Когда Сергей Костицын, лучший бомбардир Nashville Predators, прилетел из Минска (Белоруссия) в Нью-Йорк, чтобы продлить свою канадскую визу, его встретил не его агент и не официальный представитель Predators, и не кто-то из НХЛ, а Сюзанна Горувейн (Susanna Goruveyn).
Не совсем обычная должность – переводчик, персональный ассистент, посредник – вполне точно передает то, что делает Горувейн для группы русских, играющих в НХЛ. Когда смотришь, как Горувейн делает свою работу, понимаешь, как потакают профессиональным спортсменам, хотя здесь, правда, это происходит не совсем обычно, из-за культурных различий и трудностей перевода.
Горувейн говорит одинаково быстро как по-английски, так и по-русски, что объясняет, почему 24-летний Костицын, который в межсезонье находится дома в Белоруссии, хотел, чтобы она сходила с ним в канадское консульство. Потом она собиралась в Монреаль, чтобы сопровождать беременную жену новичка-защитника Canadiens Алексея Емелина к гинекологу.
По телефону, между тем, она называет цены на автомобили, рассказывает о продаже новых домов, о переводах денег на родину.
«У меня нет проблем с игроками», - говорит она в Нью-Йорке. «Это драма».
Она имела в виду подружек, жен и матерей, отношения и культурные нравы, которые сопровождают ее из одного мира в другой.
«В России не бывает дружбы между мужчинами и женщинами», - говорит 36-летняя Горувейн, параллельно объясняя, как ее работа с игроками может вызывать неприятности и стать источником беспокойства.
На своей веб-странице компания Newport Sports Management, почтенное агентство, возглавляемое Доном Миханом (Don Meehan) и базирующееся в Миссисауге, штат Онтарио, описывает Горувейн как человека, который «внимательно заботится о нуждах клиента», то есть российских игроков.
Еще по теме: КХЛ собирается принять бизнес-модель НХЛ
По крайней мере у еще одного агента НХЛ, базирующегося в Нью-Йорке Джея Гроссмана (Jay Grossman), в число клиентов которого входит игрок Devils Илья Ковальчук, работают отец и сын, которые оказывают помощь по взаимодействию с русскоговорящими клиентами. Но бизнес по привлечению российских игроков в хоккей идет на спад. У Newport, крупного агентства, было всего шесть русскоговорящих игроков на начало сезона, а ведь некогда это количество измерялось двузначным числом.
Некоторые, включая Алексея Фролова и Максима Афиногенова, играют в российской профессиональной Континентальной хоккейной лиге (КХЛ). Эффект КХЛ является уже устоявшейся тенденцией, она завлекает ветеранов домой и, что еще более важно, разубеждает команды НХЛ в наличии перспектив для драфта по контрактам в России.
По данным статистики на момент открытия сезона лиги, списки команд НХЛ включали 23 россиянина, что было значительно меньше числа шведов, чехов и финнов. Тем не менее, представитель НХЛ Джон Деллапина (John Dellapina) говорит, что команды предоставляют помощь иностранным игрокам и в том, что не касается непосредственно хоккея.
«Если по правде, то я еще не слышал ни об одной команде, которая не пошла бы на все, чтобы сделать переход игрока к себе максимально легким и комфортным», - говорит он.
Горувейн, которая часто ездит в неожиданные срочные поездки, не связанные с играми, не согласна. В последнее время значительную часть своего времени она провела в поездках между Нью-Йорком и Монреалем, помогая недавно приехавшим Емелиным разобраться в канадской системе здравоохранения и найти место для проживания. Пока она еще была в Нью-Йорке, позвонил Костицын из Нэшвилл; он нашел дом, который хотел бы снять, и ему требовалось, чтобы на его банковский счет были переведены деньги, причем немедленно. Они говорили по-русски, хотя Горувейн потом сказала, что Костицын говорит по-английски.
«Для русских людей переезжать – это крайняя редкость», - говорит опытный и давний вратарь Islanders Евгений Набоков в отеле, где он остановился перед поездкой в тренировочный лагерь. «Если у тебя никого нет, - отметил он, - ни команды, ни агента, ни семьи, кто бы тебя поддерживал, то к кому ты обратишься?»
