Канцлер Германии Ангела Меркель совершила «прощальный визит» в Россию 20 августа. В последние несколько лет германо-российские отношения при правлении этой «железной леди» стали редким светлым пятном в рамках конфликта между Западом и Россией. Хотя в ходе своей поездки Меркель попыталась подвести итоги и резюмировать свое дипломатическое наследие в отношении РФ, германо-российские и европейско-российские отношения в «постмеркельскую эпоху» все же столкнутся с множеством неопределенностей.
Во-первых, идея реализовать «двойную структуру» отношений между ЕС и Россией сталкивается с рядом препятствий. В настоящее время права человека (инцидент с Навальным) и политическая безопасность (украинский кризис) стали важными факторами постоянного усиления санкций ЕС против России, и это привело к тому, что российско-европейские отношения «заморозились» на определенной стадии. В этом процессе «контактная фракция» в лице Меркель настаивала на стимулировании политического диалога с Москвой, эффективно ограничивая размах и интенсивность конфликта между Европейским союзом (НАТО) и Россией.
В ответ на необходимость устранить призывы к «естественной русофобии» и «поддержке антироссийских настроений Украины» в ЕС, Германия твердо придерживалась мнения, что санкции против России должны вводиться только на уровне ЕС, и поэтому укрепляла координацию с РФ посредством двустороннего диалога и визитами на высоком уровне. С помощью двустороннего диалога Германия стремилась смягчить многочисленные противоречия, с помощью третьих сторон — найти «наибольшего общего делителя» и тем самым сформулировать суть «двойной структуры» отношений между ЕС и Россией.
Под ее влиянием Европейская комиссия и Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности выпустили совместное коммюнике, в котором политика Евросоюза в отношении России резюмировалась как «сдерживание, ограничение и контакт». Однако дипломатия — важное продолжение внутренней политики. В связи с уходом Меркель с поста и приближением Франции к «сезону» президентских выборов, прежний германо-французский консенсус в отношениях между ЕС и Россией, возможно, будет трудно сохранить.
Во-вторых, существуют сомнения в мотивации и способности продвигать «стратегическую автономию» в отношении России. «Тарифная война», споры о субсидиях на авиацию и разногласия насчет военных расходов НАТО при Дональде Трампа усугубили раскол между Соединенными Штатами и Европой. Беспокойство по поводу безопасности, вызванное выходом США из ядерного соглашения с Ираном, «Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности» и из «Договора об открытом небе», также постоянно усиливало ориентацию Европы на «стратегическую автономию». Меркель, как сторонница «стратегической автономии», неоднократно критиковала США за экстерриториальные санкции против «Северного потока — 2». Однако Джо Байден частично снял санкции с газопровода и продлил американо-российский «Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений» (СНВ-III), а также предпринял другие меры, которые уменьшили беспокойство Европы по поводу безопасности и устранили дефицит доверия. Поэтому в поздний период правления Меркель ее относительно независимая политика в отношении России подвергалась критике со стороны европейских и немецких элит.
В контексте восстановления трансатлантических отношений призывы к наказанию и пресечению «агрессивной дипломатии» России в Германии могут и дальше усиливаться, и объективная обстановка для того, чтобы крепко придерживаться относительно независимой «двусторонней дипломатии» с Россией, по-прежнему остается неясной. Более того, если «Большая коалиция» партий Германии в конечном итоге будет вынуждена объединиться у власти с партией «Зеленых», ее политика в отношении Москвы также будет зависеть от идеологии и ценностей, которых придерживаются «Зеленые», что затрудняет сохранение независимости и автономности.
В-третьих, можно надеяться на продолжение германо-российского взаимодействия, основанного на прагматизме. Есть мнение, что прагматичная стратегия в отношении России зайдет в «тупик» после ухода Меркель, и Берлин не захочет связываться с Москвой, занимающей более слабую позицию. Однако, если посмотреть на траекторию германо-российских отношений после окончания холодной войны, несмотря на ряд негативных событий, таких как российско-грузинская война, кризис в Косово, «двойное расширение НАТО и ЕС на Восток», украинский кризис и другие, деловое сотрудничество с Россией началось еще при канцлере Герхарде Шредере и никогда не прерывалось.
В 2020 году общий объем торговли между ЕС и Россией составил 218,8 миллиарда долларов, из которых двусторонняя торговля между Германией и РФ заняла 1/5 оборота. Под влиянием торгово-экономического «балласта», хотя общественность Германии согласна с актуальностью «российской угрозы», она также в целом возмущена потерей экономических выгод, вызванной санкциями против России.
С другой стороны, такое сотрудничество также стало важной опорой для России в ее противостоянии политической враждебности, окружению на уровне безопасности и экономическому отделению. Кроме того, оно положительно сказалось на создании структуры взаимодействия по принципу «двустороннего паритета» между Россией и Европой и ограниченном взаимодействии в условиях «слабой конфронтации». С точки зрения макроскопических потребностей, таких как восстановление экономики после эпидемии, независимо от того, будет ли у власти «Большая коалиция» или партия «Зеленых» также объединится с ней, у следующего канцлера Германии не будет возможности с легкостью менять тенденцию германо-российского «особого взаимодействия», сохраняющей при этом антагонизм ценностей, и в итоге установит такой порядок европейской безопасности, включающий фактор России, при котором проводится политика поиска баланса в игре «интересов безопасности» и «экономических интересов».
В конце концов, сложно реализовать дипломатию, которая несет особый отпечаток сильного политического лидера. Важное дипломатическое наследие Меркель — совместное с Путиным создание уникальной модели дипломатических отношений на высоком уровне. С одной стороны, оба лидера имеют общие «воспоминания о Восточной Германии», несмотря на разницу во взглядах на историю и оценочных суждениях, а схожесть языка и среды, в которой они формировали себя на политической арене, косвенно сузили расстояние между ними, способствуя лучшему пониманию образа мышления и системы дискурса противоположной стороны.
С другой стороны, Меркель 20 раз посещала Россию с момента вступления в должность и неоднократно становилась ключевым собеседником Путина на Западе, которому он больше всего доверяет. Меркель и Путин — это «вечнозеленые деревья» на сегодняшней международной политической арене. Твердо защищая национальные интересы, они также установили уникальные личные отношения, став необычным «стабилизатором» российско-германских отношений. Однако на нынешней политической арене Германии кандидаты на пост канцлера от «Большой коалиции», партии «Зеленых» и от Социал-демократической партии не имеют личного опыта Меркель и им будет трудно поддерживать дипломатические отношения на высоком уровне с Путиным, основанные на общей истории и обменах мнениями.
Оглядываясь назад на историю отношений между ЕС и Россией, мы можем увидеть, что существенных изменений в противоречиях между двумя сторонами не произошло, как то: в вопросах признания и непризнания юридического статуса отдельных территорий, ощущения безопасности и небезопасности, политической независимости и зависимости.
После ухода Меркель останутся два вопроса: сможет ли германо-российское взаимодействие оставаться регулятором отношений между ЕС и Россией? Будет ли Германия играть особую роль в диалоге между Россией и Западом? Ответы на них зависят не только от того, как преемник Меркель будет продолжать и развивать свое дипломатическое наследие, но и от того, как он будет противостоять геополитическим разногласиям и структурным противоречиям, и как внутренняя политика двух стран будет сдерживать «таяние льда» в дипломатических отношениях.
Чжао Лун (赵隆) — научный сотрудник Шанхайского института международных исследований.
