Население: 3,6 миллионов жителей.
Столица Молдавии: Кишинев, 550 тысяч жителей.
О конфликте вкратце: Когда Молдавия отделилась от разваливающегося Советского Союза, от нее откололся регион к востоку от реки Днестр. В 1992 году развернулась короткая гражданская война. С того времени Россия гарантирует существование Приднестровской Молдавской Республики и держит там войска.
Сепаратистская республика: Приднестровье (Приднестровская Молдавская Республика), примерно 350 тысяч жителей (данные неточные), столица Тирасполь.
Тирасполь — Приднестровье. Для репортера посещать последнее советское государство Европы одновременно и легко, и трудно.
Легко потому, что нужно всего лишь долететь до столицы Молдавии Кишинева, арендовать машину и проехать шесть миль (шведская миля — примерно 10 км, прим. пер.) на восток. Там находится Приднестровье, страна с серпом и молотом на флаге и многочисленными статуями Ленина, тщательно начищенными и ухоженными.
А трудно потому, что в стране журналисты — явно нежеланные гости. Строго запрещено вести профессиональные журналистские записи и фотографировать без разрешения. Заявку на журналистскую аккредитацию нужно подавать за тридцать дней, а тот, кто распространяет сведения, которые «не соответствуют действительности», оскорбляет честь и достоинство граждан, наносит вред приднестровским предприятиям или как-то еще освещает события вразрез с интересами Приднестровской Молдавской Республики, больше не получит визу.
Что именно соответствует действительности, определяется приднестровским государством. Это вызывает замешательство, потому что, собственно, такого государства не существует.
Приднестровье — словно воспоминание. Проходишь пограничный контроль, где полицейский с рыком спрашивает, говоришь ли ты по-русски. Получаешь разрешение остаться в стране на сутки (продлить можно из отеля). Меняешь себе приднестровские рубли, валюту, которая так же малореальна, как и сама страна, но тем не менее шуршит в кармане.
Въезжаешь в Тирасполь и возвращаешься на 30 лет назад в прошлое. Главная улица называется «Улица 25-го Октября» в память о русской революции 1917 года. У парламента, Верховного совета, стоит высокая статуя Ленина. У здания муниципалитета, «Дома советов», — бюст Ленина. Около университета тоже есть бюст Ленина.
Служба безопасности до этой зимы называлась КГБ. Зимой новоизбранный президент Вадим Красносельский сменил название тайной полиции на МГБ, так КГБ звалось во времена Сталина.
Приднестровье — это кусок земли, тянущийся вдоль восточного берега реки Днестр. Это сепаратистская республика, отделившаяся от Молдавии, никем не признанная, кроме таких же сепаратистских республик Абхазии и Южной Осетии.
Даже Россия не признает Приднестровскую Молдавскую Республику, хотя именно она гарантирует существование этой маленькой «страны понарошку». Россия снабжает Приднестровье газом, платит пенсии, два года назад поставила туда 600 тысяч учебников и держит в стране солдат и миротворческие силы.
Приднестровье объявило о своей независимости в 1990 году. Последовала короткая гражданская война с Молдавией. С тех пор Россия уже 25 лет гарантирует мир. Когда русские войска вступили на территорию, генерал Александр Лебедь заявил, что Молдавией руководит «фашист», — вот именно, то же самое обвинение, которое Россия направляла против Грузии и постоянно адресует Украине.
В Приднестровье ты оказываешься в прошлом — в советских 1970-х годах. Здесь люди живут памятью о стране, которая была велика и могущественна и в которой день ото дня ничего не менялось.
Можно ли остановить время?
В каком-то смысле это возможно, если время остановится в человеческих головах.
Мы посетили село Чобручи, бывший колхоз, коллективное земледельческое хозяйство, в котором было девять тысяч жителей. Колхоз назывался «Ленин». Посреди села стоит дом культуры малинового цвета с белыми колоннами и крышей, построенный в 1965 году, когда еще Хрущев был лидером Советского Союза.
Естественно, прямо перед домом культуры стоит статуя основателя Советского Союза — Ленина.
