Центр Москвы. Триумфальная площадь, бывшая площадь Маяковского. 31 августа 2012 года. На торчащий из стены навес взбирается молодой человек. Он развертывает кусок белой материи. На ней нарисован черный круг, а в нем - огромные цифры - 31. Сейчас на него нападут трое полицейских. Они вырвут из его рук транспарант, выкрутят руки, стянут с навеса и затолкают в зарешеченный полицейский автобус.
Ниже - толпа людей. Разноцветные пятна молодежи и более приглушенные - людей постарше. Цифра 31 на футболках, белых знаменах, флажках и листках картона. Они скандируют: «Свободу собраний всегда и везде! Свободу собраний!»Толпу прорезает серая масса шлемов, защитных пластиковых забрал, рукавов с надписью ОМОН, рук в грубых кожаных перчатках. Упавшим достается вдвойне. Парень в клетчатой рубашке - весь в крови - у него сломан нос. У другого разорвано ухо, у третьего - сломан палец.
На каждого «дохляка» из цветной толпы - пара рослых, вооруженных до зубов полицейских, на каждого седовласого - пара молодых. Они нападают на активных, громко кричащих или тех, кто держит фотоаппараты и видеокамеры. Бросают на землю, пинают, тащат за руки и за ноги в автобусы. За зарешеченным окошком мелькает чье-то грустное лицо. Толпа скандирует: «Россия без Путина!», «Фашисты!», «Долой кремлевских оккупантов!»
Читайте также: СМИ Ирана - Оппозиция и Сирия будоражат Россию
Что в цифре 31 вызывает такую дикую агрессию у нынешних хозяев Кремля? 31 - это номер статьи конституции Российской Федерации, который гласит: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно и без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». За 12 лет, с тех пор как Владимир Путин стал править Кремлем и Россией, ее граждане утратили не только это право, но и гарантировавшееся им прежде президентом Борисом Ельциным право на свободное создание партий, публичные высказывания, выступления, получение объективной информации… Они утратили практически все гражданские права, которые после веков царского деспотизма и годов террора принесла им перестройка. Зато вернулся уже забытый в 90-е годы полицейский режим.
Невидимые дубинки
Избиение демонстрантов с цифрой 31 - это лишь одно из его проявлений. Под этим лозунгом три года назад был образовано общественное движение «Стратегия 31», выступающее в защиту фундаментального права демократии, каковым является выражение своих взглядов, а также других гражданских прав, нарушаемых в эпоху Путину и гарантируемых Конституцией РФ. «Стратегия 31» объединяет практически все оппозиционные организации. Ее сторонники выходят в Москве на Триумфальную площадь, а в других городах - на соответствующие центральные места 31 числа в те месяцы, когда такой день есть. («Стратегию 31» поддерживают и за границей: в Берлине, Брюсселе, Киеве, Праге, Тель-Авиве, Хельсинки, Брно, Турку, Таллине и др.). Они традиционно выходят на манифестации, а их традиционно бьют и арестовывают. В последний день августа за решеткой московских СИЗО оказались 36 человек, петербургских - 15. Традиционно избивают? «Преувеличиваете», - пожмут плечами многие мои соотечественники. Наши СМИ заботливо охраняют нас от картинок с вооруженными бойцами путинского режима в действии, так что откуда полякам знать, что делается в России. Нам сообщают ровно столько, сколько требует очередная концепция наших отношений с Кремлем. Задавал ли российским партнерам кто-нибудь из наших лидеров в ходе международных переговоров вопрос о судьбе политических заключенных? Ими не заинтересовались ни польские церковные иерархи, которые когда-то поддерживали нашу оппозицию, ни представители власти, происходящие из той же оппозиции. Все ведут себя так, будто осуждения заслуживает лишь насилие с определением «коммунистическое». Достаточно было его убрать, и полицейские дубинки, тюремные решетки и вся авторитарная кремлевская система стали как бы невидимыми.
