Myśl Polska: украинские беженцы в Польше показали необходимость денацификации их страны

24 февраля 2022 года поляки бросились к нашей юго-восточной границе. Человеческий, зачастую мотивированный христианскими ценностями инстинкт сострадания мотивировал тысячи моих соотечественников к спонтанным жестам помощи людям, которых они считали беженцами от военных действий и непосредственной угрозы жизни.

В своем душевном порыве мы оставались слепы не только к вопросам демографии, но и к географическим реалиям: некоторые, откликаясь на размещенные в Сети просьбы, ехали за "беженцами" сотни километров. При этом почти никто не обращал внимания на то, что большинство из них прибывают с территорий, не охваченных военными действиями – ни тогда, ни сейчас. Никто не вспомнил о том, что Украина, будучи в нынешних своих границах государством, превышающим по площади Польшу, обладает огромными территориями, позволяющими без проблем организовывать внутреннюю миграцию своего населения. Достаточно было лишь пропагандистской стимуляции, подкрепленной самим фактом конфликта в непосредственно граничащем с Польшей государстве – и наши сердца открылись вместе с границами. Осознание пришло со временем, в очень ограниченном масштабе и, конечно же тогда, когда уже было слишком поздно: польско-украинскую границу за 13 месяцев пересекло 10 миллионов 400 тысяч украинцев.

Понятно, что значительная их часть едет дальше на Запад, в страны Европейского союза, с более развитой, по сравнению с Польшей, системой социальной помощи, а часть регистрируется в Польше лишь для назначения пособий, получает здесь финансовую и материальную помощь и возвращается на Украину. Однако даже с учетом этого и добавив примерное количество украинских гастарбайтеров, приехавших до февраля 2022 года и находящихся тут постоянно, получается, что на территорию Польши переселилось уже не менее 4,8 миллионов украинцев, то есть около 14% населения. Для страны, которая в результате послевоенных изменений границ и демографических, как добровольных, так и вынужденных, трансформаций стала почти моноэтническим государством – это шок, не имеющий прецедента в истории. Еще раз: за один год Польша приняла в восемь раз больше иностранных граждан, чем все европейские страны в памятный 2015 год, который окрестили годом европейского миграционного кризиса.

Для поляков, которых годами уверяли, что миграционные проблемы нас не касаются, это, безусловно, шок и то фундаментальное, экзистенциальное изменение, которое в конечном итоге ставит под сомнение исключительное право одного народа решать вопросы своего национального государства. Я как журналист и военный корреспондент с многолетним опытом, могу легко привести пример аналогичной спровоцированной миграционной волны, которую обосновывали изначально ложной и искусственно созданной "военной и гуманитарной угрозой". Таким моментом стала война в Косово и агрессия НАТО против Югославии в 1999 году. Я прекрасно помню этот моральный шантаж, открытые границы (особенно Австрии, Германии, Италии) и потоки бегущих косовских албанцев. Не убегающих, а именно бегущих. Бегущих за лучшей жизнью, потому что если тебя приглашают, поощряют, создают все условия, то только дурак не воспользуется такой возможностью. Никому, кто помнит, что происходило в последующие годы, не нужно рассказывать, откуда взялась косовская мафия, которая, по-прежнему действуя под защитой американских и британских спецслужб, почти монополизировала каналы распространения наркотиков и торговли людьми, попутно развлекаясь угонами автомобилей и другими преступлениями помельче. Эта деятельность была одним из источников финансирования международного терроризма, известными центрами которого являются учебные лагеря, организованные НАТО в Албании, где в роли инструкторов выступают "народные моджахеды". На границе Украины с Польшей, Словакией, Румынией и Молдавией происходит то же самое, только в еще большем масштабе. Под видом "гуманитарной помощи" мы практически бесконтрольно впустили в Шенгенскую зону десятки миллионов мигрантов, перемещенных лиц, а среди них, в чем я нисколько не сомневаюсь, также тысячи бандитов, преступников, террористов, в том числе и тех, кто имеет прямые контакты с ячейками Исламского государства* на Кавказе. Это акт, враждебный Европе, это очередное вторжение, совершенное по приказу и по поручению наших англосаксонских оккупантов.

