Spiked: жестокий эксперимент помог зародиться современному транс-движению

Сегодня основы транс-идеологии до боли знакомы всем. Мол, биологический пол не определяет ‘гендерную идентичность’, и родившийся мужчиной может стать женщиной. А "гендерную идентичность" человека нужно всячески поддерживать, даже если речь о маленьком ребенке. Но мало кто осознает, что интеллектуальные истоки столь значительной части транс-идеологии находятся в работах одного-единственного человека — сексолога и психолога доктора Джона Мани (1921-2006).

Он родился в Новой Зеландии и стал пионером в области половой сферы и гендера. В 1955 году он первым использовал слово "гендер" в противовес "полу", чтобы провести различие между биологическими признаками и поведенческими характеристиками, которые отличают мужчин от женщин. Впоследствии он популяризировал термин "гендерная идентичность" и в 1966 году основал при Университете Джона Хопкинса в американском городе Балтимор первую в мире клинику, специализирующуюся на психологическом и медицинском лечении трансгендерных пациентов. Прежде всего, Мани выдвинул основополагающую для сегодняшнего транс-движения точку зрения о том, что биологически данные половые характеристики не указывают на принадлежность человека к мужской или женской половине населения. Вряд ли транс-идеология существовала бы без работ этого ученого, особенно феномен "транс-детей".

Транс-движение, однако, приняло не все догматы Мани в отношении гендера. Он, к примеру, считал, что в возрасте около двух лет ребенок проходит через так называемые ‘ворота гендерной идентичности’, фиксирующие их гендер на всю оставшуюся жизнь. Сегодня с подобным заявлением выступили бы немногие транс-активисты. Но основную идею Мани они поддерживают по сей день: биология не определяет то, мужчина вы или женщина. Именно она сегодня движет транс-идеологией и представлением о транс-детях. Иными словами, человек может родиться с мужскими гениталиями, а впоследствии "стать" женщиной.

Но почему нынешние адепты транс-идеологии редко упоминают Мани? Вы не найдете его цитат ни в учебных пособиях компании по защите прав ЛГБТ-сообщества Stonewall, ни в документах благотворительной и правозащитной организации Mermaids, которая поддерживает трансгендерную молодежь. И не услышите, чтобы бригада #BeKind отдавала ему дань уважения. Причина проста: деятельность Джона Мани была жуткой, жестокой и аморальной — и оставила за собой след страданий, боли и самоубийств.

Взгляды Мани на пол и гендер изначально были обусловлены результатами экспериментов с интерсексуальными младенцами, родившимися без конкретных мужских или женских половых признаков. По мнению Мани, лучшим способом лечения этих детей были гормоны и хирургическое вмешательство, чтобы как можно раньше "направить" их по пути определенного гендера. Половые органы, с которыми они рождались, были в итоге не так важны — важно было воспитание целиком и полностью в соответствии с выбранным полом. Рекомендации и методы Мани оказали глубокое влияние на лечение интерсексуальных детей и до недавних пор пользовались широким признанием.

Однако, согласно статье в журнале Salon, главной заботой Мани были не интерсексуальные дети, а развитие гендерной идентичности у детей с нормальными половыми характеристиками. Он хотел применять теорию о гендерной пластичности ко всем детям без исключения. Разумеется, проблема заключалась в доказывании гипотезы.

Мани не имел возможности проверить ее на ‘нормальных’ младенцах. Какая мать допустит, чтобы ее здорового ребенка "переключили" на противоположный пол, подвирая бесчисленным операциям и сеансам интенсивной терапии, ради чего-то абсолютно эфемерного? Но затем к нему в руки попал Дэвид Реймер.

Он родился в 1965 году совершенно здоровым мальчиком по имени Брюс. Вместе с однояйцевом близнецом его воспитывали Джанет и Рон Реймер из канадского Виннипега. Однако через восемь месяцев после рождения с ним произошел трагический несчастный случай, положивший начало одному из наиболее жестоких медицинских экспериментов в новейшей истории.

Близнецы Реймер родились с нормальными мужскими гениталиями. Но когда им исполнилось семь месяцев, мать заметила у обоих проблемы с мочеиспусканием. Врач диагностировал фимоз, довольно распространенное заболевание, которое легко лечится простой операцией под названием циркумцизия, или обрезание.

Рано утром в день операции Джанет и Рону позвонили сообщить, что то ли из-за халатности, то ли из-за врачебной ошибки Брюс получил серьезные повреждения гениталий.

Врачам не удалось провести реконструкцию. И поэтому, по словам психиатра, консультировавшегося в то время его родителей, в будущем Реймер будет "неспособен вступить в брак и иметь нормальные гетеросексуальные отношения; ему придется признать себя неполноценным и дефективным и жить отдельно".

