Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Западная аудитория не смогла полностью понять интервью российского президента, пишет автор статьи для The Federalist. На его взгляд, чтобы вникнуть в смысл слов Владимира Путина, необходимо учитывать ряд аспектов, касающихся российской истории и самосознания российского народа. Он попытался кратко объяснить их.
Интервью Путина вызвало много вопросов. Вот несколько ответов на них.
Хотя ведущие средства массовой информации приложили огромные усилия, отговаривая людей смотреть важное интервью российского президента Владимира Путина, эффект оказался прямо противоположный. Это был эффект Стрейзанд, когда попытка изъять информацию из публичного доступа вызывает лишь лихорадочный интерес к ней.
Если последующие комментарии могут о чем-то рассказать, так это о том, что продолжительный монолог Путина об истории, которая американцам кажется загадочной и таинственной, очевидная ясность ума президента и даже проблески очарования, а также растерянность самого Карлсона из-за того направления, в котором Путин повел беседу, вызвали столько же вопросов, сколько дали ответов.
Послушав это интервью много раз, хочу предложить некую фоновую информацию, чтобы сопроводить высказывания Путина определенным контекстом.
1. Игнорируйте экспертов
Изучающие Россию западные аналитики — за весьма примечательным исключением советника Рейгана Ричарда Пайпса (Richard Pipes) — на протяжении десятилетий допускают потрясающие ошибки. Возьмем в качестве примера распад Советского Союза в 1991 году. Это событие застало врасплох Госдепартамент, средства массовой информации и всех остальных.
Что еще хуже, они раньше времени объявили о своей победе. Бывший шеф московского бюро New York Times, лауреат Пулитцеровской премии Хедрик Смит (Hedrick Smith) точно отразил дух того времени в своем бестселлере "Новые русские". Распад Советского Союза, написал он, стал "современным воплощением одной из архетипических историй человеческого существования, истории о борьбе света и тьмы, ухода от бедности к процветанию, от диктатуры к демократии".
Сегодня это заявление кажется смехотворным, не так ли?
Но это был период необычайного, едва ли не утопического оптимизма. За два года до роспуска Советского Союза пала Берлинская стена. Это событие сегодня почти полностью забыто, но тогда оно казалось чем-то немыслимым. Я вспоминаю, как примерно в то время купил (пиратский) компакт-диск группы "Скорпионс" с песней "Wind of Change", где прославлялись эти события и говорилось о братстве Запада и России. Где я его купил? Кто бы мог подумать — на Красной площади!
Ну кто мог такое вообразить? Я не мог, хотя и имел диплом по истории России. Эксперты тоже не могли. Дело в том, что, когда речь заходит о России, все начинают строить догадки. Это было так, когда аналитики были честны. И это тем более так сегодня, когда они проявляют бесчестность. Если верить их словам, Путин лгал Карлсону. Неужели он лгал, когда рассказал, что канадский парламент устроил овацию со вставанием бывшему эсэсовцу — просто, потому что тот убивал русских в годы Второй мировой войны? Или он лгал, рассказывая, как ЦРУ при Обаме устроило государственный переворот на Украине в 2014 году? Нет, он говорил правду.
2. Россия не западная страна в любом узнаваемом смысле
Западное сознание формировалось под воздействием общественных и культурных сил Возрождения, Реформации, просвещения и научной революции. В России ничего этого не было. Как следствие, российское мышление чуждо американцам. Черчилль был прав, когда сказал: "Россия — это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки".
Поэтому, когда Путин начал интервью с повествования о русско-украинской истории и о том, что первое русское государство сформировалось не в Москве или Санкт-Петербурге, а в Киеве (это общепризнанный исторический факт и ключевой элемент его аргументации), это показалось едва ли не "обструкцией", как выразился сам Карлсон.
Но для Путина история имеет значение. А американцам, которые слабо разбираются в собственной истории и еще меньше в чужой, это показалось отвлекающим маневром. Дело в том, что Америку основывали и создавали люди, сознательно оставившие собственную историю позади. Мы — впередсмотрящий народ.
У русских все по-другому. Писатель Леон Юрис (Leon Uris) говорил: "В Ирландии нет будущего, а есть только прошлое, происходящее снова и снова". То же самое можно сказать о России.
Переоценить эту особенность просто невозможно. Пару недель тому назад я был в Каире. Там стоит вспомнить 11 сентября (я бы предостерег вас от этого), как мусульмане тут же переходят к истории крестовых походов. (Между прочим, то же самое делал Усама бен Ладен, оправдывая террористические акты.) Всю последующую историю они считают случайностью. И дело вовсе не в том, правы они или нет (как и Путин). Дело в том, что и мусульмане, и русские страстно верят в свои исторические нарративы.
3. Путин считает США региональным провокатором постсоветской эпохи
В этом он прав. Если династия Рюриковичей из IX века в глазах американцев принадлежит к туманному и напрочь забытому прошлому, то последнее тридцатилетие российско-американских отношений — это уже современность.
