Региональные и международные переговоры по вопросу о судьбе Ближнего Востока стартовали, и мы уже наблюдаем признаки реалистичного понимания ситуации в Сирии, давно лишенного прежних иллюзий касательно победы, а сама Сирия сворачивает с пути, ведущего к полному краху. Ливан тоже вновь стал объектом внимания со стороны региональных держав и международного сообщества, поскольку обеспечение его стабильности требует, чтобы Тегеран понял, что возвращение к прежнему статусу кво теперь стало неприемлемым, а Хезболла предоставили возможность без лишнего шума отказаться от господствующей роли внутри страны и от того, чтобы вмешиваться в различные арабские конфликты, начиная с Йемена.
Между тем на международной арене Россия прочно заняла место лидера в решении сирийского вопроса, возглавив шествие по направлению к политическому урегулированию на саммите в Сочи, в котором на этой неделе приняли участие президент Турции Эрдоган, президент Ирана Роухани и Владимир Путин. На региональной арене Саудовская Аравия действовала параллельно и по согласованию с Россией, приняв у себя более 1400 представителей сирийской оппозиции с тем, чтобы создать объединенную делегацию, которая могла бы принять участие в Женевских переговорах, призванных положить конец сирийской трагедии. В Ливане Франция была ключевым международным игроком, оказавшим помощь в сдерживании кризиса: премьер-министр Саад аль-Харири (Saad al-Hariri) решил повременить с отставкой в рамках инициативы, согласованной с Саудовской Аравией и Египтом, после отправки важного сигнала Ирану. Между тем США взяли на себя роль второстепенного игрока, несмотря на значимость всех этих перемен, однако за кулисами они продолжали поддерживать усилия России в Сирии и инициативу Франции по Ливану. В действительности, выбор времени для вмешательства России и Франции во многом позволил избежать катастрофы и способствовал переменам, которые могут оказаться положительными на нескольких уровнях.
Часовой телефонный разговор Путина и Трампа состоялся после того, как российский лидер принял у себя Башара аль-Асада, чтобы сказать ему, что настало время для политического урегулирования и прагматичных уступок и что пора отказаться от его иллюзорного и опасного мышления в терминах победы и поражения. Путин хвастливо напомнил, что Россия предотвратила крах и распад Сирии и отстояла «секуляризм» Сирии, решительно вмешавшись в борьбу против всех террористических группировок, а не только ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.). Создается впечатление, что российский лидер пытается постепенно отделиться от своих партнеров в сирийской войне, для чего требуется, во-первых, такой политический процесс, в рамках которого никто не будет настаивать на уходе Асада, и, что еще важнее, такой процесс перехода власти, который естественным образом уменьшит степень влияния баасистов на власть, потому что монополистическая природа Бааса несовместима с плюралистическими демократическими процессами в управлении Сирией.
Один из высокопоставленных представителей администрации Трампа объяснил решение США отказаться от их требований об уходе Асада, сказав, что бывший президент Барак Обама сформулировал этот лозунг, не собираясь воплощать его в жизнь. В противовес этому, по его словам, политика Трампа не подразумевает следование этом лозунгу, а ставит акцент на необходимости изолировать Асада и превратить его в изгоя. Чиновник добавил: «Мы очень обеспокоены реабилитацией Асада, и мы настаиваем на его изоляции».
Между тем саудовские дипломаты не сидят без дела: они собрали множество представителей сирийских оппозиционных фракций в Эр-Рияде в тот же день, когда в Сочи проходил саммит трех лидеров, чтобы постараться объединить их в преддверии переговоров по вопросу о политическом будущем Сирии. В это же время состоялись телефонные переговоры Путина с саудовским королем Салманом ибн Абдул-Азизом (Salman bin Abdul Aziz), президентом Египта Адбелем Фатахом ас-Сиси (Abdel-Fattah al-Sisi) и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху (Benjamin Netanyahu).
Что касается разговора Путина и Трампа о роли Ирана в Сирии, то один информированный американский источник сказал следующее: «Суть нашей позиции заключается в том, что Иран должен уменьшить свое присутствие и влияние в Сирии. Мы ведем переговоры с Россией, чтобы убедить их в разумности этой цели». Вашингтон хочет помешать Ирану консолидировать его присутствие на территориях, освобожденных от боевиков ИГИЛ, однако какова его стратегия на пути к этой цели, пока остается неясно. По словам этого источника, этот путь пролегает через Россию, по крайней мере пока, через стратегические соглашения о деэскалации в российско-американских отношениях ради установления «более мягких отношений», основанных на «общих целях».
По всей видимости, Иран уже увидел признаки приближающейся осады и начал действовать за кулисами — через главу Хезболла и других игроков — уверенный в своей победе в Абу-Камале, который является ключевым компонентом для создания сухопутного коридора из Тегерана в Бейрут, после битвы под руководством генерала Касема Сулеймани (Qassem Soleimani). В действительности, помимо попыток США изолировать и ввести санкции против Ирана и его революционной гвардии, а также против его агента Хезболла, становится очевидным, что Европа постепенно стала прислушиваться к требованиям США — особенно Франция, которая оказывает серьезное влияние на Германию в этом вопросе.
На этой неделе президент Франции Эммануэль Макрон взял на себя новую роль, возглавив переговоры по Ливану и отправив послания Ирану и Саудовской Аравии, не забыв при этом согласовать свои действия с международными игроками, такими как США, и региональными игроками, такими как Египет и руководство Ливана.
То, что произошло между показанным по телевидению объявлением Харири о своей отставке 4 ноября и его возвращением в Бейрут 22 ноября, может оказаться самым важным моментом в будущем Ливана, а также в международных отношениях, поэтому сейчас стоит проанализировать проблемы и новые возможности предстоящей фазы.
