Иногда на первый взгляд незначительные события меняют ход истории. Иногда о них забывают. А бывает, что даже сами участники этих событий не осознают их важность.
Такое событие произошло ровно сто лет назад, когда Украина провозгласила независимость. В действительности, решение было принято тремя днями позже, и большинство украинцев, скорее всего, даже не поняли, что произошло, а окружающий мир был занят другим — Первой мировой войной.
Это объявление о независимости стало одним из множества знаков распада старой России после большевистского переворота в октябре. В декабре мы, как известно, праздновали освобождение наших финских соседей, а в следующем месяце наступит черед эстонцев. Но именно действия Украины имели сыграли особенно важную роль, ведь они моментально повлияли на мирные переговоры в городе Брест-Литовске, ныне белорусском.
Ленин пообещал народу «хлеб, мир и землю». Надо признать, он сразу же начал мирные переговоры с Германией, империей Габсбургов и Османской империей. Франция, Великобритания и США тоже были приглашены, хотя, разумеется, не захотели приехать. Все совершалось мерами открытой дипломатии, а советско-российских солдат на фронте призвали к открытому братанию с врагом. Можно сказать, что это было поистине революционно.
Но также это было проявлением внешнеполитической наивности. Мир ведь не стоял на пороге глобальной революции, а Германия, которая участвовала в переговорах активнее всех от Четверного союза, отказалась заключать мир без больших уступок со стороны России. Но и в Четверном союзе не было единства. Австро-Венгрия стояла на грани голода и политического краха, и Вена была почти так же, как и Ленин, заинтересована в мире любой ценой. Юный король Карл I, сменивший «вечного» Франца-Иосифа, который скончался двумя годами ранее, уже обдумывал сепаратный мир без одобрения Берлина.
И в этот момент Украина отделилась от России. Она попросила у Четверного союза помощи в борьбе против Петрограда/Москвы, взамен предложив немедленные и крайне необходимые поставки продовольствия. Предпосылки быстрого мира внезапно исчезли. Берлин полагал, что разваливающейся советско-российской армии можно ставить какие угодно условия. Так он и сделал.
Для Германии это был впечатляющий триумф. Теперь она действительно стала империей на востоке. Но, как потом оказалось, это был опасный успех. Более того, этот триумф, пожалуй, стоил Германии победы в мировой войне.
На протяжении всех боевых действий Германии приходилось вести войну на два фронта, а также помогать своим более слабым союзникам и противостоять постоянно усиливающейся торговой блокаде со стороны Британии. Подводная война, ведущаяся без всяких ограничений, не повергла врага на колени, напротив, Соединенные Штаты присоединились к войне на стороне Франции и Великобритании. Это должно было решить исход, что понимали даже такие архипруссаки, как Пауль фон Гинденбург и Эрих Людендорфф в Берлине (мнение кайзера Вильгельма II уже никого не интересовало). Ресурсы США казались бесконечными, и, к тому же, нельзя было напасть на сухопутную территорию Америки.
Так что Германии надо было как можно скорее заключить мир на востоке, чтобы освободить силы для западного фронта. Однако искушение поживиться на руинах разгромленной старой России оказалось чересчур сильно. Как управлять всеми этими территориями, население которых нередко рассчитывало создать независимые государства и вовсе не желало плясать под немецкую дудку? Решением стало военное присутствие в восточных областях, например, на Украине, где в результате государственного переворота в апреле возникло «прогерманское» вассальное образование под управлением «гетмана» Павла Скоропадского.
Такая политика приводила к народным протестам, иногда вооруженным, что в некотором роде усугубляло войну на два фронта. Конечно, полмиллиона солдат перевели на западный фронт, но по меньшей мере столько же военных остались, чтобы устанавливать власть в завоеванных землях. И этого не хватило — ни на западе, ни на востоке. На западе эта мера сыграла решающую роль.
Всего через несколько недель после заключения мира в Брест-Литовске стартовало большое весеннее наступление Германии, которое, во всяком случае в начале, было очень успешным и почти привело к победе. Но лишь почти. Проще говоря, Германии не хватило солдат, и она не смогла закрепить свой первый успех. Вдобавок у нее не было резервов, чтобы обороняться. К осени Великобритания и Франция нанесли ответный удар с помощью американцев, так что Германия была вынуждена капитулировать. Империя на востоке продержалась полгода.
Гадать о том, как могла бы повернуться история, — скользкий путь, но если бы Украина внезапно не начала действовать как независимый игрок, Берлину, вероятно, пришлось бы заключить мир с Москвой раньше и на менее выгодных условиях. Парадокс, но это пошло бы на пользу немецкой армии, так как вывело бы с линии фронта несколько сотен тысяч солдат. Вероятно (но лишь вероятно), именно Германия тогда диктовала бы условия мира в Версале, а не наоборот.
Как бы то ни было, у Украины впереди были хаос и трагические времена. Вместо свободы ее ждала гражданская война с множеством сторон, пока большевики несколько лет спустя не оказались окончательными победителями, несмотря ни на что. Свободы украинцам пришлось ждать еще несколько поколений.
