Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Макрон своей политикой поставил под угрозу антироссийскую стратегию Евросоюза, пишет FP. Цель ЕС — сдерживать Россию, углубить сотрудничество с США и держать Китай в стороне. Но президент Франции явно придерживается других взглядов, препятствуя стратегическому единству Европы.
Несколько недель назад меня пригласили выступить перед официальными лицами одного крупного государства Центральной Европы, которые занимались подготовкой национального стратегического обзора в свете продолжающегося российско-украинского конфликта. Они задавали мне весьма прямолинейные вопросы по трем геополитическим направлениям – Россия, Китай и Запад, – последовательно смещая свой фокус с общей картины на тактику и логистику. Стратегия, которая сложилась в ходе той дискуссии представляла собой некую вариацию стратегии эпохи холодной войны: необходимо сдерживать Россию, продолжать сотрудничество с Соединенными Штатами и держать Китай на расстоянии. Если попытаться заглянуть глубже публичных заявлений и ожесточенных дебатов, которые ведутся по всему Евросоюзу, эта позиция, скорее всего, представляет собой отражение основополагающих убеждений и стратегического видения, к которым пришло большинство политических деятелей с того момента, когда в феврале 2022 года Россия начала свою специальную военную операцию на Украине. Когда министры иностранных дел стран Евросоюза встретятся 12 мая, чтобы скорректировать подход блока к Китаю, многие из них, вероятно, будут продвигать ту или иную версию именно этой трехсторонней стратегии.
Однако существует совершенно иной взгляд на ситуацию, который мешает единой европейской стратегии окончательно сформироваться. Его проявлением стала состоявшаяся в апреле поездка в Китай президента Франции Эммануэля Макрона и председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен, чьи позиции радикальным образом различаются. Фон дер Ляйен решительно отстаивала изложенную выше формулу, хотя, возможно, в несколько иных формулировках. Между тем Макрон, по всей видимости, черпает вдохновение в другой стратегической теме времен холодной войны, в частности во внешней политике французского президента Шарля де Голля, который стремился восстановить господство Франции в Европе, отстранить Соединенные Штаты (и их союзника Великобританию) от дел континента и свободно выстраивать отношения с другими крупными державами, такими как Россия и Китай. Это стремление Макрона вернуться к принципам голлизма — облеченное в такие выражения, как "европейский суверенитет" и "стратегическая автономия" — рискует парализовать Европу, поскольку Франция может наложить вето на постепенно формирующийся стратегический консенсус. И действительно, подобно тому, как де Голль тормозил европейскую интеграцию, пока Париж не добился своего, Макрон теперь препятствует формированию подлинной глобальной стратегии Евросоюза.
Если отвлечься от всей этой привлекающей внимание риторики, предлагаемая Макроном стратегия для Европы в конечном счете основывается на прочно укоренившейся французской дипломатической традиции, которая сложилась задолго до его избрания, – традиции, которая предусматривает максимальное наращивание "силы, влияния и независимости Франции". Как сказал Макрон, обращаясь к французским послам в сентябре 2022 года, это "первостепенная цель, и, если должна быть только одна цель, это она и есть". Сколько бы он ни говорил о стратегической автономии Европы, эта концепция в конечном счете призвана подкреплять стратегическую автономию Франции.
Подобно де Голлю, Макрон, похоже, хочет быть главным на арене – на любой арене, на всех аренах и все время. Его энергичные и неустанные попытки укреплять дипломатические контакты – с бывшим президентом США Дональдом Трампом, с бывшим президентом Ирана Хассаном Роухани, с президентом России Владимиром Путиным, а также с лидером КНР Си Цзиньпином – трудно объяснить как-то иначе. Вероятно, единственным влиятельным лидером, который пока не удостоился внимания Макрона, оказался северокорейский диктатор Ким Чен Ын.
Но, с точки зрения де Голля, максимальное наращивание влияния Франции – включая сохранение тактической свободы действий в отношениях с другими крупными державами – имело одну четкую цель: это был способ восстановить престиж и достоинство Франции после капитуляции и сотрудничества с нацистами в период Второй мировой войны. В принципе эта миссия была выполнена. Сегодня Франция – это страна, уверенная в своих силах и способности обеспечивать собственную безопасность, обладающая богатством и глобальной привлекательностью. Поэтому это кажется своего рода анахронизмом, когда Макрон продолжает настаивать на том, что Франция "никогда не была союзницей или вассалом какой-либо глобальной державы", и когда он предостерегает от вассальной зависимости.
Предложение бойкотировать Россию было отвергнуто Японией и Европой – США не ожидали, что этот день наступит так скоро!США не ожидали, что день, когда союзники от них отвернутся, наступит так скоро, пишет пользователь Baijiahao. Но момент настал: ЕС и Токио отказались вслед за Вашингтоном вводить полный запрет на экспорт в Россию. Это указывает на то, что Америка теряет влияние в мире.
03.05.202300
Это довольно странная одержимость, ведь никто не сомневается в том, что Франция и Европа могут свободно выбирать собственный путь, и единственный вопрос заключается в том, какие стратегические решения позволят максимально реализовать интересы европейских стран и их граждан. Нынешний контекст — продолжающийся российско-украинский конфликт и центральная роль Соединенных Штатов и других западных партнеров в европейской системе безопасности – приводит нас напрямую к двум стратегическим целям, а именно к необходимости сдерживать неоимпериалистическую Россию и добиться того, чтобы Соединенные Штаты и впредь сохраняли приверженность обеспечению безопасности Европы.