Также по теме: В Петербурге оппозиционеры маршировали тремя колоннами
Кого еще волнует, что парламент в России уже 12 лет работает, как орган компартии, что у СМИ отобрали свободу, что фальсифицируются выборы и фабрикуются уголовные дела против непокорных? При этом, нет никакой разницы, какая партия находится в Польше у власти: россияне, борющиеся с авторитаризмом безразличны как правым, так и либералам. Понятно: наша хата с краю. Нам хватает смелости защищать политзаключенных Лукашенко, а с Москвой по такому поводу лучше не ссориться. А то, что при аналогичном подходе мира к освободительному движению в Польше, военное положение закончилось бы у нас совершенно иначе, не имеет никакого значения.
Климат попустительства
Если бы не дело Pussy Riot, дошел бы вообще до нашего сознания факт, что в современной России с каждым днем увеличивается количество политзаключенных? Выступила ли в последнее время хоть одна фигура с мировой известностью в защиту Сурена Газаряна, Даниила Константинова, Игоря Нагавкина, Максима Конобеевского, Алексея Козлова, Таисии Осиповой (активистка «Другой России», приговор от 28 августа - десять лет колонии), Олега Кочкина, Анатолия Сардаева, Елены Горячевой и многих других, чьи дела продолжают рассматриваться или были недавно завершены приговором?
Низкий поклон Ежи Бузеку (Jerzy Buzek), который в 2010 году, будучи председателем Европейского парламента, выразил протест против беззакония, проходящего на манифестациях «31-х». И как отреагировали на это лидеры стран, якобы ценящих демократические ценности? А иностранные корреспонденты, обходящие за версту скучные процессы простых россиян, когда невинным людям, занимающимся самой обыкновенной для любого другого места оппозиционной деятельностью, назначаются драконовские сроки? Помнит ли кто-нибудь (сегодня уже почти 70-летнего) Валентина Данилова, специалиста в области физики плазмы, которого в 2003 году приговорили к 13 годам колонии строгого режима на показном шпионском процессе (в начале путинского правления многочисленные шпионские дела были призваны стать пугалом для ученых и всех остальных)?
Читайте также: Московский «Марш миллионов»
Ответ один: нет. Политические лидеры не хотят принимать к сведению утверждение самой известной в мире российской правозащитной организации «Мемориал», что «все чаще и чаще в последние годы мы сталкиваемся с примерами неправосудных судов по уголовным делам, целенаправленной фальсификации материалов следствия и суда по указанию органов исполнительной власти». Не осознавая и не осуждая всего этого, они создают атмосферу попустительства и тем самым сами становятся соучастниками произвола.
Как при сталинских «тройках»
[...] Шестого мая тысячи людей, пришедших на Болотную площадь, оказались окружены плотными рядами ОМОНа, действовавшего четко и жестоко: в ход пошли дубинки, электрошокеры, слезоточивый газ. Демонстрантов вновь швыряли на землю, били, тащили в полицейские машины. Были задержаны несколько сотен (по одним данным - 400, по другим - 600) человек. Под арестом остается 16. И каждый день проходят новые аресты и обыски, особенно - у лидеров оппозиции (Немцов, Каспаров, Удальцов, Навальный) или у известных личностей, поддерживающих оппозицию (Ксения Собчак). Готовится масштабный показательный процесс.
Заводятся новые уголовные дела. С остервенением отлавливают членов оппозиционных организаций, особенно из «Другой России», основанной Гарри Каспаровым и объединяющей различные фракции оппозиции. Развернута охота и на тех непокорных, кто работал независимыми наблюдателями на прошлых парламентских и президентских выборах и увидел много "лишнего".
Также по теме: Михаил Горбачев - Оппозиция в России не миф, а естественная реакция на социальные проблемы
160 следователей допросили уже почти полторы тысячи человек, в десятках квартир прошли обыски. Для обвинений был выбран специальный ключ: 212 и 318 статьи уголовного кодекса, предусматривающие от пяти до семи лет заключения за участие в «массовых беспорядках» и «применение насилия, опасного для жизни или здоровья представителя власти».
