FA: стремление США к доминированию в Азии угрожают миру в регионе

В политике в отношении Азии Соединенные Штаты давно стремились примирить свое военное, экономическое и правовое преимущество со стремлением к стабильности. До недавнего времени сделать это было несложно. Международное доминирование Вашингтона совпало с "азиатским миром" после 1979 года — периодом редкой стабильности в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе, — и поэтому Соединенным Штатам было нетрудно сохранять здесь свое влияние, не провоцируя никаких конфликтов. Со временем Вашингтон даже пришел к выводу, что господство США в этом районе мира и региональное спокойствие могут не просто сосуществовать, а иметь причинно-следственную связь. В результате американские политики сделали сохранение первенства Америки в Азии основой своей региональной стратегии, утверждая, что без лидерства Вашингтона этот регион погрузится в войну.

Но, как писал в 1963 году американский писатель Джеймс Болдуин, "время обнажает основы, на которых держится любое царство, и подтачивает эти основы, и разрушает доктрины, доказывая их ложность". Даже если главенство США в Индо-Тихоокеанском регионе и было когда-то источником региональной стабильности, сегодня мало оснований полагать, что оно способствует тут гармонии и будет способствовать ей и дальше. За последнее поколение глобальная мощь Соединенных Штатов сильно уменьшилась, из-за чего Вашингтону стало труднее управлять миром. У других же стран появилось желание и способность сопротивляться, подрывать, нападать или искать альтернативы превосходству США, в том числе с помощью насилия. И сила этих стран, вероятно, будет продолжать расти. Истории ни в коем случае не следует ожидать, что сумерки для гегемонии США никогда не наступят, тем более что Китай — самое населенное государство в мире и главный глобальный конкурент Вашингтона — черпает мощь из своего центрального места в международной экономической системе.

Тем не менее два последних президента США — Барак Обама и Дональд Трамп — взяли на себя задачу бесконечно "подпирать солнце", чтобы оно не закатилось. Джо Байден подхватил стратегию своих предшественников. Первоначально речь шла о том, чтобы принимать меры по сдерживанию Китая. Теперь настала очередь мер по его ослаблению. Этот процесс инициировал Обама, запустив резонансный "разворот к Азии", который был призван укрепить региональное военное присутствие Соединенных Штатов в качестве сдерживающего фактора подъема Пекина, сплетая американскую экономику с экономиками восьми государств, близких к границам Китая. Трамп понял, как передовое экономическое положение Пекина обеспечивает рост его мирового влияния, и начал с ним торговую войну. Администрация Трампа также углубила связи Вашингтона с Тайванем. Байден усилил наращивание вооруженных сил США, способствовал увеличению их присутствия в регионе и попытался создать зачатки антикитайской "коалиции сдерживания" вместе с местными азиатскими державами.

Эти решения прямо противоречат тому, что требуется для сохранения регионального мира. Ставя экономику Китая на колени, втягивая его в бесконечную гонку вооружений, вступая в союзы с местными деспотическими режимами, чтобы окружить Пекин, и отталкивая меньшие страны, требуя, чтобы они выбирали между Китаем и Соединенными Штатами, Вашингтон, конечно, может получить некое краткосрочное преимущество в Азии. Но такая его политика изначально наполнена факторами регионального раскола и, возможно, даже войны, а не стабильности. Таким образом, азиатская политика Соединенных Штатов находится на перепутье, которое американская администрация не признает. Вашингтон может либо поддерживать региональный мир, либо добиваться регионального превосходства. Но делать и то, и другое одновременно у него не получится.

Соединенные Штаты упорно работают над тем, чтобы сохранять ведущую позицию в Азии уже более десяти лет. В 2010 году заместитель советника президента США по национальной безопасности Бен Родс (Ben Rhodes) заявил, что администрация Обамы пытается "добиться того, чтобы Америка оставалась лидером в Азии еще на пятьдесят лет". При Трампе рассекреченный стратегический документ Белого дома показал, что высший интерес Соединенных Штатов в Азии заключался в поддержании "американской политики стратегического превосходства, а также дипломатического, экономического и военного доминирования". "Потеря превосходства США в Индо-Тихоокеанском регионе, — утверждала администрация в том документе, — ослабит нашу способность отстаивать интересы США во всем мире".