В отчаянии супруги стали бегать по специалистам в надежде найти какую-нибудь альтернативу, но ответ всегда был один: ничего уже не поделать. Все изменилось в один миг в декабре 1966 года, когда Джанет и Рон Реймер увидели по телевизору харизматичного врача, который подробно рассказывал о новаторской работе в клинике гендерной идентичности Джона Хопкинса в Балтиморе. Среди прочего, доктор Джон Мани утверждал, что мужчине реально превратиться в женщину.

Поверив Мани и отчаявшись найти другой выход, Реймеры обратились к нему и быстро получили ответ. Они были уверены, что наконец-то нашли специалиста, который поможет их сыну. А Мани наконец-то нашел идеального подопытного.

Мальчики Реймер были однояйцевыми близнецами, и, в отличие от тех интерсексуальных детей, с которыми ранее работал Мани, родились оба с мужскими половыми признаками. То есть для него брат Дэвида Брайан стал идеальным объектом для сверки и контроля. Мани получил шанс проверить гипотезу о том, что все дети рождаются гендерно нейтральными и их можно искусственно направить по заданному пути.

К тому времени, когда Реймеры впервые встретились с Мани в 1967 году, он уже имел репутацию ведущего американского эксперта по гендерным расстройствам. Джанет и Рон доверились ему, особо не разбираясь ни в самой процедуре, ни в ее последствиях. Они просто надеялись, что Мани даст их сыну шанс вести нормальную жизнь, пусть и в женском обличье.

Джанет и Рон колебались, но Мани был настойчив. Он убеждал их позволить сыну как можно скорее пройти операцию по удалению яичек и созданию вагины, пока "ворота гендерной идентичности" не закроются навсегда. Он также сказал, что в возрасте 11-12 лет Реймеру можно будет начать давать женские гормоны. Согласно статье в Rolling Stone, Мани досаждал супругам, внушая необходимость срочно принять решение об операции. И вот, вопреки советам других врачей, они согласились провести тогда еще 22-месячному ребенку клиническую кастрацию и реконструкцию женских гениталий.

Так началась жизнь, полная страданий и травм.

Согласно инструкциям Мани, родители Реймера воспитывали его как девочку, переименовав в Брэнду, одевая в платья и покупая кукольные домики. Кроме ближайших родственников никто ничего не знал, даже брат-близнец.

Несмотря на все усилия, Реймер всегда чувствовал, что что-то не так. Уже будучи взрослым человеком, он рассказал прессе, что они с братом оба чувствовали подвох. Он отказывался пользоваться косметикой и рвал кружевную одежду, в которую его одевала мать. В возрасте 11 лет он поделился с психологом опасениями, что с его половыми органами что-то сделали.

В школе Реймер вел себя как мальчишка-сорванец, одноклассники его дразнили, а учителя не понимали.

Еще хуже были ежегодные поездки к Мани в Балтимор. Их с братом подвергали изнурительным "консультациям", в ходе которых доктор расспрашивал близнецов о сексуальном развитии. Примерно с шестилетнего возраста он интересовался их сексуальными желаниями и предпочтениями, показывал фотографии обнаженных детей и взрослых, занимающихся сексом. Он просил их раздеваться и изучать гениталии друг друга, иногда в присутствии 5-6 коллег. Иногда Мани делал фотографии. Самой извращенной из всех просьб было "поиграть в толкающие движения и совокупление" в разных позах. Если близнецы отказывались, он приходил в ярость и кричал на них, вынуждая подчиниться.

Как заявил в одном интервью Реймер, они с братом стали бояться этих ежегодных визитов, особенно по достижении 8 лет. Именно тогда Мани начал поднимать вопрос об операции по внутренней реконструкции влагалища. Для доктора это имело первостепенное значение — он не верил, что психологическую смену пола можно завершить без физического изменения внешнего вида гениталий. Реймер боялся этого больше всего. Отчасти его отвращение к хирургическому вмешательству объяснялось страхом перед больницами и иглами, но также он чувствовал, что окажется в ловушке гендера, в котором чувствует себя все более чужим.

В 1972 году, когда Реймеру было семь, Мани опубликовал первые выводы по так называемому "делу близнецов", преподнеся их как оглушительный успех. В книге "Мужчина и женщина, мальчик и девочка" Мани с соавтором Анке Эрхардт (Anke Ehrhardt) описали, какой удивительно женственной получилась Реймер, иллюстрируя "успех" рассказами измотанных, но всегда полных надежд родителей Реймера. По их словам, ребенку нравилось играть с куклами и их домиком, тогда как брат обожал машинки и инструменты.

Вскоре СМИ начали пропагандировать работу Мани. В 1973 году "Нью-Йорк Таймс" выпустила обзор книги доктора как важнейшей в области социальных наук со времен отчетов Кинси, объявив, что она решила извечный спор между природой и воспитанием в пользу последнего. Для самого Мани это дело стало фундаментом, на котором основывались многие из его будущих работ. Оно помогло узаконить практику операций по смене пола у детей по всей планете.