В судах принимаются во внимание исключительно показания свидетелей обвинения, которыми являются потерпевшие должностные лица. Ни по одному делу не были заслушаны свидетели, показания которых подтвердили бы невиновность задержанных. Они должны оказаться агрессорами, и именно поэтому мы услышали, что активный оппозиционер Гарри Каспаров во время задержания укусил полицейского. Каким еще образом мог оказать сопротивление человек, которого держат за руки и за ноги? При этом, никакой суд не убеждают раны на спине Дениса Луцевича от ударов полицейскими дубинками после допроса. [...]
Расправляющиеся с оппозицией суды путинской эпохи отличаются от сталинских «троек» лишь тем, что не выносят смертных приговоров. С юридической точки зрения они сходны: обвиняемый не имеет никаких прав, принцип презумпции невиновности не работает, допуск к обвиняемому адвокатов часто становится фикцией. Большинство жалоб защиты отклоняются, судья дает высказываться только свидетелям обвинения, и что самое главное - обвинительные акты базируются на подложных доказательствах, фальшивых документах и фактах, которых не было.
Возьмем первое попавшееся дело (помимо процесса над узником № 1 - Михаилом Ходорковским, который может служить образцом): перед московским судом предстала главный редактор районной газеты «Судьба Кузьминок» Айгуль Махмутова двадцати с небольшим лет. В ходе расследования она была так избита, что ей потребовалась госпитализация. Во время слушаний судья принимал во внимание только документы, представленные свидетелями обвинения (даже явно сфабрикованные) и выслушивал показания их друзей, знакомых и родственников. Обвинение опиралось на то, что Махмутова «в неустановленные следствием время и месте, при неустановленных обстоятельствах, вступила с неустановленными лицами в преступный сговор».
Читайте также: Выборы оппозиции
Покорная Дума
В тюрьмах и колониях находятся сейчас десятки современных диссидентов. Это региональные журналисты, лишенные на много лет свободы за критику местных властей (Олег Кочкин - Пенза, Анатолий Сардаев - Мордовия, Татьяна Стецура и Надежда Низовкина - Бурятия, Николай Андрущенко - Петербург, Айгюль Махмутова - это лишь самые громкие дела последних лет); бизнесмены, посаженные в тюрьму якобы за шантаж и взяточничество, а на самом деле - за активное участие в оппозиционном движении (например, Алексей Козлов, Максим Петин); ученые, обвиненные в измене родине (Евгений Афанасьев, Святослав Бобышев) - защитники прав человека признали их всех политическими заключенными.
С каждым днем их будет все больше. Покорная Госдума по заказу кремлевской администрации в бешеном темпе, посвящая отдельным статьям по паре секунд, одобрила за последнее время три закона, которые замораживают любую общественную активность: репрессивный закон о массовых собраниях (незначительное нарушение, к примеру - порча газона, может караться штрафом до 300 тысяч рублей, а чуть более крупное - тюремным заключением); закон об НКО, обязывающий все некоммерческие организации, пользующиеся заграничными грантами, зарегистрироваться в качестве «иностранных агентов», что в бытовом понимании означает шпионов (исключение сделано только для Православной церкви); закон об уголовной ответственности за клевету, который полностью парализует СМИ, в особенности - региональные.
Российские парламентарии составили черный список интернет-порталов, чтобы создать еще один - «антипорнографический» - рестриктивный закон, который позволит под предлогом появления инкриминируемого материала закрыть любой сайт. Все эти законы сразу же подписал Владимир Путин.
Народы, как и отдельные люди, проходят время от времени через периоды испытаний. Самое серьезное испытание выпало сейчас значительному количеству числу россиян, выступающих против всего, что представляет собой нынешняя власть. Россияне-оппозиция, россияне-диссиденты. Это уже почти половина всего народа. Отказ от их поддержки, замалчивание историй их судеб - это не просто моральное преступление, а историческая ошибка.
Кристина Курчаб-Редлих - журналист и репортер, по образованию юрист. Много лет работала корреспондентом польских СМИ в России, автор книги «Лбом о кремлевскую стену».