Администрация Байдена остается верной этому пути. В своей стратегии на 2021 год она объявила, что "лидерство в мире" отвечает "неоспоримым собственным интересам" Соединенных Штатов. В документе также отмечается, что интересы страны "требуют самой глубокой связи с Индо-Тихоокеанским регионом" и что присутствие Соединенных Штатов будет "наиболее сильным в Индо-Тихоокеанском регионе и Европе". Пентагон пообещал, что 2023 год станет "годом самых преобразующих действий и предприятий США в регионе за последнее поколение". Этот курс, который, наверное, по замыслам его создателей должен был звучать обнадеживающе, на самом деле выглядит зловеще. Пентагон бросился выполнять данное обещание, модернизируя свое и без того огромное традиционное присутствие в Северо-Восточной Азии, одновременно увеличивая его на островах Тихого океана и в Австралии — районах, с которыми китайская армия пока не может серьезно соперничать. Он разворачивает здесь целое поколение нового смертоносного оружия, начиная с ядерного стратегического бомбардировщика В-21, построенного на современных стелс-технологиях.

Представленный в декабре с помпой и рекламой, достойной разве что нового устройства iPhone, B-21 и вся его программа имеет "умопомрачительную" цену в 203 миллиарда долларов, что каким-то невообразимым образом меньше первоначального бюджета.

Для Вашингтона повышенное внимание к Азии в значительной степени вызвано опасением того, что растущая мощь Китая повлияет на способность Соединенных Штатов формировать глобальный порядок. Пентагон охарактеризовал Пекин как "почти равного конкурента" и "все возрастающую угрозу". В ответ США вступили в гонку вооружений против стремительно модернизирующейся Народно-освободительной армии (НОАК). Конца этому состязанию не видно. Оборонный бюджет США увеличился с 700 миллиардов долларов в 2018 году до 768 миллиардов долларов в 2020. В 2023 году он превысит отметку в 850 миллиардов долларов. Помощь Украине составляет лишь немногим более 50 миллиардов долларов от этой суммы. Соединенные Штаты также предлагают своим друзьям и союзникам все более передовые оружейные технологии.

Усилия Вашингтона по сохранению первенства в регионе выходят за рамки накопления и распространения здесь американских вооружений. Чтобы добиться еще большего господства, Соединенные Штаты превратили глобальную политэкономию в борьбу с Пекином с неясным результатом. Байден сохранил ограничения на выдачу студенческих виз эпохи Трампа, нацеленные на китайцев, и расширил тарифы, санкции и черные списки китайских компаний, составленные его предшественником. Например, в октябре официальные лица администрации запретили продавать полупроводниковые технологии американского производства самопровозглашённому конкуренту Вашингтона – Пекину. Это просто замечательный шаг, особенно, если учесть, что полупроводники в значительной степени не имели отношения к глобальной силовой политике, пока Соединенные Штаты не окрестили их "основным стержнем" своей национальной безопасности. Назвав технологии, которые можно найти в повседневных товарах, таких как смартфоны и телевизоры, жизненно важными для национальной мощи и процветания, а также заявив, что враг Америки не должен получить их, Вашингтон сделал очевидным для всех свой радикальный милитаризм.

Зацикленность Соединенных Штатов на ограничении доступа Китая к полупроводникам влечет за собой больше, чем запреты на экспорт. В своих октябрьских рекомендациях Министерство торговли также запретило американским корпорациям сотрудничать с китайскими организациями в любых исследованиях, разработках или инвестициях, связанных с полупроводниками. "Мы опережаем Китай, — пояснила министр торговли США Джина Раймондо. – И мы должны сохранить это опережение. Мы должны отказать им в этих технологиях, которые им нужны для развития вооруженных сил".

Это не логика той страны, которая просто уравновешивает экономическую мощь Китая или пытается помешать Пекину создавать свои сферы влияния. Это не стратегия государства, пытающегося отдалиться от китайской экономики. Это настоящее военной сдерживание во всем, кроме названия.