Сами близнецы были не так счастливы. По мере того приближения Реймера к половому созреванию его сильное отчуждение от собственного тела становилось все невыносимее. По словам Мани, простого упоминания о гормональном лечении или операции было достаточно, чтобы вызвать у Дэвида столь сильную панику, что он с криком выбегал из комнаты. Но для Мани пути назад не было, ведь наступление пубертата толкало на срочное введение женских гормонов.

К 12 годам Реймера удалось уговорить принимать эстроген, но решающая операция оставалась причиной конфликта подростка с врачами, психологами и родителями. В 1976 году Мани даже решил привлечь к делу взрослого транссексуала, прошедшего аналогичные процедуры, чтобы тот поговорил с Реймером и развеял его страхи. В результате подросток залез на крышу здания клиники и пригрозил покончить с собой, если его хоть раз снова заставят встретиться с Мани. Больше он в Балтимор не ездил, а сам Мани приезжал к его родителям всего раз в 1979 году. Близнецы тогда спрятались от него в подвале. После этого Реймер никогда больше не видел доктора.

Без влияния Мани окружающие Дэвида взрослые начали терять веру в успех перехода, а сам он получил больше свободы жить на собственное усмотрение. В возрасте 14 лет он перестал изображать девочку, и медицинская команда, которая пыталась реализовать план лечения Мани, отказалась от идеи дальнейших операций. Позже у них возникли сомнения в состоятельности всей задумки в целом.

В марте 1980 года отец Реймера забрал его с еженедельного приема у психиатра, угостил мороженым и все рассказал. К 16 годам Реймер сменил имя с Брэнды на Дэвид, начал принимать мужские гормоны и перенес операцию по удалению груди. Также ему провели реконструкцию мужских гениталий, хоть и нефункционирующих.

Однако правда не облегчила страданий Реймера. За первые 21 год жизни он дважды пытался покончить с собой, и родители даже засомневались, стоит ли пытаться его спасти. "Этот ребенок всю жизнь только и делал, что страдал", — вспоминала свои мысли его мать.

Дела пошли на лад, когда в 1990 году Реймер женился и усыновил троих детей жены. На какое-то время он обрел некое подобие нормальной жизни. Именно тогда истинная природа экспериментов Мани над ним стала достоянием общественности. Милтон Даймонд (Milton Diamond), коллега-сексолог и академический соперник Мани, долгое время считал, что эксперимент с Реймером был в корне неверен. Ему удалось разыскать психиатра Кита Сигмундсона (Keith Sigmundson), который наблюдал за переходом Реймера, и вдвоем они решили прояснить ситуацию с выводами Мани.

Статья Даймонда и Сигмундсона на основе интервью с Реймером, его женой и матерью была опубликована в 1997 году, вызвав невероятные споры в научном сообществе. Но также она убедила огромное количество педиатров в ошибочности гипотезы Мани о гендерной нейтральности младенцев, а его рекомендации по лечению интерсексуальных детей во многих случаях были признаны вредоносными.

Однако для Реймера было уже слишком поздно — нанесенный ему ущерб оказался необратим. Согласно статье в интернет-издании Slate, в возрасте 38 лет он покончил с собой после развода с женой и передозировки брата антидепрессантами.

Эксперимент Джона Мани был ошибочен и жесток. В попытке продемонстрировать, что биологический пол не имеет отношения к гендерным ощущениям, он лишь доказал обратное. Гендер неизменен и не может быть искусственно сформирован посредством медицинского вмешательства и гормональной терапии.

Сегодня мало кто сомневается в провальности жестокого эксперимента доктора Мани. Он принес жизни Реймера, его брата и родителей в жертву зарождавшейся гендерной идеологии. Тем не менее, даже сейчас не всем удалось извлечь урок из той трагедии. Образовательные и медицинские учреждения по-прежнему воодушевленно продвигают идеи гендерной идентичности и изменчивости. Многие политики по-прежнему относятся к транс-идеологии как к "прогрессивному" делу, противостоять которому могут одни лишь безразличные фанатики. А гендерные идеологи продолжают использовать детей в качестве расходного материала для транс-экспериментов.

Да, из соображений безопасности в Великобритании могут закрыть клинику гендерной идентичности "Тависток". Но детям продолжают с пеленок внушать идею о том, что человек может "родиться не в том теле", а биологический пол не играет особой роли. Более того, транс-активисты хотят максимально упростить процедуру смены пола. Кажется, что для них ситуация тем лучше, чем человек моложе.

Без сомнения, многие некритично воспринимающие принципы гендерной идеологии не знакомы с ее интеллектуальными истоками. Им, вероятно, невдомек, что именно доктор Джон Мани выдвинул теорию "транс-ребенка". И они явно не имеют ни малейшего представления о том разрушительном воздействии, что его идеи оказали на одну молодую семью много лет назад.

Произошедшее с Дэвидом Реймером стало трагедией для него и близких ему людей. А для всех нас трагедией будет не извлечь из этой истории уроков.