С воскресенья новое, созданное в обстановке хаоса правительство ищет по всей стране своего бывшего президента Виктора Януковича. Он может находиться в Крыму: там был замечен вертолет и колонна автомашин. А как отметила Times, «считается, что у него была возможность сесть на яхту, которая могла вывезти его с Украины». Его пока не нашли, как не нашли и того шпица, с которым его видели последний раз, когда он покидал свой очень большой дом. Это человек, который еще в начале прошлых выходных руководил страной и армией. Перечисление автомашин, в которых он мог уехать, навело на мысль о поездах, за которыми ведется тщательное наблюдение, и которые 20 лет тому назад вывезли с обретшей независимость новой Украины почти две тысячи стратегических ядерных боезарядов. Их отправляли в Россию на уничтожение. Договоренность, благодаря которой был осуществлен этот вывоз, была непростой: понадобилось посредничество американцев и очень много денег. Но вид сгоревших киевских баррикад и полная неразбериха с тем, кто за что отвечает, заставляет быть благодарным за то, что ядерное оружие было вывезено. Сбежавший президент - это все же лучше, чем неохраняемые боеголовки.
Стоит оглянуться назад и вспомнить, как это было, и почему ситуация на Украине, пусть и устрашающая, могла быть намного хуже. Когда распался Союз Советских Социалистических Республик, не все его ядерное оружие находилось в пределах территории сегодняшней России. Значительная его часть была рассредоточена по республикам, которые разбегались в стороны. Российская армия (как ее стали вскоре называть) взяла в свои руки оперативно-тактическое ядерное оружие, но ситуация со стратегическими ракетами и их объектами была намного сложнее. Так Украина стала третьей по размерам арсенала ядерной державой. Казахстан тоже стал ядерной державой, как и маленькая разорившаяся Белоруссия, каким-то образом оставшаяся с 81 межконтинентальной баллистической ракетой. (Казахстан также получил космодром Байконур, из-за чего сейчас у этой страны имеется космическая отрасль.)
Читайте также: Четыре проблемы новой Украины
Было не очень понятно, где окажутся все эти ракеты, в частности, на Украине, которая была сильнее остальных республик и находилась в конфликте с Россией, думая, что найдет друзей получше. Новое украинское правительство также думало, что Россия ведет переговоры недобросовестно (в определенном смысле она украла у Украины тактические ядерные боеголовки). Россия, между тем, заявила, что украинцы оказались плохими хозяевами этого оружия: они не умеют его обслуживать и охранять, из-за чего оно может выйти из строя и создать огромную угрозу для людей. «Гораздо хуже, чем Чернобыль», — сказал в то время российский министр иностранных дел. Чернобыльская катастрофа дала украинцам показательный пример, что такое ядерная авария; кроме того, она создала ощущение, что Москва действует нерадиво и нечестно. Они также знали, что в межконтинентальных баллистических ракетах, пусть даже бесполезных для Украины в военном отношении, есть высокообогащенный уран, который имеет исключительную ценность. А Украине нужны были деньги. В сентябре 1993 года переговоры между Россией и Украиной потерпели неудачу.
Соединенные Штаты могли подойти к этому вопросу по-разному. Можно было поступить необдуманно и неосторожно, без полного понимания всей степени опасности, злорадствуя по поводу всего этого спектакля и радостно наблюдая, как наследники Советского Союза лишаются очередной партии бомб. Мы могли помочь Украине остаться ядерной державой, полагая, что благодаря этому страна станет в определенной мере нашей. Либо же мы могли проявить чрезмерный страх, поддержав Москву с ее утверждениями о том, что украинцы не имеют права на ядерное оружие, и подталкивая ее к тому, чтобы просто пойти на Украину и забрать его. Но в такой обстановке распад Советского Союза был бы в большей степени похож на гражданскую войну, в которой наша позиция оказалась бы двусмысленной. Мы могли встать в позу и потерять мир, обретенный после холодной войны.
Вместо этого мы предложили две вещи. Первая — это Акт о советской ядерной угрозе от 1991 года, который спустя два года переименовали в Программу совместного уменьшения угрозы, больше известную как Программа Нанна-Лугара по именам ее крестных отцов. В рамках этой программы оказывалась помощь и выделялись деньги — 440 миллионов долларов за первый год. Эта цифра росла, но никогда не становилась такой огромной, как в других оборонных программах: максимум миллиард долларов в год, а сейчас она вернулась к тому, с чего все начиналось. Из этих денег, например, украинцам оплатили стоимость урана; на эти деньги оснастили поезда для перевозки ракет; на них уничтожали ракетные шахты. Эта программа помогла ученым-ядерщикам со всего Советского Союза получить новую работу и обрести жизненную перспективу. Им теперь не надо было работать на любого, кто платит деньги. При помощи этой программы было ликвидировано примерно 7 600 боезарядов. А ведь они могли оказаться не в тех руках. Трудно представить себе деньги, потраченные на оборону более эффективно.
Также по теме: Бжезинский - России надо предложить «финский вариант» для Украины
Но Программу Нанна-Лугара невозможно было осуществить, просто размахивая долларовыми банкнотами. Ведь и у других людей тоже были деньги. («Они разорены, а боеголовки - это лучшее, что у них есть. Это их единственный шанс быстро получить твердую валюту». Так сказал Times в начале 1994 года кто-то, имеющий отношение к переговорам с Украиной. Эти бомбы вполне могли оказаться в руках у террористов.) Чтобы сделка между Украиной и Россией состоялась, понадобилась осторожная дипломатия. В январе 1994 года Билл Клинтон прилетел в Киев, а затем в Москву, чтобы подписать трехстороннее заявление с Борисом Ельциным и Леонидом Кравчуком, которые в то время были президентами России и Украины. Помогло и то, что существовали международные соглашения, к которым могла присоединиться Украина, например, Договор о нераспространении ядерного оружия.
Программа Нанна-Лугара действует до сих пор. Она обеспечила некий зонтик, под которым осуществлялась ликвидация ливийского химического оружия, хотя Путин два года назад от нее отказался. Как отмечала в этом месяце газета Stars and Stripes, «переоснащенное американское торговое судно Cape Ray идет в Средиземное море, чтобы принять на борт 560 тонн самого токсичного сирийского химического оружия. У него на борту имеется гидролизная система химической нейтрализации, установленная на средства Программы Нанна-Лугара». Нет нужды говорить о том, что сделать предстоит еще очень многое.
Каковы же уроки нынешнего кризиса, если не считать жалкого облегчения от того, что в нашем мире ядерное оружие хранится надежно? Урок первый: не надо относиться с пренебрежением к дипломатии, обращаясь с ней как с малозначащей формой внешней политики и считая, что никакой спокойной и мирной середины быть не может. Урок второй: надо помнить, что все мы - люди и можем ошибаться, в связи с чем очень полезно слушать других и стараться понять их интересы. На прошлой неделе президент Обама сказал, что было бы ошибкой видеть в Украине и Сирии «некую шахматную доску холодной войны», а Джон Маккейн назвал его «наивным» — как будто стремительные действия и разговоры на повышенных тонах обеспечат безопасность нам или украинцам. Это не игра, хотя политикам хотелось бы относиться к этому именно таким образом. В жалобах Маккейна возмущает то, что он готов передать оружие в руки тем людям, которых мы на самом деле не знаем. Где может оказаться оружие, когда распоряжающиеся им люди прыгают в вертолет, в машину, на яхту и убывают в неизвестном направлении к чьим-то берегам?
