США повышают уровень диалога "С5+1", но страны Центральной Азии не хотят быть "шахматными досками"

19 сентября президент США Джо Байден встретился с лидерами Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана в кулуарах сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Таким образом он впервые вывел диалоговый механизм "С5+1", созданный в 2015 году и включающий Соединенные Штаты и пять стран Центральной Азии, на уровень глав государств. Байден также предложил поддерживать и расширять партнерство с регионом. В целом причина, по которой администрация американского руководителя подняла уровень диалога США и Центральной Азии до текущего, сводится к в преследованию трех основных целей.

Первая — это спровоцировать кризис доверия между странами Центральной Азии и Россией. Большинство считают, что историческая память и политическое наследие бывших советских республик стали причиной тесных языковых, религиозных, этнических и ценностных связей между Москвой и центральноазиатскими государствами. После обретения независимости пятью державами региона в 1991 году эти особые отношения проявлялись на различных политических, военных, экономических и социальных уровнях, а в политическом контексте Центральная Азия рассматривается как "традиционная сфера влияния" России.

Между тем регион занимает относительно второстепенное место в дипломатической повестке дня США. Долгое время он лишь играл вспомогательную роль в решении Вашингтоном афганских вопросов. Однако разразившийся и затянувшийся украинский кризис изменил представление Соединенных Штатов о стратегической ценности Центральной Азии. В условиях серьезных ограничений, наложенных конфликтом, Россия пока не в состоянии ставить союзный регион на первое место в плане инвестиций политических и дипломатических ресурсов, а также обеспечения его безопасности. Способность координировать интересы и противоречия между Москвой и Центральной Азией постепенно ослаблялась, что стало хорошей возможностью для США укрепить политические связи и стратегические коммуникации и усилить свое проникновение в регион. В связи с этим в совместном заявлении глав пяти государств, принятом на американо-центральноазиатском саммите, стороны особо отметили, что "сосредоточатся на укреплении сотрудничества в области безопасности как необходимого краеугольного камня для решения общих локальных проблем и защиты суверенитета и независимости стран Центральной Азии". Соединенные Штаты также обязались "уделять приоритетное внимание инструментам и ресурсам помощи партнерам в области безопасности, поддерживать и укреплять кооперацию со странами региона в этой сфере". Администрация Байдена хочет использовать рост потребностей центральноазиатских держав в защите для того, чтобы побудить их "сохранять необходимую дистанцию" с Россией. Это не только поможет Вашингтону создать стратегический разрыв между двумя сторонами и спровоцировать кризис доверия, но и позволит превратить Центральную Азию в "промежуточное звено" борьбы против Москвы, заставит страны региона колебаться в отношении украинского конфликта.

Вторая цель — создать точку влияния, которая будет служить стратегическому соперничеству между великими державами. В глазах американского стратегического сообщества Евразия — основная зона для одновременного сдерживания двух главных соперников США — Китая и России. Натовское "расширение на север" на западной окраине континента превратило регион в сложную структуру для конфронтации с Россией. На восточном конце Соединенные Штаты, используя так называемую риторику "сегодня Украина, завтра ххх", укрепили систему союзов и партнеров и сформировали ряд "малых клик" для сдерживания Поднебесной. Страны Центральной Азии расположены в "сердце" всего евразийского континента, и увеличение в них дипломатических вложений, а также привязка к практическим интересам может сделать эти государства американским рычагом давления в стратегической борьбе с Китаем и Россией с "низкими инвестициями и высокой доходностью".

Стоит отметить, что по итогам встречи Байден и лидеры пяти стран Центральной Азии предложили совместно строить "экономический и энергетический коридоры „С5+1“", а также продвигать и развивать Транскаспийский международный транспортный маршрут, который соединяет энергетическую инфраструктуру и транспортные сети Центральной и Южной Азии. Кроме того, в документе предлагается включить экономическое сотрудничество в рамках "С5+1" в структуру Партнерства для глобальной инфраструктуры и инвестиций (PGI), возглавляемого G7, и оценить возможности расширения вложений в соответствующие объекты для ускорения экономического развития, обеспечения энергетической безопасности и коммуникационных возможностей [Центральной Азии]. Агентство США по международному развитию (USAID) планирует в ближайшее время созвать региональную министерскую встречу "С5+1", посвященную вопросам связи, для обсуждения "конкретных действий, способствующих инклюзивному и устойчивому экономическому прогрессу".

