Движение «Захвати Уолл-стрит» и порожденные им протесты, прокатившиеся от одного побережья до другого, стали одной из главных тем для прессы в 2011 году; однако те экономические дебаты, которые начались благодаря им, должны громким эхом отозваться в 2012 году.
Речь идет о дебатах по поводу будущего американского среднего класса. Довольно редко его экономические беды и невзгоды становились ярко выраженной проблемой в ходе президентских выборов, однако кандидаты по обе стороны двухпартийного разлома наверняка поставят данную тему в центр своих кампаний в наступившем году.
Президент Обама, выступая 6 декабря с программной речью в Осаватоми, штат Канзас, назвал предстоящую кампанию «судьбоносным моментом для среднего класса страны». Бывший, а возможно, и будущий наиболее вероятный претендент от республиканцев Митт Ромни (Mitt Romney) упорно называет средний класс главной жертвой экономической политики Обамы.
Однако пока выдвижение среднего класса на передний план носит в основном лишь риторический характер. В только что закончившемся году застой в доходах и отсутствие роста состоятельности для подавляющего большинства американцев сохранялись, причем все это зашло настолько далеко, что движение «Захвати Уолл-стрит» отнесло к своему лагерю сторонников «99%» тех, кто оказался за бортом экономического изобилия, доставшегося 1% американских налогоплательщиков.
Однако с приближающимися выборами наступивший год дает избирателям, руководителям бизнеса и политикам благоприятную возможность для проведения коллективных дебатов об основах капитализма в Америке. Как заявил президент в Канзасе, «на кону сейчас - будет ли наша страна местом, где трудящиеся смогут зарабатывать достаточно, чтобы растить детей, делать скромные сбережения, иметь собственный дом и обеспечить себе достойную старость».
Эти четыре цели постоянно размываются с 1970-х годов из-за неравноправного распределения богатства, создаваемого в основном благодаря безграничному повышению производительности труда американского рабочего. До кризиса 2008 года, который до сих пор причиняет непривычную боль среднему и рабочему классу, ослабление «социальных лифтов» в Америке было явлением малозаметным, которое старались замести под ковер. Но в прошлом году все вышло наружу, и теперь данный вопрос наверняка будет занимать умы и сердца в предстоящие десять месяцев.
Это обнадеживает, поскольку невозможно обсуждать неравенство в доходах, не касаясь многих других фундаментальных проблем американской экономики: сколько мы создаем рабочих мест и какого качества, как нам следует поддерживать и обеспечивать престарелых, молодых и больных, как мы должны инвестировать в будущее, создавая новую инфраструктуру и расширяя доступность высшего образования.
Все это связано с угасанием экономических надежд американской молодежи, как образованной, так и неквалифицированной. Это будет иметь, пожалуй, самые глубокие долгосрочные последствия для экономического здоровья нации. Если молодежь не получает хорошую и перспективную работу, она откладывает вступление в брак, она не покупает дома, она не приобретает мебель и домашнюю утварь. Короче говоря, она усиливает застой в потребительской экономике.
Состояние экономики сегодня – это далеко не самая серьезная проблема, с которой сталкивается действующий президент и его соперник. В последние месяцы появились признаки подъема, пусть и слабые. Но редко в Америке предвыборная кампания начиналась с таким большим количеством нерешенных вопросов.
«Неудобно длинный» перечень неопределенностей, изложенный на недавней конференции по перспективам экономики директором Университета потребительских исследований Мичигана (University of Michigan's consumer survey) Ричардом Кертином (Richard Curtin), включает вопрос о том, будет ли найден выход из тупика налогов и расходов; сохранятся ли налоговые сокращения для среднего и рабочего класса; будут ли отменены бушевские снижения налогов для богатых; насколько важное значение будет придаваться созданию рабочих мест, сокращению дефицита и мерам строгой экономии. Если избиратели не будут требовать от кандидатов в президенты обращения к этим вопросам, мы потеряем шанс всей жизни.
Не вызывает никаких сомнений то обстоятельство, что неравенство в доходах за последние три десятилетия усилилось, хотя и ведется довольно скромная кампания по устранению данного явления. Весьма откровенно и прямо данная тенденция была описана в октябре бюджетным управлением Конгресса, куда входят представители обеих партий. Оно сделало вывод о том, что у 1% населения с наивысшими доходами средний размер семейного дохода после налоговых вычетов с 1979 по 2007 год вырос почти в четыре раза, в то время как доходы 60% американцев, находящихся в середине шкалы, увеличились всего на треть. (Обе цифры даны с поправкой на инфляцию, а к этой серединной группе отнесены семьи с уровнем доходов от 15000 до 70000 долларов.) Следствием этой тенденции, отмечает бюджетное управление, стало следующее явление: доля семейных доходов после налоговых вычетов у 20% семей, находящихся на вершине лестницы доходов, выросла с 43% в 1979 году до до 53% в в 2007-м. У всех остальных этот показатель снизился.