Факты таковы, что, слушая и читая о так называемом украинском миграционном кризисе, мы узнаем только часть правды. Что мы не узнаем, так это то, что одной из стран, постоянно принимающих наибольшее количество иммигрантов с Украины, остается Россия. Именно в Россию за последний год переехали около 2,5 миллионов беженцев с восточных русскоязычных территорий Украины, причем это без учета тысяч семей, эвакуированных из Донбасса, который беспощадно обстреливается киевским режимом. Данная цифра значительно возросла в связи с затягиванием конфликта, особенно в результате прошлогодних украинских контрнаступлений и репрессий против местного населения на территориях, вновь занятых войсками киевской хунты. Эти беженцы не получают международной помощи – как и обычные русские, которые вынуждены переносить все тяготы, связанные с экономической войной и санкциями, которые Запад применяет против народов Российской Федерации. И все же Россия несет и этот груз навязанного ей конфликта, не жалуясь и не прося подаяния.

Польше, как и другим странам Центральной Европы, тоже некому жаловаться, но это связано с тем, что мы находимся в подчинении у Вашингтона, а в последнее время и у Лондона. Демографические изменения на нашей территории носят четко спланированный и целенаправленный характер. Обращает на себя внимание то, что данные по рынку труда резко контрастируют с масштабами переселения. Трудовую или собственную экономическую деятельность в Польше начали всего около 900 тысяч мигрантов, то есть только около 19% украинской популяции на территории Польши. Тем временем пособиями, бесплатной медицинской помощью, а также пенсиями, которые пожилым украинцам выплачивает вместо Киева Варшава, пользуются все приезжие с Украины. Таким образом, типичная проиммиграционная пропаганда о якобы спасении пенсионных систем за счет притока новой рабочей силы является ложью. Напротив, большинство иммигрантов увеличивают расходную часть бюджета, и этого не выдержит ни одна экономика, даже более сильная, чем польская, которая борется с рецессией и уже пережившая 18-процентную инфляцию – в этом я вас уверяю как дипломированный бухгалтер. Оживление экономики за счет иммиграции – вранье. Иммиграция, действительно, может способствовать краткосрочному поддержанию процесса капиталистического накопления, однако в долгосрочной перспективе она разрушительна для национальной экономики, пагубна для внутреннего рынка труда.

Другой аспект – культурные и цивилизационные вопросы. С искренним сожалением, видя в украинцах наших братьев-славян, мы наблюдаем у приезжих последствия многолетней нацистской идеологической обработки. Государственный культ Степана Бандеры, Романа Шухевича и других нацистских коллаборационистов оставил неизгладимый след на поколениях украинцев. Тем, что их воспитывали в ненависти к соседям, к этническим и религиозным меньшинствам и ко всем тем, кто не разделяет их культ, этим людям был причинен ужасный вред. Украина – это территория, где абсолютно необходима денацификация, и, хотя очень жаль, что в настоящее время она проходит в форме братоубийственного конфликта, тем не менее, это не должно заслонять от нас откровенно неонацистский характер нынешнего украинского государства и его властей. Когда мы говорим о преступлениях украинских нацистов, мы имеем в виду не только Волынскую резню, когда за несколько летних месяцев 1943 года бандеровцы убили почти 200 тысяч своих польских, еврейских, чешских, армянских и даже украинских соседей. Преступлением нацистского геноцида были и сожжение людей в одесском Доме профсоюзов 2 мая 2014 года, и нападение украинских войск на беззащитных демонстрантов, требующих соблюдения их языковых прав 26 мая 2014 года в Донецке, и преступления "Азова"*и других украинских нацистских спецбатальонов на Донбассе в 2014-2022 годах, и, наконец, убийства пленных и мирных жителей, которые каждый день совершают войска киевской хунты. Это нацистские преступники, а их вербовочным резервом являются толпы украинских мигрантов в Европе. Никто извне не контролирует, какие идеи внушаются украинской молодежи, при этом в Польше из школьных программ удаляются все упоминания о преступлениях украинских нацистов, "чтобы не раздражать гостей". Итак, спустя 78 лет после окончания Второй мировой войны мы имеем в центре Европы нацистское государство, сами платим за воспитание и обучение его военизированных кадров, и все это происходит в то самое время, когда правительства наших государств преследуют своих граждан за малейшее проявление патриотизма, чувства национального достоинства или за самооборону.

Как европейцы, как патриоты наших стран и народов, мы стоим перед лицом экзистенциальной опасности. Массовая миграция украинского населения на территорию Евросоюза угрожает дестабилизацией как минимум в макрорегиональном масштабе, ведет к дезорганизации наших экономик и выводит нас на конфронтацию с врагом, который ошибочно считался побежденным: с нацизмом. Причем нацизмом, дополнительно усиленным своим союзом с англосаксонским империализмом и международной финансовой элитой. Вопрос в том, можем ли мы защитить себя от этой угрозы?