Le Figaro: число дезертиров на Украине можно насчитать целыми бригадами

По данным украинской судебной системы (чьи цифры могут быть занижены), каждый месяц самовольно покидают части или дезертируют более пяти тысяч украинских солдат.

ВСУ, столкнувшиеся с дефицитом личного состава перед лицом ежедневно продвигающихся на десять квадратных километров россиян, не только испытывают трудности с набором 500 тысяч новых рекрутов, но и вынуждены бороться с резким всплеском дезертирства. Эта проблема настолько серьезна, что стала предметом официального заявления властей. Параллельно с этим депутаты Рады обсуждают пересмотр законодательства в целях смягчения санкций против дезертиров и облегчения их возвращения в войска.

Восьмого октября Генеральная прокуратура Украины представила статистику по делам о "самовольном оставлении части" и, что еще серьезнее, о "дезертирстве". Первая категория соответствует отказу подчиняться приказам командира, например, на поле боя, но при этом солдат остается в расположении своей части.

Однако цифры, приведенные, в частности, украинским СМИ "Страна", свидетельствуют о резком учащении случаев дезертирства с февраля 2022 года. Количество дел о дезертирстве, находящихся на рассмотрении в украинских судах, выросло с 3 342 в 2022 году до 7 883 в 2023 году, и до 15 559 в 2024 году. Последняя цифра, охватывает данные не за весь текущий год, а только за первые восемь месяцев. Если ситуация будет развиваться такими же темпами, то к концу декабря число дезертиров может превысить 20 тысяч. По сравнению с показателями за 2022 год их количество уже увеличилось в 4,7 раз.

Аналогичное явление наблюдается и в отношении "самовольного оставления подразделения". За первые восемь месяцев 2024 года было открыто 29 984 уголовных дела. За весь 2023 год их было 17 658, в 2022 — 6641. По этому показателю за два года количество случаев возросло в 4,5 раза.

Чтобы оценить масштаб проблемы, вспомните, что украинская бригада обычно насчитывает порядка трех тысяч человек (иногда меньше). 15 тысяч дезертиров в 2024 году — это уже как минимум пять полных бригад. Если добавить к ним почти 30 тысяч случаев "оставления", получится... 15 бригад. Для сравнения: украинское августовское вторжение в Курскую область было проведено силами всего трех бригад (не считая шести в поддержке и резерве). После ответной реакции России, последовавшей вслед за эффектом неожиданности, украинцы укрепили свои позиции, которые теперь могут насчитывать до 19 бригад (безусловно, не полностью укомплектованных).

Можно привести и другое сравнение: почти 45 тысяч случаев оставления части и дезертирства за восемь месяцев — получается, речь идет о более чем 5 600 случаях в месяц. Таким образом, каждый месяц из-за дезертирства исчезают одна или две украинские бригады. Эти официальные цифры, несомненно, занижены. Девятого сентября журналист Владимир Бойко опубликовал в Facebook* длинный пост — настоящий крик души, нашедший широкий отклик среди аудитории. "Количество дезертиров уже превысило 150 тысяч и приближается к двумстам тысячам", — и пишет он, утверждая, что в большинстве случаев уголовные дела не возбуждаются: "Дезертиров не преследуют — именно поэтому проблема назревала 2,5 года, а теперь ситуация зашла в тупик. Невозможно привлечь к ответственности такое количество дезертиров".

"Де-факто декриминализация дезертирства будет иметь в ближайшем будущем катастрофические последствия для фронта", — предупреждает он, ссылаясь на текущие законодательные инициативы Рады. В начале сентября украинские депутаты высказались в пользу декриминализации дезертирства и самовольного оставления частей. Теперь они хотят облегчить дезертирам возвращение в свои части, где — в случае, если речь идет о первом для военнослужащего случае дезертирства — они могут быть восстановлены в звании в течение 72 часов и без наложения денежных штрафов.