А как насчет Китая? Прежде Макрон неоднократно говорил о его "дипломатическом гении" в связи с тем, как умело Пекин играл на разногласиях внутри Европы и ослаблял ее. Макрон также делал акцент на стратегическом соперничестве Китая и Соединенных Штатов, называя это структурной составляющей международных отношений. Европейские страны, с точки зрения Макрона, должны держаться на расстоянии и не вмешиваться. В то же время он указывал на то, что Китай заинтересован в "построении такого международного порядка, который будет отвечать его собственным устремлениям, а не в сохранении либерального миропорядка, который Запад и его партнеры выстраивали после окончания Второй мировой войны. Но Макрон не стал публично упоминать об этих конфликтах во время своей недавней встречи с Си.
Вместо этого Макрон подчинился китайской стратегии "разделяй и властвуй", и дипломатический протокол в его честь полностью затмил председателя Еврокомиссии фон дер Ляйен – это сослужило хорошую службу Си, поскольку гораздо более жесткие взгляды фон дер Ляйен известны всем. Макрон купался во внимании, которое уделялось ему лично, и не представил единого европейского подхода в отношении Китая.
Дистанцировав Францию от формирующегося европейского стратегического консенсуса касательно Китая, Макрон пообещал развивать "тесное и крепкое глобальное стратегическое партнерство" с Пекином – в формулировках, которые обычно употребляются в отношении западных союзников Франции, таких как Соединенные Штаты. Такие попытки играть сразу на две стороны не только не позволят Франции сохранить независимость и свободу действий, но и могут превратить ее в пешку в большой игре крупных держав.
Наконец, Макрон переформулировал роль Китая в мире – с его точки зрения, Пекин в той же мере, что и Франция, привержен идее "сотрудничества с целью продвижения безопасности и стабильности в мире". Разумеется, придерживаясь такого взгляда, Макрон игнорирует безграничное партнерство Китая с Россией, тот факт, что Пекин поддерживает российскую финансовую систему посредством закупок нефти и газа, а также тот факт, что Пекин рассматривает возможность поставок летального оружия, которое Россия сможет применить на Украине. Пока Китай не поддержал Россию настолько, чтобы она сумела победить, поскольку Пекину, вероятно, сейчас выгоднее затяжной конфликт, который будет поглощать все внимание Запада и делать Москву все более зависимой. Но Си не хочет, чтобы Путин проиграл, и, вполне возможно, придет ему на помощь – подобно тому, как Путин встал на защиту сирийского диктатора Башара аль-Асада в 2015 году, – если Россия начнет сдавать позиции на поле боя. Действительно, 12 лет боевых действий в Сирии свидетельствуют о том, что конфликт на Украине может оказаться гораздо более продолжительным, чем многие ожидают.
Вероятно, ключевым недостатком подхода Франции является то, что он укрепляет способность Китая выстраивать такой мир, который будет отвечать его авторитарным интересам – на что Макрон указал в прошлом году, – вместо того чтобы наращивать силы внутри Запада, чтобы гарантировать укрепление принципов свободы, демократии, прав человека и нерушимости границ во всем мире. В своем недавнем выступлении, посвященном Китаю, фон дер Ляйен озвучила серьезное беспокойство в связи с подъемом авторитарной державы, способной и готовой перестроить глобальный миропорядок, на который опираются европейские демократии. Макроновская версия голлизма – основанная на идее того, что Европа должна действовать между и на равном удалении от сверхдержав, – не учитывает фундаментальную истину эпохи холодной войны: с точки зрения дальнейших жизненных возможностей и результатов имело огромное значение, родился ли человек в Западном или Восточном Берлине, во Франции или в Польше, в Бельгии или Болгарии. Голлизм стал возможным только потому, что Франция находилась на Западе.
Подобно тому, как "европейцы не в силах урегулировать кризис на Украине" – Макрон наконец признал это после многих безуспешных попыток навязать Путину свой образ мыслей, – Европа сумеет справиться с ключевыми стратегическими вызовами только при условии тесного партнерства с Соединенными Штатами и другими западными демократиями. Вместе со своими западными партнерами Европа будет обладать половиной глобальной экономической мощи и огромной долей глобальной военной силы. Именно это сотрудничество позволило Украине продолжать борьбу против России и поможет удержать Китай от вторжения на Тайвань.
Макрон старался действовать как лиса в попытке превратить Европу во льва, однако в процессе он оттолкнул значительную часть Европы. Лучшей стратегией, которая позволит Франции достичь ее целей, будет та, которая действительно получит поддержку всей Европы. Единственный стратегический курс, доступный Европе, если она и дальше хочет следовать принципам мира, процветания и демократии, – это нанести России поражение на Украине, укрепить Запад и минимизировать авторитарное влияние Китая в Европе. Именно к этому сводится тот консенсус, который сейчас складывается в Европе – за исключением Франции и нескольких других "уклонистов", таких как Венгрия.
Макрону пора развернуться. Хотя его убеждения уходят своими корнями глубоко в голлизм и другие французские традиции, сдвиг все же возможен. Внешняя политика может быстро меняться, учитывая внутреннюю централизацию, свидетельством чему стал недавний уход французов из Сахеля. Пока Макрон размышляет о наследии, которое он после себя оставит, и об эндшпиле, который он хотел бы видеть на Украине, переориентация его стратегии в соответствии с идеями, поддерживаемыми остальной Европой, позволит Франции достичь ее целей и одновременно будет отвечать более широким интересам Европы и Запада.
Автор статьи: Барт Шевчик (Bart M. J. Szewczyk)