Заработной платы ученого должно, по меньшей мере, хватать на оплату жилья, на обучение и на корм собаке, говорит российское светило в области химии. А России все по-другому, и химик намерен навсегда покинуть ее.
Если все пойдет по плану, то Сергею Круподеру и его таксе придется пережить только еще одну российскую зиму. С лета 2002 года хозяин и его собака хотят дышать сильными запахами мексиканского портового города Салина Крац, а не вдыхать аромат сибирских берез. До того момента надо дожить, а пока Круподеру, 46-летнему мужчине с бородой с проседью и карими глазами, приходится больше бороться за свое выживание, чем заниматься своим делом. Ранним утром он пишет для местной газеты "Вечерний Новосибирск" материалы о транспортных проблемах сибирской метрополии. Ближе к полудню Круподер - уже в роли пресс-секретаря управления автомобильного транспорта и сообщений областной администрации. Далеко за полдень он приступает к своей непосредственной работе: исследует химические материалы в целях их использования для компьютерных чипов. Однако его лаборатория в академгородке ("Научный городок") со своими препаратами, унаследованными из советских времен, и холодильниками, которым уже не одно десятилетие, просто настоящий научный динозавр.
У Круподера 70 публикаций, он в своей области светило, однако директор платит ему за работу каждый месяц ровно 1190 шиллингов. "Заработной платы ученого должно, по меньшей мере, хватать на оплату жилья, на обучение и на корм собаке", - говорит Круподер. Поскольку в России это не так, химик собирается скоро "навсегда" покинуть ее. То, что Круподер говорит об этом без горечи, имеет простую причину: ученый по уши влюблен. Два года назад помешанный на собаках химик болтал по интернету с себе подобными. То, что сказала ему Вероника Леера (Veronica Leyra), черноволосая докторша из мексиканского портового города Салина Крац, особенно запомнилось Круподеру. Когда в июне 2000 года Вероника впервые приехала к Сергею в Сибирь, виртуальная любовь стала реальностью. В начале июля Сергей возвратился из совместного путешествия в Мексику. Если он делает паузу в занятиях по испанскому языку, который осваивает с помощью компьютера, на экране в качестве заставки появляется фотография дома Вероники. Самое позднее летом 2002 года Круподер хочет переехать в Мексику, "поскольку Россия не оставляет для таких людей, как я, никаких перспектив".
Круподер не единственный ученый, который уезжает из своей страны. Спустя 10 лет после развала Советского Союза, за границей оказались не менее 30 000 российских ученых, жаловался недавно президент Владимир Путин. Тысячи из них раньше работали в академгородке, легендарной исследовательской резервации, которую создал в 1957 году в тридцати километрах южнее Новосибирска лидер партии Никита Хрущев.
В 35 институтах, насчитывавших сотни, иногда тысячи сотрудников, лучшие физики и математики, геологи и химики в условиях строгой изоляции от внешнего мира ломали свои головы над решением научных проблем и почти всегда в интересах военных, добычи сырья и космонавтики.
С тем, чтобы сделать для ученых службу во имя социализма приятной, Хрущев распорядился посадить вокруг панельных жилых домов и пятиэтажных корпусов институтов тысячи берез. В четверти часа ходьбы от центра городка на берег Оби были завезены сотни тонн песка, чтобы ученые могли чувствовать себя, как на побережье Средиземного моря. Однако эти беззаботные времена позади. Так, в Институте термопластики сегодня работают уже не 960, а 500 человек. И исход продолжается. "Уходят как раз лучшие, - говорит Николай Рубцов, заведующий лабораторией Института исследования клеток и генетики. - Только воспитаешь одаренного студента, он уходит, и ты начинаешь сначала". Сам Рубцов, спокойный человек середины сорока, с венчиком зачесанных назад волос над высоким лбом исследователя, отказался от комфортной жизни. Два с половиной года, будучи стипендиантом Фонда Александра фон Гумбольдта (Alexander von Humboldt), он занимался исследованиями в Институте генетика Уве Клауссена (Uwe Claussen) сначала в Эрлангене, а затем - в университете Йены. Однако Рубцов отказался от предложения Клауссена остаться в Германии. "Если все высоко квалифицированные специалисты уедут, России никогда не встать на ноги", - говорит он без всякого пафоса.
Однако, в первую очередь, молодые студенты не хотят месяцами или годы ждать лучших времен, как это делает Рубцов. 19-летний студент-математик Алексей Липендин хочет эмигрировать, как только получит диплом. "Пять моих друзей уже работают в США и Канаде в фирмах "Майкрософт" и "Нортон", - говорит Липендин. - Они зарабатывают от 70 до 100 тыс. долларов США в год". Подрастающее поколение не только эмигрирует за границу. У генетика Рубцова одна девушка из докторантуры только что объявила, что уходит работать в частную фирму. "Я не могу заставить ее передумать, - говорит Рубцов. - Будучи лаборанткой на новом месте она зарабатывает в шесть раз больше меня, профессора".
Число ученых, ушедших из науки в экономику, во много раз превышает количество тех, кто эмигрировал за границу. Примерно, из 1,6 млн. ученых, которые теснились в переполненных и порой ненужных институтах, ровно половина повесила свои белые халаты исследователей на гвоздь и зарабатывают на жизнь таксистами, рыночными торговцами, а в последнее время все чаще в качестве сотрудников в фирмах, связанных с высокими технологиями. В таких, например, какую швейцарец Андреас Бухер (Andreas Bucher) создал в академгородке.
В фирме Бухера "Ксиаг", созданной год назад, 15 сотрудников разрабатывают программы для швейцарских интернет-фирм. 22-летний Александр Караханов своей работой доволен. "Конечно, в США платят больше, но зато там дороже жизнь. Я думаю, что в России жизнь год от года будет понемножку улучшаться".
Сергей Круподер, химик с таксой, считает такой оптимизм более чем преждевременным. "Если наш президент начнет вкладывать миллиарды долларов не в чеченскую войну, а в образование, тогда, я думаю, в России действительно произойдут изменения. А без этого - нет".
По этой причине Круподер намерен, в любом случае, осуществить свое решение о переезде в Мексику. Круподер совершенно не беспокоится за свое будущее, хотя ему уже 46 лет. "Я могу работать учителем, переводчиком, предпринимателем или тем же химиком. Человек, у которого за плечами школа жизни в России, может выжить и на Северном полюсе. И уж тем более в Мексике".