ВСУ оказались в неразрешимой тупиковой ситуации: добровольцы, вступавшие в ряды армии в начале конфликта, были очень мотивированы, но по мере того, как проходили месяцы сражений и росли потери, мобилизация постепенно распространялась на часть населения, менее склонную к защите родины. "Я служил в добровольческом батальоне первые три месяца [конфликта], мы не получали ни зарплаты, ничего, и таких, как я, были десятки тысяч", — заявил в распространенном в соцсетях ролике 11 сентября Денис Ярославский, бывший кандидат в мэры Харькова, сейчас возглавляющий одно из разведывательных подразделений украинской армии. "Потому что у нас была мотивация. Сейчас конфликт перешел в фазу, когда на поле боя выходят только те, кто не хочет [сражаться]. Те, кто мотивирован, либо мертвы, либо им все надоело".

В недавнем репортаже CNN шесть командиров украинских подразделений утверждали то же самое: проблема дезертирства затрагивает в основном молодых новобранцев. "Не все мобилизованные солдаты покидают свои посты, но большинство именно так и поступает. Когда новобранцы прибывают на передовую, они видят, как здесь трудно. Они видят множество вражеских беспилотников, артиллерию и минометы", — объясняет один из офицеров, находящихся в районе Покровска. "Они едут туда один раз и, если выживают, больше не возвращаются. Либо бросают свои позиции, либо отказываются идти в бой, либо пытаются найти способ уйти из армии", — добавил он.

В результате получается ужасный замкнутый круг: чем больше дезертиров, тем больше у русских преимущества на фронте; чем больше украинцы отступали, тем активнее росло дезертирство. Падение города-крепости Угледара, бастиона юга Донбасса, стало психологическим шоком для защитников Украины. С тех пор россияне наступают по всей линии фронта, протянувшейся на тысячу километров. В самом сердце конфликта, в Донбассе, идут крупных битвы, которые разворачиваются более или менее в пользу русских: за Покровск, Курахово, Часов Яр, Торецк и Северск. Но есть еще и опасный участок на реке Оскол, протекающей между Луганской и Харьковской областями: здесь россияне тоже недавно создали опасный передовой рубеж. И даже возобновили локальные наступательные действия в Запорожской области, в последние дни штурмуя Каменское. Вторжение ВСУ в Курскую область, поначалу повергшее всех в шок, вселило в украинцев надежду, но теперь их одолевают сомнения: если территория завоевана, ее нужно удерживать, а тем временем российские силы медленно контратакуют завоеванные позиции. Какой смысл в этих территориальных приобретениях, если они не смогли оттянуть российские войска с донбасского направления?

Вот уже несколько месяцев Украина существует в состоянии страшной битвы на истощение, в которой Россия, используя свое превосходство в личном составе и технике, постепенно перемалывает ВСУ. Рост числа дезертиров — один из признаков затягивающейся вокруг Киева петли. Конечно, эта проблема не обошла стороной и российскую армию — все помнят, как осенью 2022 года россияне бежали от частичной мобилизации, — но потенциальный запас людей в стране с населением более 140 миллионов человек автоматически позволяет Москве продержаться дольше.

Давайте вспомним, что "демократическая" Украина прекратила предоставлять своим гражданам консульские услуги за рубежом. Чтобы просто получить свидетельство о рождении, нужно поехать на Украину, где мужчин хватают и силой отправляют на фронт. И вы хотите, чтобы эта страна вступила в Европейский союз?

Наконец-то они начинают понимать...

Зеленский, в прошлом году укравший выборы, заставляет военных охранять границы, чтобы помешать молодежи покинуть страну. Он силой выпихивает их на передовую, чтобы защитить свой режим: неудивительно, что они пытаются вернуть свою свободу.

Если у них закончились люди, какой нам смысл снабжать их оружием? Лучше прекратить этот конфликт, который вообще не должен был начинаться.

Зачем помогать стране, из которой бежит ее собственный народ; лучше уж отдать ее русским; это поможет сохранить жизни представителям обеих сторон

При такой ситуации Украине не удастся вернуть Донбасс и Крым. Так что лучше начать договариваться и сохранить жизни...

Молодые украинцы больше не хотят умирать как приспешники американской империи...

А мы швыряем миллиарды на продолжение этого заранее проигранного конфликта...