Соединенные Штаты сталкиваются со множеством проблем в том, что касается стратегии, основанной на попытках остановить рост Китая. Во-первых, на фундаментальном уровне эта стратегия не работает. Нет никаких оснований полагать, что расходование более триллиона долларов на модернизацию ядерного арсенала США или продажу подводных лодок Австралии заставят Китай делать что-либо иное, кроме как продолжать вооружаться как можно быстрее. Китай потратил годы на подготовку к американской стратегии технологического сдерживания, запустив еще в 2015 году свою инициативу "Сделано в Китае 2025" именно для того, чтобы гарантировать сильную отечественную высокотехнологическую промышленность. А остальная часть Азии не хочет и не может изолировать Пекин в нынешних политических условиях.

Вместо сохранения превосходства азиатская политика США только создаст угрозу миру в регионе. Огромные военные инвестиции, необходимые для того, чтобы Соединенные Штаты оставались доминирующей державой в Индо-Тихоокеанском регионе, требуют обогнать Китай по военной мощи в районах, где он имеет наивысшие возможности – вблизи китайских берегов и вдали от территории США. Это невыполнимая задача. Возьмем, к примеру, шаги, которые должен предпринять Вашингтон, чтобы начать войну за Тайвань. У Китая есть естественное огромное преимущество, заключающееся близком расположении: весь остров находится в пределах досягаемости китайских ракет. Чтобы отразить нападение НОАК на Тайвань, Соединенным Штатам потребуется просто абсурдное количество современных вооружений и систем ПРО и ПВО. Это означает только одно: карт-бланш для Пентагона. Нам придется участвовать в том, что социолог Райт Миллс (Wright Mills) однажды назвал "гонкой идиотов": накапливать ракеты и создавать военные позиции, которые разжигают ура-патриотизм с обеих сторон, усиливают нестабильность и заставляют каждое государство принимать самые пагубные интерпретации чужой политики и намерений. Нужно сильно прищуриться, чтобы разглядеть теорию стабильности в стратегии, которая требует дисбаланса военной мощи, который бы подавлял противника, активного распространения вооружений и игры мускулами во имя демонстрации решимости.

Риск военной эскалации — это лишь один из возможных результатов антагонистических отношений между стремлением к доминированию и стабильностью. Как я утверждал в книге "Парадокс силы в Тихом океане: американское государственное управление и судьба мира в Азии", любое стремление США к экономическому господству подрывает региональную стабильность, поскольку оно предполагает разрушение экономических структур, которые сыграли жизненно важную роль в предотвращении войны в Тихом океане.

Модель развития Восточной Азии, основанная на экспорте и взаимозависимости, стала возможной благодаря тому, что политические лидеры решили отдать приоритет национальному развитию, а не националистическому реваншизму. Главы азиатских государств отложили в долгий ящик десятки территориальных споров, многие из которых все еще существуют, чтобы создать множество региональных институтов для поощрения торговли и неформальных дипломатических процедур, основанных на консенсусе. Результатом стал впечатляющий экономический рост и стабильность в регионе.

В прошлые десятилетия экономическое превосходство США редко оспаривалось другими государствами, поэтому и действия, предпринимавшиеся Вашингтоном для того, чтобы оставаться в центре азиатских торговых и финансовых потоков, были тоньше и незаметнее. В 80-х годах администрация Рейгана установила контроль над регионом, следя за тем, чтобы растущие региональные институты оставались неформальными и возглавлялись частным сектором. В 90-е годы администрации Клинтона удалось противостоять Восточноазиатскому экономическому совету во главе с Малайзией и Азиатскому валютному фонду под руководством Японии — оба они подрывали бы первенство Соединенных Штатов. Администрация Джорджа Буша-младшего намеренно изолировала Восточноазиатский саммит, в котором еще не участвовал Вашингтон. Но времена изменились. Сегодня Соединенные Штаты больше не занимают центральное место в азиатской политической экономии, поэтому их стремление установить больший контроль "на удалении" требует более резких и жестких подходов, чем в прошлом. Речь в том числе идет о потенциальном разрушении экономической взаимозависимости, которая помогала поддерживать здесь мир.