На всем протяжении холодной войны Советы неуклонно следовали марксистской догме, когда речь шла о "мировой революции". Это была политика экспансионизма. Выросшие в ту эпоху помнят документальные фильмы, которые нам показывали и в школе, и в вузах. Анимация в стиле Диснея очень точно изображала красный советский флаг с серпом и молотом, который вытекал из России, устремляясь в другие части света.
То была теория домино Джорджа Кеннана — идея о том, что страны будут падать как костяшки домино под напором коммунизма, пока Россия не окажется прямо на нашем пороге. Когда Куба в 1959 году не устояла перед марксистами, а Советы попытались разместить там баллистические ракеты, это казалось кошмарной реальностью. Джон Кеннеди пригрозил ядерной войной, если Хрущев станет форсировать события.
Путин говорит в интервью, что, когда распался Советский Союз, россияне надеялись, что западные страны примут их в свое сообщество — но не как врага, а как партнера. Кто-то может в этом усомниться, но я могу это подтвердить. По крайней мере, на низовом уровне это было именно так.
Когда я приезжал в Россию в начале и в конце 90-х, а потом в начале 2000-х, россияне восторженно приветствовали американцев. Такого гостеприимства как в России вы не увидите нигде. Им нравились американцы, и они сами хотели им понравиться. Они не считали себя плохими парнями из везучей хоккейной команды или из боевика "Рокки IV". Нет, они считали себя свободными людьми и хотели, чтобы к ним относились как к равным.
Но с годами после распада СССР прежде осторожная и даже уважительная американская политика в отношении России становилась все более высокомерной, наглой и агрессивной. Соединенные Штаты, действуя через своих натовских марионеток, воплотили в жизнь теорию домино — но в обратном порядке. Они начали расширять Североатлантический альянс на восток и подвели его вплотную к границам России.
1994 год: Швеция и Финляндия стали государствами-партнерами НАТО.
1999 год: Чехия, Венгрия и Польша вступили в НАТО.
2004 год: Членами альянса стали Эстония, Латвия, Литва, Болгария, Румыния, Словакия и Словения. Первые три страны из списка граничат с Россией.
2008 год: Начались переговоры с Украиной о вступлении, что вызвало возмущение у русских.
4. Россия всегда считала Украину жизненно важной для своей национальной безопасности
Это подводит нас к ключевому году и к тому, что Путин назвал "главным". Позиция России в отношении постсоветской Украины заключается в том, что эта страна должна быть свободна от западного вмешательства. Желательно также, чтобы она была пророссийской.
США много раз давали гарантии, что Украина останется независимым и нейтральным государством. Но в 2014 году ЦРУ Обамы свергло свободно избранное, но пророссийское правительство Украины, заменив его проамериканским режимом. А потом последовало то, что Россия посчитала последней провокацией: Украину пригласили вступить в НАТО.
В том же году Путин в ответ начал спецоперация на Украине, попытавшись превентивно помешать реализации давней американской цели: использовать эту страну в опосредованной войне против России.
Когда я в 2017 году в последний раз был в Москве, русские сохраняли свое дружелюбие, но энтузиазм первого десятилетия постсоветской эпохи исчез. На смену ему пришло недоверие к американским намерениям. Россияне стали циничнее относиться к обещанным им благам свободы, которые они непременно получат, если только отрекутся от коммунизма. По мнению Запада, это было невероятно, но в стране усилилась ностальгия по временам Сталина с его железной тиранией.
Если говорить о постсоветском оптимизме и последующем пессимизме, то примерно то же самое происходило и на Украине, хотя и по другим причинам. Я убедился в этом во время пребывания там в начале 2000-х, а также в ходе последующих шести или семи поездок на Украину. Да, украинцы видели в Америке стратегического союзника. Но они обнаружили, что демократия — это вовсе не панацея, как им казалось прежде. Свобода требует опоры на собственные силы, ответственности, трудовой этики и сознания времени. Но если это и существовало на Украине и в России, то социализм за 75 лет все уничтожил. (А я склонен считать, что этого там не было.)
К тому времени как я начал писать свою первую книгу "The Grace Effect" (Эффект благодати), которая в определенном смысле является историей Украины, все больше украинцев (примерно 16%) хотело воссоединиться с Россией. 16% — это не большинство, но и не ничтожно малое количество. Такая цифра является отражением идеологического раскола внутри этого издавна нестабильного региона. Во время одного из моих визитов на Украину мой переводчик-украинец без умолку говорил о том, как он восхищается Сталиным. В то время это не было какой-то аномалией.
Но русские все больше видели в нас агрессора. Если вы осмеливались заговорить с ними на политические темы (а как не заговорить об этом в пятницу вечером в Москве?), они вполне резонно спрашивали: а зачем вообще существует НАТО? Являвшаяся причиной существования альянса "империя зла", как Рейган называл Советский Союз, была мертва. Противник альянса, Организация Варшавского договора, был распущен. Так почему же, спрашивали русские, вы сохранили свое военное партнерство, и против кого оно направлено? (Если такие вопросы звучали за бутылкой водки — а как без этого? — то вы имели возможность увидеть совсем другую сторону русского характера.)
