За первые двенадцать лет 21-го века российские писатели создали умопомрачительное количество футуристических и пост-апокалиптических романов. Временные рамки весьма обширны – от феодального варварства до высокотехнологичного кошмара со всем тем, что посередине. Книги под запретом, а люди-мутанты живут в примитивных лачугах, пожирая мышей. Тайная полиция весь день насилует и жжет людей, а потом расслабляется во время оргий под воздействием наркотиков. Люди постоянно перевоплощаются, носят зеркальные маски, а также совокупляются и гибнут в массовых количествах на праздниках. Воюющие между собой группировки ведут борьбу за выживание в тоннелях заброшенного метро.
Это лишь некоторые из многочисленных сценариев современных российских писателей за прошедшее десятилетие (в данном случае это, соответственно, Татьяна Толстая, Владимир Сорокин, Анна Старобинец и Дмитрий Глуховский). С тех пор, как Евгений Замятин написал в 1921 году "Мы" (создав образец для "1984" Джорджа Оруэлла), писатели-романисты неоднократно производили на свет сатирические видения будущего. Но в последнее время этот жанр, подобно фильмам ужасов про пришельцев, породил бесчисленное потомство. Лиза Хейден (Lisa Hayden), ведущая блога Lizok’s Bookshelf, который посвящен современной российской художественной литературе, говорит об этом так: "Я нахожу массу антиутопий, апокалипсисов и параллельных миров в тех книгах, которые читаю, а также много чего еще, включая мистические или фантастические выверты, поветрия и слезы в тряпочку из того, что можно считать объективной реальностью".
Читайте также: Выдающиеся писатели могут служить злу
Секс, наркотики и диктатура
У читателей, писателей, критиков и блогеров множество теорий по поводу вспышки антиутопии в России (это направление еще называют дистопией). Какие крайности нового капитализма сподвигли мастера научной фантастики постмодерна Виктора Пелевина на описание подземного ночного клуба, где в качестве живых декораций выступают обнаженные женщины в наркотическом оцепенении? Как дрянной литературный мальчишка Владимир Сорокин, получивший скандальную известность благодаря написанной им сцене гомосексуального полового акта между клонами Хрущева и Сталина, стал фигурой мейнстрима? И в чем посыл его притягательной сатиры в "Дне опричника", где он возрождает кровожадных опричников Ивана Грозного и посылает их в Россию 2028 года – грабить и злодействовать?
Учитывая огромное количество секса в современной российской беллетристике, кажется вполне уместным то обстоятельство, что одним из самых влиятельных литературных критиков стал бывший редактор "Плейбоя". Лев Данилкин, ныне работающий ведущим книжной рубрики в журнале "Афиша", уже много лет пишет ежегодные обзоры русской литературы, и обладает настоящим даром угадывать новые тенденции. В своем авторитетном анализе романов "нулевых" он, среди прочего, выводит на первый план " одержимость идеями государства, империи и диктатуры".
Лауреат многочисленных премий, журналист и яркая медийная личность Дмитрий Быков написал один из выдающихся современных образцов этого жанра, роман "ЖД", который на английском получил название "Living Souls" (Живые души) и вышел в свет 1 апреля 2012 года – в День дураков. В этом насыщенном и амбициозном романе автор пишет о нескончаемой гражданской войне в России между националистами и либералами. Быков прекрасно понимает, что его работа это часть литературной традиции, которая объясняет новую волну антиутопической беллетристики удушающей стабильностью или застоем, как это называют многие, предыдущего путинского президентства. "Посулили террор – и нет, либерализацию – и нет, войну – и зависло, и снова все висят в киселе, не в силах ни на что решиться".
Также по теме: Василий Гросман - боевой писатель
Данилкин называет быковское описание нового жанра - "неслучившееся" и добавляет, что пока тема номер один в литературе это катастрофа.
Апокалипсис сегодня
Роман Ольги Славниковой "2017", за который она в 2006 году получила премию "Русский Букер", стал частью этой литературной волны, описывающей альтернативное будущее. Это сложная и сильная работа, в которой налицо изобилие идей и комбинация из фантастики, романтики и триллера. Среди многих других тем автор затрагивает вопрос об эксплуатации человеком земных ресурсов и о цикличности истории. В своем недавнем радиоинтервью о "2017" Славникова назвала его "прежде всего … антиутопией", объяснив это так: "Мне очень интересно писать о будущем, потому что в своих произведениях я могу раскрывать те тенденции, которые вижу в настоящем".
По мнению Славниковой, сегодня почти невозможно писать утопические фантазийные книги со счастливым концом, потому что "мир находится в ожидании катастрофы". Ее описание беспорядков на улицах в России нашло отражение в реальной жизни, когда тысячи людей выступили с протестом против фальсификаций на выборах, а некоторые блогеры назвали "2017" революционным пророчеством. "Если ты пишешь о политических волнениях, ты обязательно становишься пророком", - признает она. Однако Славникова с опаской относится к узким идеологическим интерпретациям. "Значительную часть русской литературы критики расценивают как политическую сатиру, - говорит писательница. - Можно и на мой роман смотреть таким образом, однако … я думаю, политике в моей книге не следует придавать чрезмерное значение". Славникова по-прежнему использует ближайшее будущее в качестве форума для обсуждения проблем, как общемировых, так и социальных. "Мы живем во времена колоссальных перемен", - заявляет она.
Анна Старобинец также обратила свое внимание на социальные последствия новых технологий. Ее тревожные рассказы-ужасы уже переведены, а вот последний роман писательницы "Живущий" (2011 г.) опубликован на английском лишь частично в виде выдержки. Он вышел в антологии фонда Rossica "Русские произведения 21-го века". Роман дразнит читателя, позволяя ему заглянуть в притягательное воображаемое будущее, где людей автоматически ликвидируют в 60-летнем возрасте. В других пост-апокалиптических романах, таких как исключительно популярная книга Глуховского "Метро 2033", авторы просто кладут в основу сюжета всеобщую катастрофу, а затем описывают последствия, рассказывая о том, как выживает человек в новых условиях.
Читайте также: Москва - писатели против Путина
"Еретики, мечтатели, бунтари и скептики"
На другом конце жанрового спектра Владимир Сорокин язвительно высмеивает авторитарные тенденции российского государства. В своем интервью журналу Spiegel Сорокин назвал "День опричника" поиском "ответа на вопрос о том, что отличает Россию от подлинных демократий". Страшное насилие в его романах, утверждает писатель, является отражением "зловещей энергии" угнетения, которой до сих пор насквозь пропитано российское общество.
Юлия Суханова, увлеченно читающая современную российскую художественную литературу, объясняет преобладающий в ней пессимизм жизненным опытом многих писателей. "Современных российских писателей воспитывали прекрасно образованные родители – учителя и профессора, делая это в атмосфере свободных дискуссий, шедших поздно вечером в крохотных кухнях. И все они видели, как сильно ударили по их родителям и друзьям идущие последние двадцать лет экономические перемены в России. Удивительно ли, что эти писатели критически относятся к государству, к его морали и к его будущему?"
Суханова также отмечает, что в России от писателя традиционно ждут сильной политической позиции и видения будущего. Многие из провоцирующих на размышления писателей участвуют в антиправительственном оппозиционном движении. " Настоящая литература, - писал прародитель антиутопического жанра Евгений Замятин, - может быть только там, где ее делают не исполнительные и благодушные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики".
