Трещины в Большой двадцатке

Всемирный финансовый кризис послужил быстрым и действенным катализатором для «Большой двадцатки». Первые три саммита глав государств в Вашингтоне, Лондоне и Питсбурге запомнятся продвижением принципа многосторонности и глобальных согласованных действий. Но G-20 остаётся во многом незавершённой работой – и, как показал последний саммит в Торонто, ещё многое предстоит сделать.

Саммит G-20 в Вашингтоне в 2008 году был первым с момента создания группы в 1997 году, на котором встретились главы государств-участниц. «Большая двадцатка» перестала быть подходящим проводником для глобального экономического управления, столкнувшись с необходимостью стабилизации финансовых рынков по всему миру. Голоса таких стран, как Китай, Индия и Бразилия должны были быть услышаны, чтобы найти скоординированный ответ на кризис. По мере усиления финансового кризиса, на лондонском саммите в 2009 году было получено согласие на беспрецедентные фискально-денежные стимулы и поддержка более прочной и вразумительной регулирующей и контролирующей мировой структуры. Ввиду успехов «Большой двадцатки», питсбургский саммит признал её главным форумом для международного экономического сотрудничества.

Это признание вызвало надежды на G-20 и наделило её тем авторитетом, которого она заслуживает: это – единственный форум, на котором мировые державы и развивающиеся страны сидят как равные за одним столом. Предпосылка ясна: по мере того как кризис становится более очевиден, чем когда-либо, взаимозависимость стран становится неизбежной. Перед лицом сегодняшних глобальных вызовов, единственно возможный ответ должен быть глобальным. Другой альтернативы нет. Но расхождения в соглашениях, достигнутых на июньском саммите в Торонто, оставили у политических лидеров горький привкус на губах.

Два явно выраженных расхождения выделяются, как причины разногласий. Первое трансатлантическое расхождение касается того, как наилучшим образом обеспечить возврат к стабильному росту. Соединённые Штаты склоняются к продолжению экономических стимулов, в то время как Европейский Союз предпочитает консолидацию бюджетов. Вторым источником противоречий являются разногласия по налогам на банки. США, Евросоюз и Япония – за, но развивающиеся страны, а также Канада и Австралия – против.

Хотя согласие и достигнуто (2013 определён как год, к которому бюджетные дефициты должны быть сокращены на половину; к 2016 г. необходимо стабилизировать государственные долги), консенсус не ведёт в правильном направлении. Стимулы не решат проблему дефицита. Необходимо и то, и другое. Даже касательно активного неприятия каждого контекста, всё же существует достаточно общих интересов для большей определённости соглашений. То же можно сказать и о прозрачности, подотчётности и регулировании банковских сборов. Я отлично знаю, что это – непростая задача, но это очень важно, чтобы мировые лидеры, а не рынки, управляли реформами.

Кроме того, повторяется традиция, которую необходимо изменить. Очевидно, что проведение саммита «Большой восьмёрки» непосредственно перед саммитом «Большой двадцатки», как это произошло в Канаде в этом июне, просто служит продолжению существования отдельных клубов, что недопустимо. Роль «Большой двадцатки» должна возрастать благодаря доле развивающихся стран в глобальном ВВП – прогнозируется, что он достигнет 60% к 2030 году – и глобальной природе вызовов двадцать первого столетия. Если мы хотим достичь прогресса в решении глобальных проблем, нам придётся работать вместе, чтобы справиться с этим экономическим кризисом и другими существенными проблемами, такими как нераспространение ядерного оружия.

Проблема в том, что, несмотря на ясную необходимость в многосторонности, существует риск сползания к двусторонности из-за недостатка глобального руководства. Внимание президента США Барака Обамы сосредоточено на делах огромной важности, таких, как Ближний Восток, его стратегия развёртывания в Афганистане и бедственное положение американской экономики. То же верно и в отношении Евросоюза, где внимание – и действия – сосредоточены в последние месяцы на защите евро и решении экономических трудностей на периферии ЕС.

Тем временем, развивающиеся страны продолжают склоняться к двусторонним отношениям и равняются на другие страны. Отсутствие согласия по резолюции Совета Безопасности ООН против Ирана также не помогает координации и сотрудничеству внутри «Большой двадцатки».

Саммиты нужно тщательно готовить, чтобы обеспечить форум для обсуждения важнейших глобальных проблем современности. Вразумительные, чёткие и определённые предложения принесли бы результаты более приемлемые для всех. Но ясно объяснять решения – так же важно, как и принимать их. Саммит G-20 происходит не каждый день. Это глобальное событие. Особенно во время кризиса, который принёс столько страданий, его (саммита) решения необходимо объяснять общественности ясно и без какофонии. Страдания людей требуют этих усилий, и этого не доставало в Торонто.

Мир остаётся в очень деликатной переходной фазе, и пока не ясно, в каком направлении склонится G-20. Основная задача сейчас – это продолжать использовать «геометрию Двадцатки», чтобы построить инструменты морового управления. Хотя экономический шторм стал менее интенсивным, он ещё не утих. Так что ещё многое надо сделать. Пока страны развиваются с разными скоростями, глобальная стратегия должна оставаться приоритетом.

Степень взаимозависимости между странами возрастает, и глобальная природа наших проблем очевидна. В многосторонней структуре страны должны приложить усилия по сглаживанию различий и углублению отношений: мы должны преодолеть инерцию, которая тянет нас к старому мышлению – и старым альянсам.

Хавьер Солана, бывший Верховный представитель Европейского Союза по внешней политике и безопасности, а также бывший Генеральный секретарь НАТО. В настоящее время президент центра глобальной экономики и геополитики международной бизнес-школы ESADE