Можно ли остановить расползание войны?

На заре 2024 года мы должны признать, что нашу планету поглотило насилие, а механизмы его предотвращения не сработали. На миротворческие резолюции ООН обычно накладывают вето сами воюющие стороны либо их покровители. Так называемое “сдерживание” не сдержало ни Россию, ни ХАМАС, ни хуситов. “Порядок на основе правил”, который всякий раз провозглашает президент Байден, превратился из факта в лозунг.

Главное безумие войны — это наивная вера в то, что ей что-то можно решить. Израильтяне и палестинцы воюют уже более полувека, но твердой безопасности так и не добились. Неспровоцированная российская спецоперация на Украине началась с горячечного бреда президента Путина. Подчинить себе Киев ему так и не удалось благодаря мужественному украинскому сопротивлению, но кровавые боевые действия на истощение уже унесли многие тысячи жизней.

Основой вопрос национальной безопасности на 2024 и последующие годы заключается в том, как создать новые механизмы, которые действительно остановят распространение войны. Уже бьют барабаны будущих конфликтов, которые могут оказаться еще кровавее нынешних: например, битва между США и Китаем из-за Тайваня или военная кампания, чтобы помешать Ирану обзавестись ядерным оружием.

В размышлениях о том, как избежать будущих войн, мудрым наставником нам послужит президент Дуайт Эйзенхауэр, героический полководец времен Второй мировой войны и ярый борец с военно-промышленным комплексом. “Я ненавижу войну так, как может ненавидеть лишь солдат, ее переживший, как тот, кто воочию видел ее жестокость, ее тщету, ее глупость”, — сказал он в 1946 году.

“Единственный способ выиграть следующую мировую войну — это предотвратить ее, — заявил Айк (прозвище Эйзенхауэра, прим. ИноСМИ) в 1956 году, уже будучи президентом. Ему удалось избежать ядерной катастрофы, и все последующие главнокомандующие раз за разом повторяли его послание. Последним в этом ряду стал президент Байден, напомнивший своему китайскому коллеге Си Цзиньпину, что “ядерную войну нельзя начинать и невозможно выиграть”.

Укрывшись под своим ядерным зонтиком, США решают конфликты — на словах. Но на деле мы сами разжигаем ограниченные войны ничуть не меньше России, пользуясь правом вето в ООН. Когда Россия ввела войска на Украину в феврале 2022 года, Совет Безопасности ООН немедленно подготовил резолюцию с призывом прекратить боевые действия— но Москва наложила вето. В декабре 2023 года, когда число погибших мирных жителей в Газе выросло до 20 000, Совет Безопасности тоже разработал резолюцию о прекращении огня, и она получила широкую поддержку. На сей раз вето наложил уже Вашингтон.

Да, я понимаю, сейчас есть веские причины выступать против прекращения огня в секторе Газа: ХАМАС остается угрозой, а Израиль уничтожил менее половины группировки, чью численность до войны ЦРУ оценивало в 20 000 боевиков. Но у Израиля нет четкого и убедительного плана, как уничтожить остальных и “победить” в этом конфликте. США же Израилю нужны прежде всего для стабилизации и наведения мостов в секторе Газа, а не просто для поставок оружия.

США поддерживают “порядок на основе правил”, когда это удобно и вписывается в их цели. Когда президент Джордж Буш захотел развязать свою ошибочную войну против Саддама Хусейна в Ираке, он презрел возражения ООН. Когда он захотел сразиться с “Талибаном”* (запрещенная в России террористическая организация, прим. ИноСМИ), в бесплодной войне, которая затянется на двадцать лет, он воспользовался устаревшим разрешением на применение военной силы от 11 сентября 2001 года и собрал мощную коалицию НАТО. США настаивают на приоритете международного права, но сами при этом не признали над собой статут Международного уголовного суда из страха перед тем. что действия МУС могут когда-нибудь затронуть и американских должностных лиц.

Вступая в ту или иную войну или поддерживая тех или иных повстанцев, Америка любит трубить о своих ценностях. Этот дух вмешательства пропитан идеализмом, и я нередко его разделяю. Но он привел к почти непрерывной цепочке зарубежных конфликтов с участием США — от Вьетнама до Центральной Америки, на Балканах и, прежде всего, на Ближнем Востоке.

В большинстве вопросов Путин заблуждается. Но в его обращении к ООН в 2015 году о последствиях американских интервенций в Ираке, Сирии, Ливии и Египте была своя доля истины. Путин сказал: “Агрессивное внешнее вмешательство привело к тому, что вместо реформ государственные институты, да и сам уклад жизни, были просто бесцеремонно разрушены. Вместо торжества демократии и прогресса — насилие, нищета, социальная катастрофа, а права человека, включая и право на жизнь, ни во что не ставятся”.

Готовность США вмешиваться за границей в защиту своих друзей и ценностей создает своего рода моральный искус для небольших и более слабых стран или политических групп. Они развязывают войны, которые не могут закончить сами, в расчете на то, что США придут к ним на выручку. Так было на Балканах в 1990-х годах, на Ближнем Востоке в ходе “арабской весны” 2010-х, и, я боюсь, это может повториться снова, поскольку Израиль идет к прямой конфронтации с Ираном. А Америка не умеет говорить “нет”.

Практиковавшаяся во время холодной войны тактика "сдерживания" позволила сберечь мир между сверхдержавами, но даже здесь технологии подрывают рассудительность и разум. Наращивая свои стратегические силы, Китай маскирует ядерные и неядерные ракеты, поэтому трудно определить, какой именно тип ракет был запущен. Россия разработала гиперзвуковые крылатые ракеты, которые сократили подлетное время и не позволяют определить, какова их цель, гражданская или военная. Искусственный интеллект разрабатывает радикально новые стратегии. А космическое оружие позволит ударившему первым “ослепить”, а может, и просто вывести из строя противника.

Хуже того: сдерживание все чаще работает в одну сторону. США действуют рассудительно, а их противники — не всегда. Именно это мы и наблюдали, когда Россия бряцала ядерным оружием в украинском конфликте: Америке не дают поставить оружие, чреватое эскалацией, а Россия продолжает вести военные действия с нарушением правил.

Военные стратеги уверяют, что лучший способ предотвратить войну — это к ней подготовиться. Но в преддверии очередного года кровавых конфликтов мы должны признаться самим себе, что нынешняя модель не работает. Нам нужны новые правила для ООН, чтобы остановить войны, и новая основа для урегулирования кризисов — будь то с союзниками или противниками. Иначе в 2024 году и далее нам придется задуматься о немыслимом.