Вновь переживая пик холодной войны

Лицо советского первого секретаря СССР наполнилось красной яростью. Стоя рядом с президентом Соединенных Штатов Джоном Кеннеди, Хрущев заявил, что Берлин времен холодной войны был «самым опасным местом на земле». Он уверил Кеннеди, что «прооперирует больное место, удалит язву к радости населения всего мира».

Дело происходило в июне 1961 года в нейтральной Вене. Это  единственная встреча Кеннеди и Хрущева станет одной из самых ярких и решающих встреч среди лидеров мировых держав. Это было время расцвета прямого эфира, эпоха телевидения, более полутора тысяч журналистов съехалось в город со всем своим инвентарем. Такого освещения не получала еще ни одна встреча. Но зачем анализировать события полувековой давности? Зачем я потратил большую часть последних шести лет на изучение и анализ сотен рассекреченных документов, проводил сверку и интервью со свидетелями, если такое количество историков уже подробно разбирало этот период?

Все очень просто: доступная информации  либо не полна, либо просто неправильна. Миф Кеннеди заставил многих историков пересмотреть худший год его президентства. История Берлинской стены не затрагивает те силы и тех людей, которые привели к ее строительству.

Бывший советник по национальной безопасности Брент Скоускрофт считает во введении к моей книге, которая поступит в продажу на следующей неделе, что размещение ядерных ракет на Кубе во время Карибского кризиса 1962 года изучено гораздо лучше, но кризис в Берлине в 1961 году стал решающим в определении холодной войны. Ранее, в 1961 году, невозможно было представить, что советская политическая система будет способна возвести стену, которая будет удерживать людей. Также, 20 лет спустя никто не ожидал, что эта стена мирно и за ночь рухнет.

Поэтому, возвращаясь к году создания стены, анализируя расположение сил и людей, мы можем понять, что же тогда произошло и разрешить некоторые исторические вопросы. 

Должны ли мы воспринимать строительство Берлинской стены как положительный пункт слишком интуитивного лидерства Кеннеди, принимая его аргумент, что стена разрядила напряжение, которое могло привести к ядерной войне. Или стена стала результатом несчастья его бесхребетности? Был ли Кеннеди удивлен, узнав о закрытии границ, или он об этом знал, даже, можно сказать, мечтал?

Были ли интересы Кеннеди нацелены на глобальный мир или он был циничным и недальновидным? Ведь другая последовательность действий могла освободить десятки миллионов европейцев Восточной Европы от еще одного поколения советской оккупации и тирании. Скоукрофт правильно отмечает, что «история не показывает альтернативы». Но в подробном изучении этих вопросов есть уроки для нас с вами.

После избрания Барака Обамы на пост президента я твердо вознамерился скорее закончить книгу в силу слишком явных сравнений. Вновь американцы избрали молодого, успешного, принципиального и относительно неопытного президента, победившего благодаря обещаниям реформ, противопоставляя себя историческому периоду простых решений, и которому приходилось учиться на ходу. После серии революций и беспорядков в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока, убийства Усамы бин Ладена, 2011 год обещает стать историческим, наравне с 1961 годом.

Оглядываясь на события в Вене в 1961 году, после встречи с Хрущевым, Кеннеди был так подавлен и физически вымотан, что был уверен, что советский лидер вскоре проверит на прочность его «слабость и нерешительность» и, скорее всего, это произойдет в Берлине. Кеннеди знал, что Хрущеву требовалось остановить поток хлынувших из Восточной Германии людей через открытую границу прежде, чем они бы поставили под угрозу господство Кремля на территории своей империи, а также господство Хрущева в Кремле.

«Это был худший день в моей жизни», - признался Кеннеди через несколько минут после встречи журналисту газеты New York Times Джеймсу «Скотти» Рестон (James “Scotty” Reston).  «Он растоптал меня», - отметил Кеннеди, говоря о неудачном исходе операции в заливе Свиней шестью неделями ранее, когда кубинские эмигранты, подготовленные ЦРУ, пытались свергнуть Фиделя Кастро. Хрущев «сказал, что не может воспринимать всерьез такого молодого и неопытного, чтобы полезть в ту заварушку. А уж ввязавшись, не подумав о последствиях.… В общем, он обругал меня по полной. У меня серьезные проблемы».

Кеннеди предугадал будущее. Спустя два месяца, пока Кеннеди все еще переживал встречу в Вене, Хрущев начал строить Берлинскую стену, которая должна была физически разделить мир на два конкурирующих блока и две отличных идеологии на ближайшие 30 лет.

Спустя еще два месяца советские и американские танки померились силами на контрольно-пропускном пункте «Чарли», что станет самым напряженным моментом в истории со Второй Мировой войны. 

Эту историю надо рассказать, и в течение нескольких дней мы будем этим заниматься.