Стремление Вашингтона превзойти Китай в конкурентной борьбе привело к полномасштабному дипломатическому давлению на азиатские правительства с тем, чтобы они избавились от Huawei. Эта компания, по общему признанию, является одним из технологических титанов Коммунистической партии Китая, и в то же время выступает крупным и доступным глобальным поставщиком телекоммуникационных услуг в Индо-Тихоокеанском регионе. Недавно начатые попытки отрезать Китай от передовых технологий обработки данных до сих пор включают в себя уговоры Японии, Южной Кореи и Тайваня соблюдать постоянно ужесточающиеся ограничения на торговлю, инвестиции и интеллектуальную собственность. И нет оснований ожидать, что этот раунд экономического удушения Пекина явится концом тех болезненных мер, которые стремится применить Вашингтон. Вместо этого снова возникает "гонка идиотов" Миллса, но уже в экономике. Если, как полагает Вашингтон, Китай является агрессивной державой на марше, последнее, чего должны желать Соединенные Штаты, — это полностью отрезать Пекин от рынков других стран. Без такого доступа у Китая будет еще меньше стимулов сдерживать себя.

Пекин, конечно, также имеет определенные амбиции в смысле продвижения своих интересов. Коммунистическая партия Китая едва ли является силой, преследующей идеалы мира. Но сегодняшняя реальность такова, что Китай теперь встроен в финансовую и экономическую систему Азии так, как это недоступно для США, что дает Пекину политический вес, которого не хватает Вашингтону. Помимо того, что Китай является крупнейшим региональным финансистом, он выступает центральным звеном в производственной сети, которая производит готовую продукцию для рынков по всему миру. Это единственный крупнейший торговый партнер для большинства здешних стран. Пекин создал множество институтов, которые соединяют регион, наиболее известный из которых — мега-инициатива "Один пояс, один путь". Важно отметить, что Китай является участником большинства соглашений, образующих экономическую архитектуру Азии, таких как Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство, Чиангмайская инициатива по внутрирегиональному обмену валют, Инициатива азиатских рынков облигаций, Ассоциация стран Юго-Восточной Азии плюс три (Китай, Япония и Южная Корея), а также Секретариат трехстороннего сотрудничества. Вашингтон, напротив, не входит ни в одну из этих организаций.

Таким образом, получается парадокс: официальные лица США требуют, чтобы азиатские государства действовали вопреки их собственным долгосрочным интересам. Вашингтон настаивает на том, чтобы азиатские правительства предали ту региональную взаимозависимость, которая способствовала миру, только потому что это может дать Вашингтону, а не Азии, незначительное преимущество в геополитической борьбе сомнительного достоинства. Даже в лучшие для США времена это было бы нереально, а сейчас для Вашингтона времена настали далеко не лучшие. В условиях, когда Китай все больше внедряется в региональную архитектуру Азии, Соединенные Штаты находятся в худшем материальном и моральном положении, чтобы предъявлять местным игрокам такие требования, чем когда-либо со времен окончания холодной войны.

Так что же делать Вашингтону? Все могло бы начаться с дозы простого прагматизма. Азиатские правительства больше всего на свете хотят стабильности, и они лучше, чем Соединенные Штаты, знают, что служит их интересам в этом отношении. Сосредоточение государственного управления на заботах азиатских сообществ потребует резкого изменения поведения Соединенных Штатов в регионе. Но это также будет и самым надежным способом укрепить, а не еще больше ослабить мир в Азии.

