Битва за Евразию

Конфликт на Украине может принести множество положительных результатов: Россия обескровлена <...>, Соединенные Штаты заново открыли для себя центральное место и лидерство своей страны на планете, демократическое сообщество объединилось и зарядилось энергией на предстоящие опасные годы. Но есть и один очень зловещий исход: возникновение коалиции евразийских "автократий", связанных географической близостью и геополитической враждебностью к Западу. По мере того, как <...> действия российского президента Владимира Путина сплачивают развитые демократии, они одновременно ускоряют строительство "Крепости Евразия", управляемой врагами свободного мира.

"Ревизионистские автократии" — Китай, Россия, Иран и, в меньшей степени, Северная Корея — не просто стремятся к власти в своих регионах. Они формируют взаимосвязанное стратегическое партнерство на крупнейшем в мире континенте и развивают торговые и транспортные сети за пределами досягаемости доллара США и американского военно-морского флота. Это еще не полноценный союз "автократий", однако это уже блок наших противников, более сплоченный и опасный, чем что-либо, с чем США сталкивались за последние десятилетия.

Все великие конфликты современности представляли собой состязания за Евразию, в рамках которых противоборствующие коалиции сталкивались друг с другом за господство над этим суперконтинентом и окружающими его океанами. В действительности "американский век" был "евразийским веком": жизненно важной задачей Вашингтона как сверхдержавы было поддержание баланса на планете путем разделения Евразии. Теперь Соединенные Штаты снова возглавляют группу демократических союзников, находящихся на окраинах Евразии, против коалиции соперников, расположенных в центре суперконтинента, в то время как важные, но колеблющиеся государства совершают политические маневры для получения выгоды.

Такие страны, как Турция, Саудовская Аравия и Индия, обладают решающим значением в нашу эпоху острой мировой конкуренции благодаря географическому положению, которое они занимают, и своему влиянию. Во многих случаях эти державы намерены играть за обе стороны. Сдерживание евразийского вызова потребует укрепления связей внутри сетей альянсов США и между ними самими. И именно то обстоятельство, что оппортунистически настроенные колеблющиеся государства будут определять ход борьбы между "Крепостью Евразия" и свободным миром, и является самым опасным фактором.

Евразия долгое время была ключевой стратегической зоной раздробленности мира, потому что именно здесь расположены самые богатые и могущественные страны (за исключением США). А с начала XX-го века на этом обширном суперконтиненте происходили ожесточенные схватки за геополитическое первенство.

В Первую мировую войну Германия стремилась к созданию империи, простирающейся от Ла-Манша до Кавказа. Понадобилась трансатлантическая коалиция демократий, чтобы дать отпор ее устремлениям. Во время Второй мировой войны Берлин и Токио завоевали богатые окраины Евразии и начали проникать в ее сердце. Тогда для восстановления мирового баланса сил был сформирован еще более крупный и идеологически разнообразный альянс. Во время холодной войны сверхдержава, расположенная в центре континента, Советский Союз, пыталась пересилить коалицию свободного мира, разбросанную на окраинах Евразии. Обстоятельства менялись, но основное противоречие — между теми, кто стремится управлять Евразией, и теми, кто им противостоит, в том числе заморской сверхдержавой, — сохраняется до сих пор.

После победы в холодной войне Вашингтон и его друзья заняли лидирующие позиции во всех ключевых субрегионах Евразии: в Европе, Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Тем не менее наши противники, которых все больше объединяла общая враждебность к существующему статусу-кво, принесли новые проблемы. И точно так же, как крупные кризисы часто ускоряют ход истории, украинский военный конфликт способствует возникновению нового евразийского блока.

Путинская военная спецоперация на Украине была попыткой силой переформатировать Евразию. Если Россия возьмет верх, она сможет восстановить европейское ядро старого Советского Союза. Тогда она окажется в господствующем положении на территории от Средней Азии до восточного фронта НАТО. Стратегическое партнерство Москвы и Пекина будет превалировать, в то время как демократии потерпят очередное деморализующее поражение. Этот сценарий раскрылся с наступлением России. Украинский вооруженный конфликт оказывает глубоко поляризующее влияние на мир.

Он, несомненно, заставил развитые демократии собраться с силами. НАТО активно перевооружается и расширяется. Демократии в Азии поддержали Украину и ввели санкции против России, опасаясь, что ее успех в одном регионе может спровоцировать смертоносные авантюры в другом. Страны, связанные либеральными ценностями и поддержкой международного порядка во главе с США, укрепляют свою оборону от Восточной Европы до западной части Тихого океана и переосмысливают экономические и технологические связи с "автократиями" в Москве и Пекине. То, что президент США Джо Байден называет "свободным миром", снова обретает форму. Но, к сожалению, то же самое происходит и с противоположной коалицией.

Москва, Пекин, Тегеран и Пхеньян стремятся нарушить баланс сил в своих регионах и считают Вашингтон главным препятствием на пути к цели. Все они беспокоятся из-за своей уязвимости перед санкциями и другими рестрикциями, которые могут наложить на них Соединенные Штаты и их глобальные силы. Всем этим "автократиям" нужны партнеры, чтобы выжить, потому что, если США и их союзники уничтожат любого из них, остальные окажутся более изолированными и исчезнут.

Наконец, все они расположены в пределах Евразии и географически близки, если не смежны, по крайней мере с одним другим "ревизионистским" государством. Поскольку конфликт между Россией и Украиной обостряет глобальную напряженность, эти "автократии" сближаются для самозащиты и ради стратегической выгоды.

Эта тенденция, конечно, не нова. Иран и Северная Корея уже давно используют общие ракетные технологии и другие средства поражения. Стратегическое партнерство Москвы и Пекина развивается уже десятилетия. Но если Украина и усилила союз "автократий", она также ярко осветила совпадающие цели и опасения "ревизионистов". Таким образом, развернувшийся конфликт ускорил интеграцию в евразийском ядре Земли.

