В чём смысл крупной ставки Байдена на Индию?

Провиденс — Беспрецедентный праздник любви между США и Индией поразителен и, честно говоря, озадачивает. После пышного государственного обеда, на котором президент США Джо Байден принимал премьер-министра Индии Нарендру Моди, и полученного Моди от спикера Палаты представителей Кевина Маккарти приглашения выступить на совместной сессии Конгресса (причём уже во второй раз) можно лишь гадать, не отдаёт ли Америка слишком многое, получая взамен очень мало.

Ведь все эти символические действия — лишь малая часть происходящего. Например, Америка передаёт передовые военные технологии партнёру, с которым у неё нет договора о военном альянсе, она подталкивает американские компании к инвестициям в Индию, она смягчает визовые ограничения для индийских граждан и отказывается публично критиковать правительство Моди за отход от демократии. Фактически Америка втянула Индию в односторонний псевдоальянс: похоже, что для этого танго достаточно одного партнёра — в лучшем случае одного с половиной. Конечно, существует стратегическое рациональное зерно — необходимость создания противовеса Китаю. Но если это отношения "quid pro quo" ("услуга за услугу"), тогда чем расплачивается Индия за американские услуги?

Бывший американский дипломат Эшли Теллис считает, что США делают "плохую ставку", потому что Индия никогда не войдёт в военную коалицию с США против Китая, если только её интересы не будут напрямую поставлены под угрозу. В китайско-американском конфликте из-за Тайваня Индия будет оставаться в стороне, несмотря на все щедроты, которые ей демонстрирует Америка. И это признаёт даже советник по национальной безопасности США Джейк Салливан.

Однако индийские эксперты — например, бывший вице-ректор Университета Ашоки Пратап Бхану Мехта — отмечают, что США будут всё сильнее нуждаться в Индии по мере того, как их собственная гегемония ослабевает. Новая ось авторитарных стран включает не только Китай, Россию и Иран, но также Саудовскую Аравию и даже Турцию.

Столкнувшись с таким развитием геополитических событий, США нуждаются как минимум в предотвращении любого потенциального охлаждения отношений с Индией, чтобы не оказаться в ещё большей изоляции. И дело не только в том, что ряды американских противников растут, но и в том, что союзники США оставляют желать лучшего. Европа предсказуемо непоследовательна и амбивалентна, особенно в отношении Китая; а Япония и Южная Корея, хотя и являются надёжными союзниками, лишаются реального веса из-за демографического спада.

Впрочем, важнее другое. Совершенно не очевидно, что Америке нужно заходить настолько далеко в своих стараниях не допустить вступления Индии в авторитарную ось. И действительно, Китай — враждебный сосед, Саудовская Аравия — глобальный спонсор воинствующего ислама, а Россия (основной поставщик оружия в Индию) движется в хаос. Партнёрство с такими странами выглядит малопривлекательным для Индии. В то же время эта страна, с её влиятельной диаспорой и базовым совпадением экономических и военных интересов, мало что выиграет, если начнёт открыто пренебрегать Америкой.

Получается, что США отдают весьма многое либо за то, что Индия никогда не согласится сделать (боевые действия против Китая), либо за то, что Индия сделает в любом случае, вне зависимости от предлагаемых соблазнов. О чём же тогда думают американские стратеги?

Одно из убедительных объяснений — простая экономическая арифметика жёсткой силы. Как демократы, так и республиканцы уверены, что Китай создаёт для Америки экзистенциальную угрозу, которую невозможно нейтрализовать; можно лишь создать ей противовес. По данным Международного валютного фонда, в 2023 году ВВП США составит $26,9 триллионов, в то время как ВВП Китая достигнет $19,4 трлн (по рыночному валютному курсу). Однако в течение ближайших двадцати лет нынешнее преимущество Америки на 30%, скорее всего, уменьшится.

При всей эйфории по поводу перспектив роста экономики Индии, она всё ещё очень далека от того, чтобы сравниться с экономикой и финансовым потенциалом Китая. ВВП Китая в пять с лишним раз больше индийского по рыночному валютную курсу и примерно в 2,7 раз больше по паритету покупательной способности. Размеры военных расходов Китая выше в 3-4 раза, а размер его валютных резервов (в той степени, в какой их сегодня можно измерить) больше как минимум в 6-7 раз. Примерно во столько же раз выше объёмы торговли Китая, а его преимущество в сфере кредитовании глобального развития просто астрономическое.

Столь подавляющее экономическое преимущество Китая помогает объяснить, почему Индия часто выглядит беспомощной перед лицом различных провокаций, например, обширных китайских захватов приграничных земель в Гималаях. Подобные эпизоды служат болезненным доказательством того, что Индия не является противовесом Китаю.

Однако американская ставка связана не с настоящим, а с ожиданиями, что в долгосрочной перспективе судьба Китая и Индии может измениться. Из-за долгосрочных структурных и демографических проблем, не говоря уже о репрессивных подходах председателя КНР Си Цзиньпина к частному сектору, долгосрочные темпы роста экономики Китая вполне могут снизиться до примерно 2,5%. В то же время Индия способна сохранять темпы роста на уровне, скажем, 5-6% в год.

Подобный сценарий никоим образом не гарантирован, но он станет реальным, если Индия повысит качество своей политики и укрепит институты. Это не поможет ликвидировать большую разницу в масштабах жёсткой силы Китая и Индии, но позволит сократить нынешний разрыв в достаточной степени, чтобы принудить Китай заняться рекалибровкой своих решений. Например, если в следующие 20 лет пятикратное преимущество Китая над Индией по размерам ВВП сократится вдвое, тогда китайское руководство больше не сможет себе позволить игнорировать вероятность индийских мер возмездия в сфере торговли или на границе.

Кроме того, будущее — это процесс, а не какая-то гипотетическая финальная точка. Если темпы роста китайской экономики ослабнут, а темпы роста индийской экономики будут оставаться высокими в течение длительного времени, тогда повысится сравнительная привлекательность Индии — как партнёра, как рынка и как инвестиционного направления. В этом случае стратегические расчёты изменятся задолго до того, как Индия достигнет достаточных размеров, чтобы стать подлинным противовесом Китаю.

Да, ответ на вопрос, сможет ли Индия расти на 6% в год, будет определяться индийскими властями, а не американскими. Но США считают, что им надо обеспечить важный толчок в критичный геополитический момент для того, чтобы повысить шансы Индии. Агрессивность Китая повышается по мере того, как долгосрочные перспективы роста его экономики пересматриваются в сторону понижения, поэтому действия США могут подтолкнуть капитал к уходу с китайского рынка. Хотя предпочтительным вариантом является "решоринг" (возвращение производства из-за рубежа), США не будут возражать, если бегущий из Китая капитал окопается в Индии. Америка может также помочь в модернизации военного потенциала Индии. По сути, США объявляют миру, что Индия — "одна из нас". Тот факт, что Индия сейчас стесняется открыто соглашаться с таким статусом, в конечном итоге может оказаться не столь важным.

Истинный смысл "индийской ставки" Байдена не в том, чтобы гарантировать индийскую военную помощь в гипотетическом противостоянии с Китаем, и не в том, чтобы предотвратить сползание Индии в сторону оси авторитарных стран. Её смысл, скорее, в другом: это продуманное стимулирование, призванное сократить реальную и воспринимаемую разницу в силе Индии и Китая. Чем меньше будет дисбаланс в их жёсткой силе, тем эффективней станет противовес, необходимый Америке в её отношениях с Китаем.