Почему такое случилось? Управление указывает на изменения в структуре федеральных индивидуальных налогов, которая уходит от прогрессивного подоходного налога (это когда с ростом доходов увеличивается и ставка налогообложения) в сторону менее прогрессивного налога на зарплату. Из-за этих изменений налоговая система стала меньше содействовать равномерному распределению доходов по всей экономической шкале. Последствия ясны: изменения в подоходном налоге, непропорционально сокращающие ставки налогообложения для людей с более высокими доходами (а такие налоговые предложения высказывает большинство кандидатов в президенты от Республиканской партии), приведут лишь к дальнейшему усилению неравенства.
В предстоящем политическом сезоне дискуссии будут вестись не только о том, как правительство может сократить экономическое неравенство, но и по более фундаментальным вопросам, скажем, должно ли оно это делать.
Возникает соблазн вообразить себе, что данный вопрос стоит в повестке с 1930-х годов, когда Новый курс Рузвельта стал ответом на последствия более раннего периода наступления плутократии. На самом деле, все началось гораздо раньше – по крайней мере, с философа Жан-Жака Руссо.
В «Рассуждении о происхождении неравенства между людьми», написанном в 1754 году, Руссо связывает рождение демократии с необходимостью сохранения мира между имущими и неимущими. («Первый человек, захвативший кусок земли, сказал «это мое» и нашел достаточно простых людей, поверивших ему. Именно он был истинным основателем гражданского общества».)
Застой в рядах среднего класса вызывает озабоченность у властей, потому что это наносит ущерб состоянию общества и экономическому росту. Экономический аналитик Джефф Мадрик (Jeff Madrick) отметил в 1995 году, что в периоды стабильного роста «американцы склонны проявлять большую открытость в отношении идей о включении всех и каждого в американскую мечту».
Эта эпоха дала нам программы Medicare и Medicaid, аффирмативное действие и щедрое финансирование системы государственного образования. Сегодня нам заявляют, что расходы на эти льготы превращают Америку в банкрота, хотя сегодня федеральные налоги по своим объемам ниже в соотношении с общим объемом экономики (измеряемым ВВП), чем полвека тому назад.
Уверенность в исконной справедливости американской жизни, включая доверие к системе социального обеспечения и экономической безопасности, лежит в основе оптимизма, вызывающего рост потребительских расходов. Такая уверенность в последние десятилетия идет на спад. Как отмечает Кертин, «впервые с 1930-х годов потребители больше не считают, что рабочие места и зарплаты в ближайшее время вернутся, что цены на их дома снова вырастут, или что их пенсионные фонды будут скоро полностью восстановлены… Ухудшение их финансового положения объяснялось, в основном, потерей работы, сокращением рабочего времени, вычетами из зарплат и сокращением премий».
Это напоминает нам о том, что американские работодатели когда-то предоставляли работникам зарплаты и льготы, сопоставимые с традиционными представлениями и устремлениями среднего класса, которые Обама упомянул в своей речи в Канзасе. Это давало им скромные сбережения, возможность стать домовладельцами, обеспечить старость, а также дать образование детям.
Но когда создаваемые этими рабочими материальные богатства начали утекать от них, попадая в основном в руки руководителей корпораций и их крупнейших акционеров, единственным способом, за счет которого американские рабочие могли сохранять свой жизненный уклад, стало накопление долгов.
Сокращение потребительских расходов в последние несколько лет стало результатом чрезмерного долгового бремени, о чем свидетельствует рост долгов по ипотечным кредитам и дисбалансы по кредитным картам. Не имея работы, не видя повышения зарплаты и не надеясь на все это в будущем, потребители не тратят деньги, и активный экономический рост в таких условиях невозможен. Обратится ли избирательная кампания к вопросу о том, как возродить эти традиционные американские ценности?
Один из сигналов движения «Захвати Уолл-стрит» заключается в том, что при предоставлении богатств обитателям вершины экономической пирамиды недооценивается вклад всех остальных. Это не просто важная причина экономических бед и слабостей, это также нравственный и политический провал. Поэт и драматург Бертольд Брехт обозначил данную проблему в своем стихотворении от 1935 года «Вопросы читающего рабочего». Он написал:
«Юный Александр завоевал Индию. / Совсем один?»