В этом не было бы ничего странного, во всяком случае слишком странного, учитывая, что это бывшая советская республика. Но все эти статуи — в отличном состоянии. И дом культуры выглядит новым, он, похоже, даже красивее, чем был когда-то в советские времена, и интерьер сейчас тоже в процессе обновления.
Руководителя дома культуры зовут Николай Галилюк. Ему 69 лет, и он проработал здесь всю свою сознательную жизнь. Он подсчитывал производительность колхоза в 1970-е и 1980-е годы. Морковка! Помидоры! Яблоки! Таков был сад-житница Советского Союза. Колхоз рассылал свои урожаи по всему Союзу — от Карелии и Ленинграда до Москвы и Сибири.
И весь Советский Союз приезжал сюда. Сколько гостей, сколько артистов, выступавших в доме культуры!
Он показывает фотографии в фойе. Вот первые руководители колхоза, вот приезжие артисты, вот тут выступает собственный колхозный хор. Он открывает тяжелую дверь в помещение театра, всходит на сцену, за занавес и зажигает свет: каждый прожектор включается с хлопком.
«А сейчас нет никакой партии и никакой родины, — говорит Николай Галилюк, — Все думают только о себе…»
Мы обедаем у Светланы и Коли. Она угощает нас борщом, свекольным супом, а он — вином собственного производства. Коля родился в колхозе. Он воевал в Афганистане. «Там я стал мужчиной». Он говорит, что Горбачев разрушил Советский Союз, пьяница Ельцин поверг Россию в унижение, но Путин — Путин сильный, он все наладит и сделает Россию мощной вновь.
Коля надеется, что Приднестровье сможет снова стать частью России.
Когда Путин вопреки международному закону аннексировал украинский Крым, Приднестровье тоже подало официальную заявку на присоединение к России.
Путин, однако, навстречу этому желанию не пошел. Причины просты. Во-первых, Россия и Приднестровье не соприкасаются, во-вторых, это спровоцировало бы международный кризис в связи с незаконным поглощением Россией еще одного региона. Согласно международному праву, Приднестровье — часть Молдавии.
Приднестровье — еще одна замороженная область из тех, которыми окружает себя Россия. Пока существует Приднестровье, Молдавия не сможет стать членом НАТО или ЕС.
А это — для Путина — может стоить тех миллиардов долларов, которые тратятся на поддержку этой тоненькой, извивающейся полоски земли.
Газ для России — более эффективное оружие, чем какая-то артиллерия и танки. Русское энергетическое предприятие Газпром владеет контрольным пакетом акций в MoldоvаGaz, частично принадлежащим государству Молдавия. MoldоvаGaz ежегодно импортирует примерно три миллиарда кубометров газа из России. Два миллиарда идут дальше, в Приднестровье.
Но правительство Приднестровья за газ не платит. Это значит, что у MoldоvаGaz есть задолженность русскому Газпрому, и она все растет. Сейчас она достигает головокружительных 5,79 миллиардов долларов, то есть скоро сравнится по размеру с целым ВВП Молдавии, суммой всех товаров и услуг, производимых в стране за год. В 2014 году ВВП Молдавии составил 7,9 миллиардов долларов.
У России есть экономический рычаг давления, который можно при необходимости использовать против Молдавии, а также полный контроль над Приднестровьем.
Я прогуливаюсь по улице 25-го Октября в столице Тирасполе. Захожу в книжный магазин, где вывешены на продажу три плаката с кумирами: новоизбранный президент Красносельский, Владимир Путин и Иосиф Сталин.
Я покупаю все.
Затем иду на почту за газетами. Сегодня суббота. Время близится к обеду. Я выбираю себе «Правду», газету местной коммунистической партии, которая жалуется на политические преследования, и правительственный орган «Приднестровье сегодня», который уведомляет о новом декрете президента: он назначил комиссию по патриотическому и духовному воспитанию молодежи.
«Правда» выглядит словно отксерокопированная школьная газета, а «Приднестровье сегодня» напоминает о 1950-х годах.