Как видно, Соединенные Штаты намерены склонить центральноазиатские державы к присоединению к возглавляемым Вашингтоном инициативам многостороннего сотрудничества. Они хотят ответить существующим механизмам, таким как "Экономический пояс Шелкового пути" и Евразийский экономический союз. Запуск диалога "С5+1 по критическим полезным ископаемым — то есть использование минеральных запасов Центральной Азии для обеспечения безопасности ключевых ресурсов США — также ориентирован на интересы конкретной страны.

Третья цель — не остаться в стороне от процесса корректировки региональной интеграции в Центральной Азии. В последние годы пять стран этой зоны углубляли свою стратегическую автономию и, продвигая интеграцию, усилили всестороннее взаимодействие с основными внешними силами. Эти пять держав не только создали формат диалога "С5+1" с США, Европейским союзом, Японией, Южной Кореей, Россией, Индией, Китаем и другими, но и созвали в 2018 году первую консультативную встречу глав государств региона для укрепления своей коллективной идентичности. На этом фоне, особенно после начала кризиса на Украине, дипломатическое наступление США на Центральную Азию усилилось как никогда.

В апреле 2022 года заместитель госсекретаря США по вопросам гражданской безопасности, демократии и прав человека Узра Зея посетила Казахстан и Киргизию. В мае помощник госсекретаря США по делам Южной и Центральной Азии Дональд Лю побывал с визитом в Киргизии, Украине, Таджикистане и Казахстане, а в ноябре совершил новую поездку, уже в Турцию, на Украину и в Казахстан. В феврале 2023 года госсекретарь Энтони Блинкен нанес визиты в Казахстан и Украину и созвал встречу министров иностранных дел "С5+1". В апреле его помощник Дональд Лю в третий раз за год посетил Казахстан и Киргизию, чтобы поговорить о "приверженности территориальной целостности стран Центральной Азии". Однако первый саммит "Россия — Центральная Азия" и "Китай — Центральная Азия", прошедшие один за другим, значительно усилили беспокойство США по поводу того, что они отстают в игре за региональное влияние. По этой причине Вашингтон принял решение вывести механизм диалога с пятью странами Центральной Азии на уровень глав государств. В то же время США также изучают варианты для организации будущих саммитов лидеров ЕС, Японии и стран Центральной Азии, чтобы сбалансировать влияние Китая и России в регионе.

Хотя Соединенные Штаты подняли механизм диалога "C5+1" до уровня глав государств и в совместном заявлении предложили "повышать устойчивость посредством партнерства", "расширять сотрудничество в области безопасности", "строить экономические и энергетические коридоры „C5+1“", "укреплять энергетическую безопасность", "бороться с последствиями изменения климата" и продвигать другие программы сотрудничества, боюсь, дальше слов дело не зайдет. И в основном это связано с тремя сдерживающими факторами.

Во-первых, Америку ограничивает недостаточный потенциал "глубоких инвестиций" в Центральную Азию. В конце прошлого года администрация Байдена опубликовала доклад о стратегии национальной безопасности, в котором такие элементы, как "инвестиции", "альянс" и "конкуренция" рассматриваются в качестве ответа на конкуренцию великих держав в "решающем десятилетии". Поэтому то, смогут ли США "глубоко инвестировать" в Центральную Азию, является ключом к успеху или провалу их стратегии. При этом с точки зрения приоритетов Центральная Азия гораздо менее важна и актуальна, чем Украина, Европа и так называемый Индо-Тихоокеанский регион, поэтому Вашингтону трудно выделить для нее долю из "большого котла" своего бюджета. С точки зрения реальных инвестиций объявленная администрацией Байдена в сентябре прошлого года помощь в размере 25 миллионов долларов на "экономический рост и трансформацию" и дополнительные 25 миллионов на "инициативы по экономической устойчивости" в этом году просто не в состоянии удовлетворить потребности центральноазиатских держав в трансформационном развитии. Что касается идеи создания "экономического и энергетического коридоров" в рамках Партнерства для глобальной инфраструктуры и инвестиций и начала диалога по ключевым полезным ископаемым, то, боюсь, они несовместимы с проектом Build Back Better World (B3W), экономическим коридором "Индия — Ближний Восток — Европа" (IMEC), Трансафриканским экономическим коридором и другими "хотелками", высказываемыми Соединенными Штатами за последние годы. Реализовать их все в краткосрочной перспективе будет трудно.

