«Закройте дверь, Дмитрий Анатольевич» - эту фразу Дмитрий Анатольевич Медведев услышал в тот самый момент, когда его пальцы только прикоснулись к дверной ручке, - маленькой задвижке из лапландского бука, на которой оставили свои отпечатки зимние холода и частая смена владельцев кабинета. Эти назойливые перемены стали обычным делом после славной эпохи бесконечных, как киркутский горизонт, правлений монархов - во времена роскошных парков и ярких эполет на мундирах. Да, черт возьми, все теперь не так в матушке-России, даже самоскары со свежим маслом сегодня - уже не те, что раньше.
Снаружи шел снег, потому что с конца славных правлений, которые тянулись в прошлое так же далеко, как покрытые солью и инеем пустоши, даже времена года стали сбиваться с ритма. От московского лета осталось одно название, и тяжелые хлопья снега в эти дни лишь смягчали тяжкое падение новых. Город стал похож на большую мягкую выдру, чей мех обычно идет на теплые шапки. Владимир Путин, сидя в своем кабинете, не говорил ни слова. И лишь бурил вошедшего своим взглядом каймана, пробирающим до костей. Может быть, это был взгляд психоаналитика?
– Меняемся местами, Дмитрий.
Читайте также: Pussy Riot и новое политическое сознание
Владимир Владимирович поднялся с кресла, чтобы поменяться с Дмитрием, и это напомнило им обоим о пышных военных парадах в цветущие майские праздники. Медведев, будучи человеком осторожным, поначалу занял место у огня. «Дима, в жизни есть два вида людей: те, кто сидят у огня, и те, кто далеко от него», – без конца твердила ему его бедная мать.
– Хорошо.
Установилась ужасающая тишина. Тишина, которая заставляет медведя корчиться в агонии. А за окном все еще валил снег.
– Дмитрий.
– Да, господин президент.
Медведев тщательно продумал свой ответ. Он – осторожный человек, которому прекрасно известно, что теплое местечко у огня можно так же быстро потерять, как и приобрести. Это часто повторяла его мать после развода с той свиньей Анатолием.
Также по теме: Дело Pussy Riot и путинский неоцаризм - взгляд из Израиля
– Зачем столько слов, Дмитрий? Говорим меньше и по делу.
– Да.
Стул Владимира слегка поскрипывал, особенно - когда он откидывался на спинку, чтобы сделать глоток соморковтского чая, который он неизменно пил с украинским молоком. В молоке не было ни грамма радиации из-за так называемой аварии в Чернобыле. Кстати, доказательств того, что эта авария случилась на самом деле, тоже до сих пор не было.
– Меняемся местами, Дмитрий. Стул. Он скрипит.
– Да.
Они прошли друг мимо друга под высокими кремлевскими сводами. На столе справа лежал том мемуаров Гозневского, а уши Владимира выдавали его внутренний смех. Но он все же взял себя в руки, потому что русские и Россия всегда владеют собой.
Читайте также: Защита Pussy Riot обжаловала приговор
– Что ж, меньше слов, больше дела.
– Да, меньше слов, больше дела.
Медведев внутренне съежился, но ни левый глаз, ни нижняя губа не дрожали. Он прекрасно понимал, что сболтнул слишком много, прямо скажем, дал волю языку в этом разговоре. В руках он крутил пушнику времен Юрия Великолепного, чтобы хоть как-то скрыть охватившее его смущение.
– Давай разберемся с этим делом, Дмитрий.
– Да, с этим делом.
– Меньше слов, больше дела.
– Да.
Владимир остановился на мгновение, как заяц посреди хвойного моря. Или скорее - как охотник, который сидит в засаде на хвойном острове посреди белого океана.
Также по теме: Pussy Riot и Христос
– Мне холодно. Огонь. Меняемся.
– Да.
Они решили не терять времени даром, потому что снаружи уже давно ждал инженер-нефтепроводчик, рекомендованный этим чертом Книковецким. Они продолжили разговор под вопли музыкального паркета, который так никто не менял со времен Николая I или II - этого никто уже не помнил.
– Итак, это дело.
– Да.
– Эти Pussy Riot.
– Да.
Наконец, они оба расселись по своим местам. Ну, вы понимаете, о чем я говорю.
Читайте также: Президентский совет по правам человека раскритиковал приговор Pussy Riot
– О них говорят в Европе.
– Да.
– И во всем мире.
Дмитрий подумал, что Владимира занесло слишком далеко, но он не сказал ни слова, потому что умение молчать – это самое важное качество в России, наряду с отвагой. Поэтому он всего лишь навел глянец на левом ботинке.
– Почему?
В комнате воцарилась тишина, поистине сибирская тишина, плотная и влажная, как облако. Бесконечная тишина. Дмитрий не решался произнести ни слова из-за собственной застенчивости. Ну, и из-за отваги - тоже.
Также по теме: Pussy Riot на кресте без плюша
– Их казнили?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Их травили плутонием?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Их пытали?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Им угрожали смертью, прессинговали их семьи, поубивали их кошек, избили мужей, разрушили жизни и заставили этих тварей пойти на панель?
Читайте также: Смелое наступление «Обеспокоенных женщин Америки» на Pussy Riot
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Их похитили, убили, бросили их трупы в темной московской подворотне? Угрожали каждому из 348 московских журналистов повырывать у них языки и отдать на съедение псам, которых не кормили три дня, если они расскажут о случившемся?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Их изнасиловали, обезглавили, бросили их останки собакам, которых не кормили несколько недель? Взорвали целый театр, чтобы обвинить во всем чеченцев или организовали захват заложников в Гагаринском театре на Смоленке, из которого ни одна из них не вышла бы живой, а если бы все таки вышла, ее скормили бы голодавшим полгода собакам?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий с ноткой нетерпения в голосе.
– Отправили против них три танковых батальона, раскатали их в тонкие блины, замочили в сортирах, потом порезали на маленькие кусочки в три сантиметра, рассеяли их по камчатским полям и растворили остальное в кислоте на наших тайных складах на улице Лубякеско, читая Библию и прославляя Святую Русь и наш великий народ, а затем отдали ошметки собакам, которых не кормили три года?
– Нет, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Тогда, я ничего не понимаю, Дмитрий. Они все еще живы?
– Да.
Также по теме: Ассанж, активистки Pyssu Riot и «наемник»
– Они… в тюрьме?
– Да. После суда.
После этих слов Владимир Путин, царь царей, кремлевский колосс, московский Нерон, человек, который восстановил вертикаль власти и держал в руках судьбы половины континента, бессильно рухнул на стул.
– И что… там был процесс?
– Да. Но там же... Вам же прекрасно известно, что после московских процессов наши суды полностью подчиняются нашей…
Дмитрий остановился на полуслове, потому что растерянный Путин бормотал: «Процесс, процесс…» Он повторял это слово все быстрей и быстрей, как сумасшедший, которого Дмитрий видел утром в метро. В его взгляде было что-то от меланхолии Пуссена, - меланхолии, которая становилась только тяжелее от падавшего снега.
Белые хлопья продолжали медленно опускаться на землю, обволакивая тишиной семейные обеды на даче по воскресеньям. У тишины был привкус меда, скуки и дыма.
Они сидели, погрузившись в собственные размышления, как два шахматных короля, которые бесконечно оценивают друг друга с противоположных концов доски.
– Дмитрий, – сказал Путин, нерешительно поднимаясь из кресла. – Да, мир решительно, уже не тот, что был раньше.
– Да, Владимир, – ответил Дмитрий.
– Меняемся местами, Дмитрий. Мне слишком сильно светит в глаза.