«Вы сегодня первый покупатель», — говорит дама в киоске.
Выхожу на улицу. Она пуста. Я смотрю в сторону бензоколонки, которая принадлежит местной компании «Шериф», затем дальше, на стадион под названием «Шериф» и большой рынок, который тоже называется «Шериф».
Компании принадлежат также телефонный оператор, большая текстильная фабрика, Приднестровское кабельное телевидение; она контролирует 50% строительного рынка и 28% медиарынка.
70% СМИ контролируются государством. Оставшиеся 2% считаются независимыми.
Компания «Шериф», которую основал бывший полицейский (поэтому она так и называется), контролирует также и крупнейшую партию Верховного совета.
Все это следует обычному образцу, по которому события развивались после падения коммунизма. Олигархи разделили старую монополию коммунистов с коррумпированным государством (сын одного из предыдущих президентов обвиняется в растрате банковских средств, Приднестровье — перевалочный пункт контрабандистов и так далее).
В Приднестровье используются символика коммунизма и его лозунги, а также культивируется неприкрытая ностальгия: повсюду советские монументы, сильные, целеустремленные крестьяне, которые держат корзины, полные овощей и фруктов; крестьяне, рабочие и космонавт вместе смотрят в будущее; танки на пьедесталах; юный боец, отдавший свою жизнь за коммунизм в 1920-е годы, и Ленин, Ленин, Ленин!
В 2006 96% избирателей проголосовали на референдуме за то, чтобы стать частью России.
Это рассказывает гид, которому мы доверились, ведь туристами в Приднестровье не запрещено быть даже журналистам.
«Наша цель — усилить советскую атмосферу», — говорит гид.
Если Приднестровье — словно воспоминание, то это маленькое ненастоящее государство возвращает к жизни и другие образы — экономическую неэффективность и то, что мало кто хотел жить в советской атмосфере. Это место рассказывает о себе как о житнице и фруктовом саде Советского Союза, но оно вынуждено импортировать еду за сотни миллионов долларов в год, потому что сельское хозяйство не работает.
В колхозе села Чобручи раньше жило девять тысяч человек. Сейчас их около пяти тысяч. Остальные переехали в Россию или Западную Европу в поисках средств к существованию. Светлана, у которой так хорошо получается свекольный суп, периодически работает в доме престарелых в Италии. Там она зарабатывает 800 евро в месяц — деньги, благодаря которым Светлана и Коля могут помогать своим дочерям. Одна из них переехала в город, другая вышла замуж за русского офицера и эмигрировала в Россию.
В 1989 году в Приднестровье было 750 тысяч жителей. Сейчас их 350 тысяч, говорит наш гид. Сколько точно людей живет в европейском советском государстве, общественность знать не должна. Перепись населения 2014 года — государственная тайна.
Есть подсчеты, согласно которым в стране осталось лишь 300 тысяч человек, и большинство из них — старики и дети. 180 тысяч — российские граждане, так как Россия бесплатно раздает свои паспорта. Защита собственных граждан в будущем может стать предлогом для применения военной силы.
Приднестровье — маленькое обанкротившееся полицейское государство в Европе. «Его еще не задержало КГБ?», — спрашивает гид, увидев, как Урбан Андерссон фотографирует что-то на улице. Ресепшионист отеля нервничает, когда я спрашиваю ее, законно ли менять рубли на евро.
Тувалу, микроскопическая островная нация где-то посреди Тихого океана, ежегодно принимает меньше всего туристов в мире. За ней идет Молдавия, в которой в 2013 году побывало всего 11,5 тысяч иностранных гостей.
Если бы Приднестровье попало в эту статистику, страна побила бы рекорды и Тувалу, и Молдавии. Сюда никто не приезжает. В отеле, где мы живем, вообще нет гостей. Улицы пустоваты по субботам, а вечерами там и вовсе мертвая тишина. Вероятно, через несколько лет в последней советской республике старая печальная шутка станет реальностью:
Кто уходит последний, тот гасит свет.