Первое. Президент Ливана Мишель Аун (Michel Aoun) сегодня стал одной из важнейших фигур, от которых зависит будущее Ливана, и на его плечах сейчас лежит огромная ответственность. Он заслуживает одобрения за его попытки соблюдать конституцию и протокол, на основании которых он отказался принять отставку Харири. Он также заслуживает признания его способности сдерживать и идти на эскалацию, то есть предоставления ему возможности совершать маневры и отступать в зависимости от ситуации. Аун оказал, что он может оказывать влияние на своих основных партнеров в Хезболла, заставляя их сворачивать их региональные интервенции. Аун не только сумел вернуть Харири в Ливан, чтобы тот смог принять участие в праздновании Дня независимости, но и, что гораздо важнее, стать участником инициативы Франции, Египта и Саудовской Аравии, позволившей отсрочить отставку Харири до того момента, когда президент завершит переговоры по тем спорным вопросам, которые к ней привели.
Теперь Ауну следует избегать излишней самонадеянности, поскольку Ливан все еще находится в зоне опасности и будет оставаться там до тех пор, пока не примет важные решения касательно самоотделения и нейтралитета и не обеспечит гарантии того, что Хезболла перестанет вторгаться в страны Персидского залива и Йемен. Президенту Ауну также потребуется взять под контроль тот вред, который он причинил, заявив о том, что Хезболла не сложит оружие, пока не будут решены все проблемы Ближнего Востока. Он может достичь этого, сделав будущее оружия Хезболла темой для серьезного диалога внутри Ливана. Коротко говоря, таким образом Мишель Аун получит возможность стать президентом всего Ливана, а не оставаться лишь с одной стороны ливанского уравнения — то есть закрепить свое наследие в истории этой республики.
Второе. Очевидно, это отличная возможность для Саада аль-Харири вкусить все плоды народного мандата, который он получил и который выходит за пределы сообщества его суннитских сторонников и ставит его на путь к национальному лидерству, предполагающему противостояние лагерю во главе с Хезболла, который пытается доминировать в коалиционном правительстве. Для Харири это возможность расширить круг своих советников и наладить контакт с народом, а не только со своими суннитскими сторонниками, для которых он стал бесспорным лидером.
Перед Харири стоит сложная задача по созданию коалиционного правительства иного рода, которое отличалось бы от уходящего в отставку, где умеренные члены, такие как Харири, отодвигались на второй план, а другая сторона чувствовала себя настолько уверенной в своих силах, что настаивала на том, что аномальный статус кво был естественным и приемлемым. У Харири есть возможность продемонстрировать себя в новом свете и доказать неправоту всех тех, кто сомневался в его способности стать другим лидером.
Третье. У Саудовской Аравии появилась возможность восстановить свою конструктивную роль в Ливане, особенно в качестве партнера в инициативе по деэскалации ситуации в Ливане. Оказав поддержку Харири, она сможет рассеять подозрения в том, что он находился в Эр-Рияде под домашним арестом. Независимо от предположений о том, была ли его отставка принудительной или нет, многие в Ливане были возмущены кажущейся унизительностью такой ситуации и сообщили всем партиям о том, что это может дорого обойтись. По словам некоторых, все это — чушь, и Ливан ожидает экономическая катастрофа, если он пойдет на эскалацию, однако то, что произошло, противоречит интересам в том числе стран Персидского залива. Таким образом, в интересах Саудовской Аравии убедить Ливан гарантировать, что ни одна партия в его правительстве не пойдет против национальной безопасности Саудовской Аравии, и помочь президенту воплотить эти гарантии в жизнь, чтобы он не допустил ошибок.
Четвертое. У Хезболла есть возможность принять решения, которые позволят поставить во главу угла ливанский народ, вместо того чтобы ложиться тяжелым бременем на его плечи. Ливанский народ уже продемонстрировал готовность поставить гражданский мир превыше всего остального, поэтому у Хезболла сейчас появился шанс доказать, что она принадлежит в первую очередь Ливану, потому что ее база — это ливанцы, и эта база хочет, чтобы Хезболла была ливанской, и она хочет мира, а не опосредованных войн. Хасану Насралла (Hassan Nasrallah) достаточно просто сказать, что он не отправил оружие в Йемен, добавив также, что для него Йемен является самой важной битвой. Здесь необходимо внести качественные изменения в отношения со странами Персидского залива, арабскими странами и в ливанское уравнение. В противном случае всему Ливану придется платить за высокомерие и упрямство Хезболла.
Все стороны уже начали двигаться в обратном направлении, однако сейчас необходимо еще раз проанализировать ситуацию. Местные и региональные игроки в Сирии — Башар аль-Асад, Корпус стражей Исламской революции и Хезболла — уже начали понимать, что триумфализм неприемлем. Лидеры крупных держав, в частности России, не хотят ни с кем делить контроль над решением сирийского вопроса, но при этом они также не хотят решать сирийскую проблему на основании традиционного уравнения победы и поражения. Россия сейчас находится в процессе переформулирования своих международных отношений, в первую очередь отношений с США. Она хочет увести своих военных с территории Сирии, управлять процессом восстановления и стабилизации там и начать подготовку к выборам в России.
Между тем, все ошибки, просчеты и неверные шаги в Ливане в конечном итоге, возможно, станут толчком к лучшему будущему, в основе которого будут лежать сдерживание кампаний Хезболла на арабских аренах и начало серьезных дискуссий по вопросу о будущем ее оружия в Ливане, а также искреннее стремление создать новую республику. Однако для этого ливанцам потребуется предпринять множество реальных мер, стараясь не напускать туман и не зарывать головы в песок.