Во-вторых, страны Центральной Азии ограничены рамками своей "диверсифицированной и сбалансированной" дипломатии. Хотя в последние годы региональные державы придают большее значение "плюралистическому балансу" в своих внешних отношениях, суть его заключается в том, что эти государства не зависят от какой-либо конкретной страны, не связаны с ней идеологией или ценностями. Пределы же баланса тесно соотносятся с существующими в регионе структурами политики, безопасности, экономики и торговли. Двустороннее сотрудничество с Китаем и Россией, а также многосторонние связи в рамках таких механизмов, как ШОС, ОДКБ, Евразийский экономический союз, остаются приоритетным для Центральной Азии. Другими словами, главная причина, по которой государства этого региона увеличили частоту и уровень взаимодействия со всеми сторонами, заключается в привлечении внимания и инвестиций крупных держав и достижении взаимодополняющего сотрудничества для содействия своему развитию. Эти страны совсем не хотят быть "шахматными досками" для игры великих держав в стратегическое соперничество или "пешками" в их конфронтации. По этому вопросу среди лидеров Центральной Азии существует четкий консенсус.

В-третьих, США сдерживает разрыв в ожиданиях, обусловленный их естественным географически невыгодным положением. С момента обретения странами Центральной Азии независимости Соединенные Штаты постоянно пытались заявить о своем присутствии в регионе. Вспомним "Акт в поддержку свободы", "Акт о стратегии Шелкового пути", проекты "Большой Центральной Азии" и "Нового Шелкового пути", первый независимый документ "Стратегия США в Центральной Азии", опубликованный в эпоху Дональда Трампа... Неважно, все конечные результаты этих программ были неудовлетворительными, и ключевой причиной тому служит естественный географический изъян.

Будучи экстерриториальной державой, расположенной далеко от Евразии, Америка не способна наладить прагматичные связи со странами Центральной Азии в области безопасности, экономики и торговли, энергетики, экологии и транспорта, соответствующие политическому положению. Например, в 2022 году объем двусторонней торговли Китая с пятью странами Центральной Азии достиг 70,2 миллиарда долларов, увеличившись на 40% по сравнению с предыдущим годом. Аналогичный показатель для России составил 42 миллиарда долларов, он вырос на 15% по сравнению с предыдущим годом. В последней живут 3,47 миллиона иностранных трудовых мигрантов, в основном из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Для сравнения, объем торговли США с пятью центральноазиатскими государствами составляет менее 4,4 миллиарда долларов. Из них 86% — это доля двусторонней торговли между США и Казахстаном — всего 3,8 миллиарда долларов. Эти цифры говорят о колоссальном разрыве Вашингтона с Москвой и Пекином в отношении торгово-экономических связей с Центральной Азией. Вероятно, исключительно за счет продвижения политических реформ, прозрачного государственного строительства, улучшения бизнес-среды, укрепления связей с гражданским обществом, защиты прав женщин Соединенным Штатам будет трудно удовлетворить ожидания от саммита "С5+1" и позиционировать себя так, как они это делают.

Можно сказать, что значение механизма заключается в его формальной значимости. Он оказывает куда больший эффект политической пропаганды, нежели обладает реальной ценностью. С его помощью трудно решить застарелую проблему недостатка инвестиционного потенциала и вопрос о разрыве ожиданий в стратегии США по Центральной Азии. Уж тем более таким способом невозможно изменить основы модели взаимодействия в регионе.