Если Вашингтон настроится на азиатскую волну, он должен понять: здешние малые государства очень опасаются того, что их заставят принимать чью-либо сторону в соперничестве великих держав. Вместо этого они выступают за геополитическую открытость и стратегический плюрализм в духе Движения неприсоединения: собрание постколониальных государств эпохи холодной войны, которые отказывались тогда подчиняться и Советскому Союзу, и Соединенным Штатам. Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, например, неоднократно заявляла, что не будет выбирать между Китаем и США. Президент Восточного Тимора ясно дал понять: хотя его страна ищет экономической помощи Китая, это не означает, что она "принимает чью-либо сторону". Индонезия, а также правительства некоторых тихоокеанских островов выразили заинтересованность в создании картелей поставщиков ценного сырья, такого как никель, что дало бы этим странам деньги и какие-то политические рычаги, необходимые им для подлинной автономии. И, как заявила в сентябре прошлого года министр иностранных дел Сингапура Вивиан Балакришнан, "никто не хочет, чтобы его заставляли делать оскорбительный выбор. Никто не хочет становиться вассальным государством или чьей-то пешкой".

Азиатские лидеры также опасаются любых мер, которые могут привести к краху экономики Китая. Легко понять почему. Экономика региона настолько взаимосвязана с китайской, что, если последняя рухнет (будь то в результате усилий США по сдерживанию Пекина или его собственных неудач), остальная Азия рухнет вместе с ней. Поэтому региональные лидеры хотят поддерживать — и получать от этого прибыли — главную экономическую державу региона, которая помогла оградить Азию от худших последствий глобального финансового кризиса 2008 года. Азиатские правительства отнюдь не наивны в отношении рисков, связанных с отношениями с Китаем. И это правда, что во многих здешних государствах, в которых царит коррупция, китайские инвестиции, кажется, усугубляют кумовство, клептократию и структурные перегибы. Но азиатские региональные элиты также отнюдь не настроены по отношению к Китаю параноидально, в отличие от Соединенных Штатов.

До сих пор неясно, смогут ли азиатские государства создать новое Движение неприсоединения. Но сам факт того, что лидеры так привержены этим попыткам, говорит о том, что стремление Вашингтона добиться полного выполнения региональными государствами его требований относительно удара по Китаю в лучшем случае обречены на неудачу. В худшем случае эти усилия США будут активно подрывать авторитет Америки и дестабилизировать регион. Полупроводниковый гамбит, например, требует разрушения азиатской экономической интеграции, что замедлит рост региона. Маневры Вашингтона могут также подтолкнуть Китай к еще более агрессивному поведению за рубежом или еще больше разжечь националистические настроения внутри страны, что, в свою очередь, приведет к усилению милитаризма со стороны Соединенных Штатов. Для Азии этот опасный цикл очень далек от привлекательности, поэтому большинство государств континента предпочли бы работать вместе, чтобы способствовать неприсоединению, а не соперничеству великих держав.

Если Соединенные Штаты действительно заботятся о стабильности в Азии, они должны стать партнером любого неприсоединившегося блока, а не препятствовать его созданию. Для этого США следует увеличить импортные квоты и ввести контроль над ценами на импорт товаров, имеющих большое значение для экономики Азиатско-Тихоокеанского региона. Этот шаг поможет ключевым источникам регионального экономического развития и укрепит взаимозависимость Азии. Вашингтон также должен помочь региону справиться с растущим уровнем суверенного долга, который может вызвать серьезную депрессию в масштабах всего региона. Он должен открыть международные рынки для правительств, которые улучшают отношения между трудом и капиталом, а не прибегают к постоянным репрессиям против трудящихся. И он должен предложить репарации многим местным сообществам, которым Соединенные Штаты нанесли ущерб, таким как Маршалловы Острова (опустошены ядерными испытаниями США), Камбоджа и Филиппины (имеют перед США большие долги, преступно созданные предыдущими коррумпированными авторитарными режимами), а также Гуам (колониальное владение Америки, которому она не дала шанса на самоопределение).

Все эти шаги будут свидетельствовать о том, что Вашингтон глубоко заботится об интересах народов Азии, что он не стремится контролировать других и понимает, что не может навязывать свой путь к миру. Но чтобы осуществить любую из этих мер, Соединенные Штаты должны сначала избавиться от своих амбиций к доминированию. США должны принимать Азию такой, какая она есть, а не рассматривать ее как абстрактную арену, на которой она может проводить свою силовую политику.