Бывший председатель Социал-демократической партии Германии, бывший министр финансов Оскар Лафонтен высказывается за создание Соединенных Штатов Европы.
Франция со времен Ришелье (Richelieu) всегда пыталась противодействовать созданию в Европе сильной централизованной власти. После второй мировой войны Немецкий федеральный банк стал центром европейской финансовой политики. Ее европеизация через создание Европейского центрального банка соответствовала долгосрочной концепции французской внешней политики. Франсуа Миттеран (Franqois Mitterand) нашел партнера в лице Гельмута Коля (Helmut Kohl), который после воссоединения Германии форсировал интеграцию Германии в европейское сообщество.
Результатом крушения Бреттон-Вудской системы стало введение гибких обменных курсов. Это затормозило экономический рост в Европе и послужило одной из причин роста безработицы. Введение евро, путь которому открыли Жискар д'Эстен (Giscard d'Estaing) и Гельмут Шмидт (Helmut Schmidt), явилось логичным ответом Европы на структурные изменения в мировой финансовом порядке. Однако, для евро необходима более глубоко интегрированная Европа. Нельзя европеизировать только деньги. Кто говорит "А", тот должен сказать и "Б". Европейская валюта требует такой же европейской экономической и финансовой политики. Финансовые рынки, предопределяя решения не только Европейского центрального банка, но и экономическую и финансовую политику государств-участников Европейского валютного союза, вынуждены решать, по сравнению с Соединенными Штатами, более сложные задачи. Вполне резонным является требование Франции о создании европейского экономического правительства. Американскому министру финансов Лэрри Саммерсу (Larry Summers) и главе американского Эмиссионного банка Алану Гринспейну (Alan Greenspan) противостоит многоголосый хор людей, ответственных за евро. Неуверенность оказывает сильное влияние на курс евро. "Какой номер телефона Европы", - еще несколько лет назад спрашивал Киссинджер (Kissinger).
Соотношение доллара к евро определяется не только экономическим превосходством. Есть простые политические соображения, например, такое: валюта единственной мировой державы более надежное прибежище, чем валюта Европы, которой очень тяжело дается трансформация в супердержаву. Создание Объединенных Штатов Европы позволит расставить силы по-новому.
Единая Европа необходима и для финансовых рынков. Европейские государства должны разработать проект новой мировой финансовой архитектуры, новую Бреттон-Вудскую систему. Они должны настоять на этой концепции, чтобы обеспечить стабильный рост мировой экономики. Обменный курс это не та цена, которая отдается на откуп рынку, когда речь идет о торговле товарами и услугами. Заведомо неправильно говорить о финансовом рынке. Правильнее было бы говорить о казино, в котором играет весь мир. Ждать инициативы от США или Великобритании, чья политика определяется на Уолл-стрите и Лондон-сити, бесполезно. Они, скорее, будут противодействовать. Банкиры с Уолл-стрита зарабатывают много денег на валютных спекуляциях. Американцы не хотят контроля пресловутых хедж-фондов.
Нуждаются в Европе и Международный валютный фонд (МВФ), и Мировой банк. Если европейцы и впредь будут говорить в этих институтах на разных языках, американцы будут по-прежнему рассматривать их в качестве инструментов своей внешней политики. Тогда деньги МВФ будут служить, прежде всего, интересам Соединенных Штатов. В драме, разыгравшейся вокруг кандидатуры на пост директора МВФ, США показали, кто в доме хозяин.
С крушением коммунизма на Востоке у Запада не стало врага, и воля европейцев к единению, судя по всему, ослабла. Кажется, что государственные мужи Европы слишком увлечены внутриполитическими проблемами своих стран. Их интересует, прежде всего, вопрос, выиграют ли они очередные выборы. Европа становится разменной картой этих интересов. Нет необходимой воли, чтобы форсировать дальнейшее объединение Европы. То, что люди, чьи действия определяют тщеславие и соперничество, неохотно расстаются со своей властью - это понятно. Если бы хоть однажды мы задумались над тем, что Соединенные Штаты теоретически не всегда будут оставаться предсказуемым и надежным партнером, мы тогда бы лучше понимали необходимость единой Европы в нестабильном мире. Однако, мы живем так, будто сводим концы с концами. Мы делаем вид, будто Америка всегда будет оставаться надежным партнером. Мы тешим себя надеждой, что в обозримом будущем можно избежать ядерной войны, верим, что также успешно, как и раньше, преодолеем очередной финансовый кризис. Многие думают, что он коснется, разве что бедняков из стран третьего мира или бедняков и безработных в Европе.
Богатый жизненный опыт превратил отцов-основателей Европы в государственных мужей европейского масштаба. Если нынешняя политика будет заключаться в том, чтобы извлекать возможности для получения или удержания власти, об идее европейского единства можно забыть. Кто думает о будущем, тот уже сегодня должен требовать новых шагов на пути к европейскому единству.
Этот урок, в частности, преподала война в Косово. Она же учит, что оборонительный союз НАТО при патронаже США не должен превращаться в инструмент американской политики гегемонии. У европейцев, в конце концов, должна быть своя собственная политика безопасности. Об этом уже давно идут разговоры. Речь может идти о самоутверждении Европы в новом однополярном мире.
Даже в эпоху неолиберализма Европа не должна превращаться в зону свободной торговли. Расширение европейского сообщества на восток необходимо. Предпосылкой для этого должна быть институциональная реформа, прежде всего, введение практики принятия решения большинством. Определение сроков и сам процесс расширения ЕС на восток не должны становиться разменной картой для политиков жаждущих внимания общества. Обещания, которые не выполняются, рождают разочарование и недоверие. Граждане европейских государств должны участвовать в принятии решений по вопросам расширения ЕС на восток. Слишком многое решалось за их спиной. Так Европа не обретет своего лица.
Европа обречена на добрососедство и сотрудничество с Россией, даже если та будет еще долго созревать для вступления в Европейский союз. В интересах Европы было бы не форсирование процесса расширения НАТО на восток, а принуждение США к более тесному сотрудничеству с Россией. В интересах Европы было бы сказать "нет" Соединенным Штатам, если бы оно было произнесено, когда начиналась война в Косово, без решения Совета безопасности ООН и без согласований с Россией. Позднее русские все же потребовались. В интересах Европы было бы сказать свое "нет" намерению американцев выйти из договора по ПРО.
Должно быть ясно, что намерение Соединенных Штатов развернуть новую систему противоракетной обороны заставит Россию, Китай, Индию и другие государства пойти на новые шаги в области вооружений. Разговоры о "государствах-изгоях" и ссылка на то, что там вскоре появятся свои собственные ракеты, не убеждают. Договор по ПРО является составной частью глобального баланса сил.
С началом XXI века Европа оказалась перед новыми вызовами. В мире, где только одна супердержава, именно говорящая в унисон Европа призвана участвовать в решении глобальных задач. Это относится к проблемам сохранения мира, окружающей среды, это относится к борьбе с нищетой и голодом во всем мире. Почему европейцы, выделяющие развивающимся странам и без того большие деньги, не увязывают свою помощь с ограничением импорта вооружений и расходов на оборону? Кризис в Мексике, кризисы в Восточной Азии и в России продемонстрировали, что Соединенные Штаты склонны использовать Международный валютный фонд, прежде всего, в своих собственных национальных интересах. Деньги налогоплательщиков международного сообщества предназначены не для того, чтобы выплачивать проценты крупным фирмам с Уолл-стрита. Они должны способствовать повышению благосостояния и социальной стабильности в мире. Для этого нам также нужна Европа, которая говорит одним языком.
Перевод: Владимир Синица
