Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия стала домом для миллионов украинских беженцев, спасающихся от боевых действий, пишет автор в CSM. Нашедшие здесь пристанище говорят, что ими двигали в первую очередь соображения безопасности, а не геополитика.
После почти ста дней в сыром подвале под грохот танковых боев среди развалин Алена Ляшова бежала из разрушенного Мариуполя с мужем и двумя детьми.
Последней каплей в начале июня для них стало известие, что из-под обломков соседнего здания извлекли более 200 тел. "В городе пахло смертью, а вокруг были могилы наших соседей, – говорит она. – Здания стояли закопченные и разрушенные. Не было ни воды, ни электричества, ни телефонной связи. Ничего. Бои вроде бы закончились, но оставаться там было немыслимо".
Ляшова с семьей уехала в Россию, в близлежащий Ростов, воспользовавшись российской службой эвакуации. Вместе с ней устремились тысячи других мариупольцев, которым пообещали жилье, еду, временные документы, постоянное жилье и работу, а при желании и ускоренное российское гражданство.
Почему мы написали эту статью
Россия стала домом для миллионов украинских беженцев, спасающихся от боевых действий. Нашедшие там пристанище говорят, что ими двигали в первую очередь соображения безопасности, а не геополитика.
Назвать точную цифру затруднительно, но считается, что в результате боевых действий 12 миллионов украинцев стали перемещенными лицами, а 5 миллионов покинули страну. Большинство направилось на запад, в европейские страны, распахнувшие перед ними двери.
По данным МЧС России, с конца февраля в страну прибыли 2,3 миллиона украинцев – в основном с истерзанного русскоязычного востока. Украинское правительство при поддержке США утверждает, что многие украинцы подверглись "насильственной депортации" и различного рода издевательствам, однако беженцы вроде той же Ляшовой и волонтеры, которые с ними работают, излагают события совсем иначе. Мы пообщались в центре помощи Русской православной церкви в Москве в середине июля.
Хотя большинство нашедших убежище в России родом с восточной, русскоязычной Украины, считать это своего рода "голосованием ногами" в новой холодной войне неверно, отмечают эксперты. Для многих Россия – непреложный факт. Там все знакомо и сравнительно безопасно – и можно легко сойти за своего.
"Почти у каждой украинской семьи в России друзья или родственники. Многие едут в Россию, потому что здесь есть люди, которые могут помочь, – объясняет эксперт московского Института социологии Михаил Черныш. – Идеология тут ни при чем. В семьях могут быть политические разногласия, порой даже непримиримые, но люди все равно друг другу помогают... Россия большая, у нее демографические проблемы, и во многих регионах серьезный дефицит рабочей силы. Я знаю, логика покажется странной, но дружественно настроенным жителям во многих частях страны будут рады. Россия может их принять и предложить новые возможности – и политика тут ни при чем".
“Это просто место, где они чувствуют себя в безопасности”
Ляшова с семьей хотела бы поехать в Германию – там живет ее крестная, и они слышали, что условия для украинских беженцев там самые лучшие. Но они направились на Восток, а не на Запад по одной простой причине.
"Мой муж Эдуард призывного возраста. По нынешним украинским законам его бы не выпустили из страны и могли призвать в армию, – говорит она. – Мы хотим остаться вместе – любой ценой, несмотря ни на что. Поэтому мы отправились в Россию. Мы все еще надеемся поехать в Европу, но пока нам хорошо и тут. Мы плывем по течению".
Но начинать было тяжело. На границе Ляшову с мужем целых 20 минут допрашивали с пристрастием люди из ФСБ – и только потом впустили.
"Допрашивали всех. Было 2 часа ночи. Дети не могли заснуть. Нас встречали волонтеры, они очень помогали, но было все равно неприятно, – вспоминает Ляшова. – Наверняка эфэсбэшники прощупывали мое отношение к украинскому национализму. Но политика меня не интересует. Я мать. Я против войны. Я хочу мира, и так им об этом и сказала. Мой муж Эдуард проработал 15 лет железнодорожником и никакого отношения к армии не имел. Так что нас отпустили".
Семья несколько дней гостила у дальних родственников в Ростове, после чего отправилась в Москву, где православные волонтеры помогли им выправить временные документы, а Эдуард устроился на работу по профессии – слесарем. Ляшова говорит, что помощи от российских государственных учреждений не поступало, но простые люди в большинстве своем охотно шли навстречу.