Евразийский блок становится более сплоченным в военном отношении, поскольку украинский кризис способствует сближающимся и все более амбициозным оборонным связям. <...>

Китай, со своей стороны, не поддержал спецоперацию России летальной военной помощью, опасаясь санкций США и Европы. Однако он предоставил ей так называемую нелетальную помощь <...>. И Пекин, вероятно, пошел бы еще дальше, если бы его самая важная союзница столкнулась с поражением. Было очень заметно присутствие многочисленных военных экспертов председателя КНР Си Цзиньпина во время его недавней встречи с Путиным в Москве. Это явно сигнализирует о том, что более широкие оборонные отношения, которые уже включают совместные учения <...>, продолжают выходить за те пределы, которые многие западные наблюдатели и представить себе не могли еще декаду назад.

Чтобы нарушить мировой и региональный военный баланс, не нужно официального российско-китайского союза. Если Москва предоставит Пекину чувствительные технологии подавления подводных лодок или ракеты класса "земля-воздух", это может коренным образом изменить характер возможной войны КНР и США в западной части Тихого океана. В сегодняшней Евразии хорошо вооруженные "ревизионисты" действуют сообща.

Они также реструктурируют международную торговлю. Торговые потоки или поставки оружия, пересекающие окраинные моря Евразии, могут быть обрублены глобальными военно-морскими силами. Зависимые от доллара экономики уязвимы перед санкциями США. Поэтому второй важнейший аспект "Крепости Евразия" заключается в создании торговых и транспортных сетей, защищенных от "демократического вмешательства или запретов".

В течение многих лет Пекин инвестировал в наземные трубопроводы и железные дороги, предназначенные для обеспечения доступа к ближневосточной нефти и другим важным ресурсам. В настоящее время Поднебесная пытается защитить свою экономику от санкций, уменьшая зависимость от иностранного капитала. Этот проект стал более неотложным из-за экономической войны Запада с Россией. Москва и Тегеран активизируют Международный транспортный коридор "Север — Юг", который соединяет их через Каспийское море, не выходящее в мировой океан, в то время как Иран инструктирует Россию, как уклоняться от санкций. Точно так же Москва и Пекин углубляют сотрудничество в развитии Северного морского пути, наименее уязвимого морского маршрута между тихоокеанскими портами Китая и европейской частью России. Когда "международная торговля переживает кризис", как эвфемистически сказал Путин в ноябре прошлого года, евразийская интеграция становится особенно необходимой.

Действительно, с февраля 2022 года российско-иранская торговля резко активизировалась, а Пекин стал ключевым экономическим партнером Москвы "с большим отрывом", как сообщает фонд "Свободная Россия"*. <...> Российские фирмы обращаются к Гонконгу за привлечением капитала, обходя санкции. И по мере того, как китайские технологии распространяются по всей Евразии, здесь же начинает хозяйничать и валюта Поднебесной.

В феврале этого года юань обогнал доллар как самая торгуемая валюта на Московской валютной бирже. Китай и Иран также экспериментируют с отказом от доллара в двусторонней торговле. "Нынешние геополитические изменения, конечно, не приведут в ближайшее время к глобальному свержению доллара", — написал в марте в Bloomberg Александр Габуев, директор нового Евразийского центра Карнеги** в Берлине. Но это может способствовать созданию нового экономического и технологического блока в самом сердце Старого Света с центром в Китае.

Наконец, этот евразийский союз сплачивается интеллектуально и идеологически. В совместном китайско-российском заявлении в феврале 2022 года две страны изображаются как защищающие свои "авторитарные" политические системы и одновременно сопротивляющиеся коалициям США, создаваемым "в стиле холодной войны". Крупные иранские политики описывают евразийское сотрудничество как "противоядие от односторонних действий" Соединенных Штатов. Путин считает Евразию убежищем для "традиционных ценностей", осаждаемым западными "неолиберальными элитами".

Поскольку нынешний конфликт отделил Путина от Запада, он также разрешил и извечные споры России о том, в каком направлении двигаться. Сегодня судьба страны пока остается евразийской.

Конечно, у всего есть свои пределы. Что бы ни говорил Путин, коридор "Север — Юг" никогда не затмит Суэцкий канал. Глобально интегрированному Китаю не нужно будет концентрироваться только на Евразии, как это приходится делать более изолированной России. Внутри "лиги автократий" таится напряженность: некоторые российские националисты <...> беспокоятся о том, что евразийская ориентация в конечном итоге может привести к экономической вассальной зависимости Москвы от Пекина. Тем временем, однако, "Крепость Евразия" значительно усложняет жизнь Вашингтону и его друзьям.

Евразийская интеграция также делает противников США менее уязвимыми перед санкциями. Она укрепляет их в военном отношении против их врагов. Вполне вероятно, что это приведет к широкомасштабному дипломатическому сотрудничеству между странами, например, к более выраженной поддержке России в отношении позиции Китая по Тайваню или, возможно, даже к материальной помощи друг другу в войне против Соединенных Штатов. Будь у Москвы возможность помочь Пекину обескровить Вашингтон в битве в Восточной Азии, кто-нибудь сомневается, что у нее не хватило бы для этого мотивации?

Короче говоря, "Крепость Евразия" сделает мир более удобным для "агрессивного ревизионизма". И в чем большей безопасности эти страны будут чувствовать себя в своей "цитадели", чем больше они будут поддерживать друг друга, тем больше у них будет смелости проецировать свою силу на периферийные регионы — Западную часть Тихого океана, Европу, Ближний Восток и так далее.