Atlantico: антироссийские санкции поставили под угрозу главные европейские ценности

Бертран Мальмандье: Юридические консультации запрещены, но юридическое представительство в спорах позволено. Как это часто бывает в европейском праве, новые правила юридически очень или даже чересчур расплывчаты. Многие вещи непонятны. Пакет санкций плохо составлен, в частности по содержанию. Возьмем, к примеру, нотариусов, которые не упоминаются там и которые не знают, могут ли заверять сделки для российских компаний или нет. Кроме того, переходы размыты. Прежде чем адвокат представляет кого-то в суде, он должен сначала подготовить своего клиента к шансам на успех и рискам или пересмотреть дело. Учитывая тот факт, что адвокаты несут уголовную ответственность за нарушение восьмого пакета санкций, такая расплывчатость недопустима, в том числе с точки зрения конституционного европейского права.

— Помимо всего прочего, важно, особенно во времена кризиса, чтобы судебные органы продолжали диалог между ЕС и Россией. А он тоже находится под угрозой. Если диалог будет прерван, конфликт только усугубится. Но, может быть, это то, чего и хочет ЕС, к сожалению. Вы удивитесь, насколько открыто и целенаправленно вы можете говорить с российскими коллегами. Я был в этой стране несколько раз после февраля 2022 года. Я не заметил никакой цензуры ни в СМИ, ни при обмене мнениями с коллегами и простыми гражданами. Они разделяют те же страхи и опасения по поводу ситуации, что и мы. В России на сегодняшний день также нет запрета на предоставление юридических консультаций компаниям из ЕС.

— С одной стороны, это существенно ограничивает профессиональную свободу европейской адвокатуры. Адвокатские конторы в странах ЕС, которые занимались исключительно российскими делами (это не мой случай), рискуют даже закрыться. Профессиональная свобода адвоката предполагает его право свободно решать в каждом конкретном случае, хочет ли он принять поручение и оказать помощь клиенту. Этот процесс является в высшей степени персональным и должен проходить без вмешательства государства. Иначе мы скоро вернемся к показательным процессам в Москве в 1937 году.

С другой стороны, элементарные принципы верховенства права здесь нарушаются невиданным ранее образом. Каждый серьезный преступник имеет право на юридическую помощь. И к российскому гражданину это не должно относиться только потому, что он принадлежит к определенной национальности, хотя не совершил при этом никакого нарушения закона? Мы не должны лишать свободы целый народ в угоду политической ситуации. Верховенство права зависит от разделения властей и системы сдержек и противовесов, в том числе в судебном плане. Без противовесов законные интересы, достойные защиты, могут быть упущены или проигнорированы, многие люди не смогут адекватно представлять себя или правильно оценивать правовую ситуацию. Это элементарное фундаментальное право нашей европейской системы ценностей состоит в том, что никто не должен быть ущемлен из-за своей родословной и расы, родины и происхождения. Фундаментальные права, включая право на юридическую помощь, являются универсальными правами человека, применимыми ко всем и в любое время. Тут дело не касается России. Нужно остерегаться излишнего энтузиазма.

— Поскольку мы представляем "Роснефть" в судах и органах власти, пакет санкций не влияет на нашу работу. И я думаю, что правительство Германии радо иметь юристов, которые знают немецкую правовую систему. Это как минимум облегчает диалог. Это также относится и к Виктору Медведчуку, которого мы представляем в Европейском суде по правам человека. К тому же Медведчук украинец, а не русский. Даже если президент Зеленский поспешно лишил его гражданства и сделал его апатридом.

— Да, мы так думаем. Федеральная коллегия адвокатов Германии также очень критически относится к восьмому пакету санкций. Даже министр юстиции Германии господин Бушманн пытался избежать запрета на юридические консультации. Другие национальные адвокаты также подают жалобу в Люксембурге, как и наши парижские или брюссельские коллеги. Именно во времена кризиса мы должны сохранить наше правовое государство и проявить себя.

— Теперь решать должен Европейский суд, а не брюссельская бюрократия. С точки зрения международного права ЕС не находится в состоянии войны с Российской Федерацией. И это очень хорошо. Примат политики не является абсолютным. Главное — это правовое государство. Мы, юристы, не являемся мерилом политических целей. Вот почему адвокатура не контролируется государством, она свободна и управляет собой самостоятельно.

— К сожалению, закон не сможет разрешить украинский конфликт. Я не могу и не хочу останавливаться на международно-правовом определении ситуации на Украине. До начала вооруженных действий именно политика потерпела неудачу, проблема Донбасса была проигнорирована, а мы недостаточно работали над выполнением Минских соглашений. Доверие между Европой и Россией, к сожалению, с годами было подорвано, пока Москва не стала считать возможным только военное решение, которое не сработало и показало, что это была ошибка.

Я считаю санкции не только контрпродуктивными, но и вообще сомнительными с точки зрения верховенства права. В нашей стране посредством чрезмерного регулирования они ведут к централизованно планируемой государством экономике, за что в условиях свободной рыночной экономики государство не отвечает. Санкции выдумали американцы, и они всегда бьют по тем, кто не может их избежать, а именно по беднейшим слоям населения. Достигли ли мы чего-нибудь своими санкциями в Ливии, Сирии, Иране и КНДР? Да, мы добились обнищания стран и укрепления связей между гражданами и властями из-за недовольства ограничениями. Пакеты санкций спешно формируются один за другим. И вот уже больше года прошло, а на Украине ничего не изменилось. Вместо этого европейские государства столкнулись с беспрецедентной инфляцией. Благодаря потолку цен на нефть соответствующие российские компании получают рекордную прибыль. До 2021 года Международный уголовный суд в Гааге находился в санкционном списке США. Разве это не говорит о чем-то? Санкции основаны на приостановлении действия принципов верховенства закона далеко от наших телевизоров и подлежат юридической проверке только тогда, когда их цель больше не актуальна.

Наши континентально-европейские правовые ценности более дороги, чем политические клише. Давайте будем верны им.