Наряду с другими государственными и частными организациями беженцами занимается Русская православная церковь – организует добровольцев, собирает пожертвования и открывает пункты помощи. Российский Красный Крест открыл 130 пунктов в 57 регионах и мобилизовал сотни добровольцев, которые помогают беженцам во всем – от неотложной помощи до долгосрочного поселения. Решение последней проблемы Кремль, похоже, делегировал регионам – они обязаны принять определенную квоту беженцев и разместить их в гостиницах, санаториях и летних лагерях до тех пор, пока не будут приняты постоянные меры.
У Нины Миловидовой, главы Московского центра помощи беженцам при Русской православной церкви, 500 волонтеров принимают по 250 беженцев в день.
У активиста либерально-националистической партии "Новые люди" Данила Махницкого на Украине живет семья матери. Его волонтерская организация работает в 16 российских регионах и помогла уже 15 000 новоприбывшим с едой, одеждой, временным жильем и транспортом.
"У нас нет связей с правительством, так что это все от людей к людям. И таких организаций великое множество, – говорит он. – Из зоны боевых действий приезжает много народа, и всем им нужна помощь – самая разная. Как только они пересекут границу, в основном им помогают волонтерские группы вроде нашей. Единого агентства для координации этой работы у федерального правительства до сих пор нет".
(При этом эксперты и волонтеры отмечают, что многие из проблем, с которыми столкнулись более миллиона беженцев из Донбасса с началом конфликта восемь лет назад – в том числе бюрократические трудности и юридические вопросы – удалось решить при участии властей).
Махницкий говорит, что совершенно понятно, почему многие, особенно с востока Украины, бегут в Россию. По его словам, за три десятилетия независимости властям так и не удалось привить украинское самосознание людям, которые более трех веков жили под началом Москвы. Разумеется, многие проукраински настроенные граждане отправились на Запад, но многие выбирают Россию – она рядом и рада принять, утверждает он.
"В основном это русские люди, – говорит он о беженцах, с которыми работает. – Даже если у них украинские паспорта и этнически они украинцы, то культурно и лингвистически они ничем не отличаются от русских. Это не политический выбор, это вопрос безопасности".
"Люди со сломанными судьбами"
Нина Миловидова, глава Московского центра беженцев при РПЦ, говорит, что когда они только начали работу в начале марта, они принимали по 15 человек в день, в основном из ЛНР и ДНР, и многие приезжали уже с российскими паспортами. Сейчас поток вырос до 250 человек в день – и в основном прибывают люди с украинскими паспортами из Харькова, Херсона и зоны боевых действий в Донбассе.
Она говорит, что в центре с прибывшими в столицу и Подмосковье работает примерно 500 волонтеров, и с марта они собрали 3,6 миллиона долларов (более 200 миллионов рублей) на сопутствующие расходы – перевод, юридическую помощь, психологическую поддержку, поиск работы, и другую поддержку.
"Мы стараемся встретить каждого человека с теплотой. Это очень тяжело. К этим людям пришла беда. Они не озлоблены – по крайней мере, я лично с агрессией не сталкивалась, – но это люди с разбитыми судьбами, в бедственном положении. Мы стараемся помочь изо всех сил", – говорит она.
Миловидова считает, что большинство предпочли бы рано или поздно вернуться домой. Но некоторые, особенно те, у кого здесь близкие родственники, собираются остаться в России. У Махницкого сложилось впечатление, что примерно половина беженцев предпочла бы остаться в России, а четверть – в основном пожилые – надеются вернуться в родные места, если забрезжит надежда на мирную жизнь, а еще четверть хотят переехать в Европу или еще дальше.
Тем, кто рассчитывает остаться в России, президент Путин в начале июля значительно упростил жизнь: по его указу любой украинец может получить российское гражданство в течение трех месяцев.
"Теперь это очень легко, – говорит юрист Римма Мулкиджанян, которая оказывает безвозмездную помощь беженцам. – Гражданину Украины нужно всего лишь получить в России временный вид на жительство, а это очень просто, – и можно подавать заявление на получение гражданства... Власти, похоже, настроены всерьез к ускорению этого процесса – и в большинстве случаев работают без задержек".
Некоторые из беженцев, с которыми мы пообщались, сказали, что вернутся они или нет, зависит от того, восстановят ли русские разрушенные города и создадут ли перспективы для достойной жизни. Будет ли при этом правительство российским или украинским, похоже, никого не волнует.
"Кто я? Ну, я родилась на Украине, поэтому я украинка. Но я с Донбасса, и мы всегда были другие – не русские, и не украинцы, – говорит Ляшова. – Так что я не знаю. Я хочу жить в мире, вместе с семьей, и видеть, как растут наши дети. Если Мариуполь восстановят, разумеется, мы вернемся. Сказать наверняка сложно. Мы просто хотим выжить".