И он указывает на бар отеля. San Jose задрафтовал Набокова, который вырос в Казахстане, в 1994 году и отправила его в низшую лигу в Лексингтоне, штат Кентукки. Как говорит он сам, он «вообще не говорил по-английски, был полный ноль». Набоков вспоминает, как он долго думал над тем, для чего нужен съезд с хайвэя. (В России у нас почти нет хайвэев», - сказал он). Первый сезон был катастрофой, и он неоднократно обращался к матери Горувейн, Анне. Анна Горувейн была тогда хорошо известна российским игрокам. Закончившая университет по специальности лингвист в украинском Донецке, приехав в Торонто в 1981 году, чтобы заработать денег, она мыла полы в ресторане. Мать-одиночка, она научилась стенографии и стала юридическим секретарем. На Олимпийских играх в Калгари в 1988 году она выступала в качестве волонтера и переводчика и встретила Владислава Третьяка, вратаря советских национальных сборных 70-х и 80-х годов двадцатого века.
Третьяк недавно ушел на пенсию и пытался заработать на своем имени на Западе; Анна стала его переводчиком и деловым партнером. Это заставило обратить на нее внимание Toronto Maple Leafs, клуба, который подписал контракты с Дмитрием Мироновым и Николаем Борщевским, игроками из первой волны бывших советских хоккеистов, которые пошли в НХЛ после падения коммунизма.
Порой, в вечера, когда проводились матчи, Сюзанна, будучи подростком, сидела с маленьким ребенком Борщевского. Русские игроки звонили ее матери в любое время. Некоторые из сегодняшних клиентов Сюзанны – включая Набокова и Андрея Маркова из Canadiens – останавливались в доме ее матери, когда тренировались в Торонто летом.
«Они как бы чувствовали, что они являются частью семьи, что они не одиноки», - говорит Горувейн.
Для Анны это была всепоглощающая жизнь и не без интриг – как в 1996 году, когда мать Олега Твердовского, звездного защитника в Anaheim, была похищена с целью получения выкупа в Донецке; Горувейн рассказывает, как ее мать звонила родственнику, у которого были связи в КГБ. Оказалось, что схему похищения разработал тренер молодежной сборной, где выступал Твердовский.
Анна, у которой обнаружили рак кишечника в 2003 году, быстро вернулась к работе, отправившись в Хельсинки в Финляндию в конце того же года, чтобы увидеть многообещающего новичка Newport Александра Овечкина, играющего за Россию в чемпионате мира среди юниоров. Она заболела, была госпитализирована, и умерла прямо во время турнира в возрасте 49 лет.
Сюзанна испытывала противоречивые чувства, когда Михан попросил ее продолжить заниматься работой ее матери. Она могла лишь с мучительной горечью и жесткостью думать о тех игроках, которые так много взяли так много у ее мамы. Но Овечкин вскоре оказался в центре ее внимания. Во время его дебютного сезона с Capitals она неоднократно летала в Вашингтон, чтобы наладить его жизнь вне катка. Ей нравился Овечкин; он был привлекательным и притягательным, целеустремленным и энергичным, и тогда еще добродушно веселым и с легким характером. Но Горувейн беспокоилась, что она не сможет установить такой же контакт с его матерью Татьяной.
Однажды ночью Татьяна Овечкина разбудила Горувейн часа в четыре утра, потому что хотела, чтобы кто-то составил ей компанию, чтобы печь блины. Горувейн была скорее продуктом Торонто, чем России, она не умела печь блины. Разрыв наступил в конце 2006 года, когда Овечкин, второй год бывший звездой НХЛ, уволил Михана в качестве своего агента.
«Сначала, когда он уволил нас, я полгода с ним не разговаривала», - говорит Горувейн про Овечкина, который сам отказался дать интервью. «А он звонил мне, и через других людей пытался поговорить со мной, а я вообще не хотела с ним общаться».
Горувейн говорит, что в итоге поняла, что мать Овечкина была таким же влиятельным лицом в его жизни, каким для нее была ее мать. (Летом 2008 года Овечкин, ведя переговоры без агента, подписал договор в Вашингтоне, который сделал его первым игроком НХЛ с контрактом в 100 миллионов долларов).
Пока Горувейн рассказывает историю про Овечкина, Набоков подначивает ее, закатывая весело глаза. Сейчас он пытается построить свою карьеру, превратившись в американца, у него жена американка и дети, дом в Сан-Хосе в Калифорнии, где он десять сезонов подряд успешно выступал с Sharks.
В прошлом сезоне он попробовал поиграть в КХЛ, подписав дорогой многолетний контракт на выступления за санкт-петербургский СКА, но все пошло не очень хорошо. Набоков отказался обсуждать эту сторону своей биографии, лишь нарисовал картину своей семьи, отсиживающейся в квартире в зимнем, холодном и неприветливом Санкт-Петербурге, пока он ездил с командой.
Сейчас Набоков, у которого на шлеме сзади написано имя «Анна», вновь восстанавливает свою карьеру в США, часто говоря с Горувейн – по-русски.