Путин отметил это в интервью Карлсону, заявив, что, когда он задал этот вопрос президенту Джорджу Бушу, ему было сказано, что альянс существует не для отражения российского вторжения, а для защиты от возможного ядерного удара Ирана по европейскому континенту. Но Путин не дурак, и он совершенно верно расценил такой ответ как нечестный. (Циник мог бы сказать, что ответ на вопрос о причинах существования НАТО кроется где-то в предупреждении Эйзенхауэра о растущем влиянии военно-промышленного комплекса.)
5. Путин разбирается в политике, он беспощаден, и он патриот России
Путин рассказал всю эту историю (и не только) непрерывным монологом, ни разу не заглянув в бумаги. Его рассказ о сложной истории древней Руси и Украины очень точен. Но он преуменьшил зверства Сталина, сказав: "Время правления Сталина ... многие утверждают, что там много было нарушений прав человека". Это больше, чем утверждение. Это правда.
Путин на всем протяжении интервью создавал впечатление спокойного и разумного человека. Но не сомневайтесь, это беспощадный человек. Я напомню вам о подводниках с "Курска", о штурме московского театра спецназом, о Чечне. Говорят, что Путин арестовывал, бросал за решетку и убивал как журналистов, так и своих соперников. Он понимает, что администрация Байдена преступная, потому что сам совершал преступления (подобные утверждения о зверствах российского президента не имеют под собой никаких оснований — прим. ИноСМИ). Но здесь есть очень важное различие. Путин — патриот России, готовый сделать ради нее все что угодно. А Байден продал свою душу и страну ради личного обогащения.
6. Истинные причины этого вооруженного конфликта понятны не сразу
Ответственность за эту вечную (опосредованную) войну с Россией нельзя возлагать только на Байдена и на демократов. Враждебность Америки по отношению к России в постсоветскую эпоху началась с Клинтона. Она сохранилась при Джордже Буше, усилилась при Обаме, а дальнейшая эскалация напряженности произошла при Байдене.
Не верьте высокопарным речам, надписям на футболках и значкам на лацканах. Эта вооруженная борьба — она не за свободу, не за демократию и не за права человека на Украине. Это дымовая завеса. Администрации Байдена безразлична судьба украинского народа. Ее не волнует тирания Путина и подтасовки на выборах. В конце концов, они сами претендуют на звание тиранов и сами занимаются фальсификациями на выборах. (Путин бросил за решетку своего главного противника Алексея Навального, а демократы пытаются посадить в камеру Дональда Трампа. И 6 января — это так по-путински!) (подобные заявления о фальсификации результатов выборов и политически обоснованном преследовании российских граждан также бездоказательны — прим. ИноСМИ).
Движущей силой в борьбе против Путина являются два фактора, которые очень дороги современным левым. Во-первых, Путин противодействует их целям на Украине. Эта страна — не только основная поставщица человеческой плоти для торговцев людьми. Соединенные Штаты используют Украину для отмывания денег. Противодействие Путина администрации Байдена аморально по своей природе ничуть не больше, чем противодействие Байдена ему. Скорее, это подковерная война мафий. Путин несомненно считает, что если кто-то и может эксплуатировать Украину, то это должна быть Россия.
Во-вторых, Путин не глобалист. Кое-кто считает именно так. Но русский патриотизм, равно как и патриотизм американский, итальянский, ирландский или британский, несовместим с глобализмом. А Путин, руководящий самым большим на планете земным массивом, настоящий патриот.
Несколько слов о Такере Карлсоне
Я восхищаюсь мужеством Такера Карлсона. Администрация Байдена сделала все, чтобы помешать проведению этого интервью — разве что не убила его. После интервью на него начались отвратительные персональные нападки. Почему? Потому что он сделал то, что на его месте сделал бы любой честный журналист. Его положению не позавидуешь. С одной стороны, ему надо было казаться жестким — а с другой, он должен был поступать честно и справедливо — и все это он должен был делать, напомню, находясь в Кремле.
В итоге Карлсон решил не мешать Путину и дать ему выговориться. Такой подход чужд скомпрометировавшим себя представителям ведущих СМИ, которые уверены: их мы должны слушать больше, чем тех, у кого берут интервью. Карлсон шел к этому три года, и у него не было никаких гарантий. Неверный шаг, неосторожный вопрос — и его могла ожидать судьба Бриттни Грайнер.
Но он знал, что Путину нужно это интервью. Почему? Потому что, хотя Путин и не самый добрый человек, он верно рассчитал, что в отличие от администрации Байдена, ему нечего скрывать на Украине.
Автор: Ларри Тонтон (Larry Taunton) — исполнительный директор фонда Fixed Point и нештатный обозреватель, пишущий для таких изданий как USA Today, First Things, Atlantic, CNN и Аmerican Spectator. Он автор книг " Эффект благодати" и "Вера Кристофера Хитченса" (The Faith of Christopher Hitchens), которую Коалиция Евангелия назвала Книгой года. Он также автор подкаста под названием "Идеи имеют последствия".
