Вашингтон — Специальный прокурор Роберт Мюллер (Robert S. Mueller) не обнаружил никаких доказательств причастности президента Трампа или кого-либо из его помощников к вмешательству российского правительства в американские президентские выборы 2016 года. Об этом спецпрокурор написал в своем итоговом докладе, тезисы из которого резюмировал в воскресном письме к законодателям генеральный прокурор Уильям Барр (William P. Barr).
Мюллер, который потратил два года на расследование настойчивых попыток Москвы саботировать президентские выборы 2016 года, не нашел никаких доказательства сговора, «несмотря на множество предложений оказать помощь предвыборной кампании Трампа, которые поступали со стороны связанных с Россией лиц», написал Барр в своем письме конгрессменам.
Барр отметил, что команда Мюллера не пришла к однозначному выводу о том, пытался ли Трамп препятствовать правосудию, поэтому он сделал свой собственный вывод. Генеральный прокурор и его заместитель Род Розенштейн (Rod J. Rosenstein) постановили, что у спецпрокурора нет достаточного количества данных, чтобы обвинить президента в совершении этого преступления.
Однако он предупредил: в отчете Мюллера говорится, что, «хотя в этом отчете не делается вывод о том, что президент совершил преступление, он также не освобождает его» от возможных обвинений в препятствовании правосудию.
Тем не менее, публикация выводов команды Мюллера стала для Трампа серьезной политической победой и позволила разогнать те тучи, которые нависали над его президентством с момента его инаугурации. Этот отчет, вероятнее всего, изменит ход дискуссий в Конгрессе по вопросу о судьбе президентства Трампа: некоторые демократы пообещали дождаться публикации выводов спецпрокурора, прежде чем решать, нужно ли инициировать процесс импичмента президента.
Президент немедленно отреагировал на эти новости, хотя он немного неверно истолковал выводы спецпрокурора. «Это полное и абсолютное оправдание, — заявил Трамп в интервью репортерам во Флориде, прежде чем подняться на борт президентского самолета. — Жаль, что нашей стране пришлось пройти через это. Честно говоря, жаль, что вашему президенту пришлось через это пройти». «Это был незаконный тейкдаун (прием, позволяющий перевести поединок из стойки в партер), который потерпел неудачу», — добавил он.
Письмо Барра стало кульминацией двухдневного напряженного ожидания после того, как Мюллер передал свой отчет министерству юстиций. Барр потратил выходные на то, чтобы проанализировать отчет спецпрокурора, пока Трамп занимался выстраиванием стратегии вместе со своими юристами и политическими советниками в поместье Мар-а-Лаго во Флориде.
Мюллер, который невидимо присутствовал в столице почти два года — его очень часто обсуждали, но очень редко видели — попал в объективы камер в тот момент, когда в воскресенье утром он выходил из здания церкви, расположенной напротив Белого дома.
Спустя несколько часов Барр обнародовал свое письмо, в котором он резюмировал выводы Мюллера для Конгресса. Однако демократы Конгресса потребовали предоставить им больше информации, поэтому это письмо может стать началом длительной конституционной борьбы между Конгрессом и министерством юстиций за то, нужно ли публиковать полный текст отчета Мюллера. Демократы также призвали генерального прокурора предоставить им все материалы следствия, проведенного спецпрокурором.
В письме Барра говорится, что его «цель и намерение» заключались в том, чтобы обнародовать как можно больше материалов из отчета Мюллера. Однако он предупредил, что некоторые части отчета Мюллера основаны на материалах большого жюри, которые «по закону нельзя публиковать». Барр планирует в дальнейшем отправить законодателям подробный обзор отчета Мюллера, который генеральный прокурор обязан предоставить Конгрессу США по закону.
В воскресенье, 24 марта, законодатели раскритиковали вывод Барра о том, что президент не препятствовал правосудию — необходимо было установить, имел ли Трамп «недобросовестный умысел», когда он в разные моменты предпринимал шаги для того, чтобы воспрепятствовать правосудию, — указав на то, что команда спецпрокурора не допрашивала президента лично. Спустя несколько месяцев споров вокруг возможного допроса команда Мюллера согласилась принять ответы президента в письменной форме.
Российское расследование нанесло серьезный удар по Белому дому в самом начале работы администрации Трампа: многие действующие и бывшие помощники Трампа были вынуждены приезжать на допросы, проводимые командой Мюллера в обычном офисном здании в центре Вашингтона. Агенты ФБР объехали всю страну и посетили множество иностранных государств. Члены команды Мюллера допрашивали людей в аэропортах сразу после их прилета в США.
В конечном счете нескольким бывшим помощникам Трампа были предъявлены обвинения в совершении преступлений — как правило, в сговоре и в даче ложных показаний следствию. В прошлом году спецпрокурор выдвинул обвинения против 25 оперативных сотрудников российской разведки и экспертов в области соцсетей. Однако ни одному гражданину США не были предъявлены обвинения в сговоре с кампанией россиян.
Эти выводы могут принести некоторое успокоение тем, кто был зациклен на бесчисленном множестве нитей этого запутанного расследования. Множество людей, пристально наблюдавших за расследованием Мюллера и обсуждавших его в соцсетях, спорили о нюансах конституции, распространяли теории заговора и собирали подробные сведения о малоизвестных фигурах, таких как Картер Пейдж (Carter Page), Константин Килимник, Джордж Пападопулос (George Papadopoulos) и другие.
