Один из лучших историков мировой войны Джон Киган (John Keegan) считает, что того трагического конфликта можно было избежать. И поскольку, если бы не было Первой Мировой войны, то не возникло бы и Советского Союза, значит, признавая основательность предположения Кигана, мы приходим к заключению, что, если бы в 1914 году победила дипломатия, то вся мировая история приняла бы совсем другой оборот.
Впрочем, и то, каким образом распался Советский Союз, приводит нас к аналогичному заключению. Еще 20-30 лет назад было очень распространено, причем не только среди коммунистов, убеждение, что рождение СССР, какую бы оценку ему ни давали, было неизбежным результатом развития мировой истории. Конец советского коммунизма и коренное изменение коммунизма китайского на 180 градусов перевернули это убеждение: никогда не существовало исторической необходимости перехода от феодализма к капитализму, а от него - к коммунизму. На самом деле, Советский Союз родился, благодаря ряду благоприятных обстоятельств, и, в первую очередь, благодаря своего рода самоубийству либерального европейского общества, а именно Первой Мировой войне. Именно она породила сначала Ленина, потом Гитлера. Россия, из-за слабости своего правящего класса, представляла собой слабое звено в цепи, но не империализма, как предполагал Ленин, а либерализма. И тем не менее, оно могло выдержать, если бы Ленину не удалось подчинить своей воле волю большинства правящей группы партии большевиков, и если бы он не решил в ночь с 6 на 7 ноября 1917 года осуществить вооруженное восстание. А также если бы он не пошел и дальше по этому пути применения силы, послав 19 января 1918 года отряд вооруженных моряков на захват Смольного, - где заседало Временное правительство, в котором большевики располагали лишь четвертью депутатских голосов, - и положив тем самым начало кровопролитной гражданской войне.
Таким образом, Советский Союз родился посредством вооруженного восстания, которое можно было бы назвать даже мирным - настолько легко было революционерам захватить центры власти - а также жесточайшей гражданской войны. Коммунизм, который Маркс считал высшей фазой капитализма не только в силу провозглашения равенства, но и в силу обилия материальных благ, сразу же превратился в "военный коммунизм" и больше не сходил с этой позиции. Милитаризация политики, начатая уже Лениным, обрела неслыханный размах во времена Сталина и ознаменовала зарождение советского общества.
В коммунистической традиции всегда считалось, что без этой милитаризации Советскому Союзу не удалось бы противостоять Гитлеру. Но та победа, будучи решающей для судьбы всего человечества, никак не повлияла на сам коммунизм. Который сегодня представляется ознаменованным, именно в негативном смысле, выбором военной силы как решающего фактора самоутверждения. И именно сквозь эту призму должна быть оценена и политика, осуществленная СССР после окончания Второй Мировой войны в отношении Восточной Европы, которая и послужила одной из основных причин холодной войны. Советский Союз надеялся выиграть ее, благодаря мощи Красной Армии, и дело дошло до тяжелейшего кризиса 1962 года, вызванного попыткой Хрущева установить на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. И после решения Кеннеди (Kennedy) воспрепятствовать, пусть даже рискуя вызвать третью мировую войну, этой установке, которая изменила бы в пользу СССР "соотношение террора", Хрущев понял, что борьбу возможно вести только на экономическом уровне.
Хрущев был последним коммунистическим лидером, который воображал, что можно создать такое общество, где каждый получает не по собственному труду, а по потребностям. И он задумал создать сельское хозяйство, которое по продуктивности обогнало бы американское, и индустрию, конкурентоспособную по отношению к западной, в том числе, и по производству товаров широкого потребления. Но ему не удалось достичь ни одной из этих целей. Не удалось это и его преемнику, Брежневу. Горбачев попытался дать "другой, асимметричный ответ", как он сам выразился в ходе второй встречи с Рейганом в октябре 1986, в Рейкьявике. Но "асимметричный ответ", который заключался бы в увеличении количества баллистических ракет, тоже был бы слишком обременителен для экономики, которая теперь уже не могла соревноваться с США по уровню благосостояния. А без этого основного начала даже гласность, даже обещание прогрессивной либерализации политики, не спасли СССР от краха. Маркс считал экономику решающим элементом истории. И в случае распада СССР он оказался прав.