Другой вопрос — сколько людей изменят свое мнение после публикации отчета. Со временем многие американцы укрепились во мнении, что они знали верные ответы на все вопросы еще до того, как Мюллер передал свой отчет в министерство юстиций. Некоторые считают, что обвинительные заключения Мюллера в совокупности с множеством сообщений в новостях доказывают факт сговора между предвыборной кампанией Трампа и Кремлем. Другие убеждены, что все это расследование представляет собой, как говорил Трамп, «охоту на ведьм».
Чтобы доказать факт сговора, как сказали бывшие прокуроры, команде Мюллера нужно было бы доказать, что Трамп или кто-то из его помощников дали согласие на вмешательство России в выборы посредством кибершпионажа, незаконного использования соцсетей или других незаконных средств.
Временами члены предвыборного штаба Трампа демонстрировали готовность принять помощь от агентов России. «С удовольствием», — ответил Дональд Трамп-младший на предложение посредника устроить ему встречу в Трамп-тауэр с представителем России, который предложил передать ему компромат на Хиллари Клинтон.
Трамп сам однажды призвал Россию попытаться найти электронные письма Клинтон, удаленные с сервера, которым она пользовалась, будучи госсекретарем США. А давний друг Трампа Роджер Стоун (Roger J. Stone) попытался привлечь посредников, способных наладить контакт с сайтом «Викиликс» (WikiLeaks), на котором были опубликованы украденные российскими хакерами электронные письма членов Демократической партии.
Однако, как подчеркнули чиновники министерства юстиции, в отсутствие подтвержденного соглашения с российским правительством о том, чтобы нарушить закон, эти данные не делают Трампа и его помощников сообщниками Кремля.
«Существую большая разница между тем, чтобы сказать "надо же, я думаю, что WikiLeaks может взломать компьютеры национального комитета Демократической партии", и тем, чтобы сказать "мы хотим, чтобы они опубликовали эти письма, поэтому давайте им позвоним и попросим это сделать"», — объяснила Мэри Маккорд (Mary McCord), бывший высокопоставленный чиновник в Министерстве юстиций.
Публикация выводов Мюллера может повлиять на решение демократов по важному вопросу, принятие которого они откладывали до момента окончания расследования, — по вопросу о том, нужно ли инициировать процедуру импичмента президента. Спикер Нэнси Пелоси (Nancy Pelosi), заявила, что она не видит смысла в попытках добиться импичмента г-на Трампа, однако намекнула на то, что она может изменить свое мнение в случае возникновения двухпартийного консенсуса.
В течение многих месяцев президент и его юристы проводили настоящую пиар-кампанию в попытках дискредитировать расследование Мюллера, чтобы общественное мнение не вынудило законодателей инициировать процесс импичмента президента.
Но Мюллер продолжал свою работу, несмотря на яростные нападки со стороны Трампа и его союзников, которые называли расследование частью кампании «глубинного государства», стремящегося добиться отмены результатов президентских выборов.
Мюллер получил широкие полномочия: он получил право расследовать не только вмешательство России в президентские выборы, но и «любые вопросы, которые могут возникнуть в связи с этим расследованием». Мюллер передал прокуратурам США часть материалов, собранных им в ходе его работы, и эти расследования продолжаются до сих пор.
В письме Барра говорится, что в команде спецпрокурора работали 19 юристов и что помощь ему оказывали примерно 40 агентов ФБР, аналитиков разведывательных служб, бухгалтеров-криминалистов и других экспертов. За время расследования команда Мюллера допросила около 500 свидетелей и получила требующуюся информацию от правительств 13 иностранных государств.
В общей сложности команда спецпрокурора выдавала более 2,8 тысячи повесток, около 500 ордеров на обыск и получила более 230 ордеров на запись разговоров.
Инструкции министерства юстиции, которыми Мюллер руководствовался в ходе своего расследования, требовали, чтобы спецпрокурор предоставил генеральному прокурору краткий конфиденциальный отчет, в котором он объяснил бы свое решение попытаться предъявить или отказаться от предъявления уголовных обвинений. Мюллер работал в более жестких условиях, нежели прокуроры, проводившие подобные расследования в прошлом — в частности, Кен Старр (Ken Starr), который проводил расследование в отношении президента Билла Клинтона и который в 1998 году представил отчет на 445 страницах с подробными описаниями деталей романа президента со стажером Белого дома.
Мюллер не будет предъявлять новые обвинения — теперь в рассуждениях о том, что он может в будущем выдвинуть обвинения против кого-то из помощников Трампа, можно поставить точку. Обычно министерство юстиции не называет имена объектов своих расследований в тех случаях, если прокуроры решают не выдвигать обвинения, чтобы не портить репутацию этих людей. Розенштейн сделал акцент на этом моменте, когда выступал с речью в феврале.
«Важно, — сказал Розенштейн, — чтобы чиновники правительства воздержались от голословных заявлений о совершении преступлений, если они не подтверждаются обвинениями, которые мы готовы доказывать в суде».