Это была его первая поездка в Европу после 11 сентября, самая первая в Россию, Францию и Германию, и его первая после того, как обычные трансатлантические перепалки достигли нового уровня горечи после его речи в январе, где он говорил об "оси зла". Однако случайному наблюдателю могло показаться, что он едва ли приложил максимум усилий, чтобы улучшить положение дел. На пресс-конференции в Париже он объявил собравшимся, что слышал, будто французская еда хорошая (Жак Ширак (Jacques Chirac), сказал он, сделал ему это эксклюзивное заявление). Когда он осматривал площадь кафедрального собора в Кремле, ему хватило внимания примерно на 10 минут; в Санкт-Петербурге в Эрмитаже, крупнейшем в мире музее, он был внимателен примерно 15 минут. Когда американский журналист имел безрассудную смелость задать президенту Шираку вопрос по-французски, г-н Буш-младший его высмеял за то, что тот рисуется, разговаривая на языке той страны, где находится. В общем и целом, его поведение было совсем не таким изысканным, как ожидали европейцы от человека, в руках которого находится судьба всего мира.
Оставив в стороне вопросы личного поведения, приглушенных антиамериканских демонстраций и временами случавшегося взаимного непонимания, можно отметить, что г-н Буш-младший использовал свою поездку в Европу для изложения изменений в американской политике, которые искушают общепризнанную житейскую мудрость об унилатерализме (политика односторонних действий - прим. пер.) Соединенных Штатов. Это серьезная и потенциально важная попытка оживить главный трансатлантический институт, Организацию Североатлантического договора (НАТО). Если она окажется удачной, то могла бы помочь перевести трансатлантические отношения на новую основу, примерно в таком же духе, как политика г-на Буша-младшего уже сделала с Россией. Опять же, если она окажется удачной.
Для того чтобы понять важность того, что происходит, давайте вспомним о первой поездке г-на Буша-младшего в Европу, состоявшейся год назад. Он тогда только что объявил, что Америка выходит из Киотских соглашений о борьбе с изменением климата на планете и хочет выйти из подписанного с Россией Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО). В то время среди европейцев было широко распространено недовольство тем, что французский министр иностранных дел окрестил "гипердержавой". Но на саммите с президентом Владимиром Путиным в Словении, на фоне величественных Юлианских Альп, они двое объявили, что опасения, связанные с новой эрой конфронтации, необоснованны, и обещали, что будут совместно работать над глубокими параллельными сокращениями стратегических наступательных ядерных вооружений. Мало кто испытывал оптимизм.
Вернемся теперь к нынешней неделе. Жалобы на все, от пошлин на сталь до "оси зла", процветают. Вскоре состоится выход Америки из Договора по ПРО. Однако в этот раз на величественном фоне позолоченного Тронного зала Кремля два президента опровергли предсказания, что отказ от Договора по ПРО приведет к началу новой гонки вооружений, подписав договор о сокращении в течение 10 лет на две трети стратегических наступательных ядерных систем оружия. Позднее, в менее позолоченной атмосфере итальянской военно-воздушной базы, они вместе с остальными лидерами стран НАТО подписали соглашение об образовании нового Совета Россия-НАТО. В совокупности эти два соглашения помогают притянуть Россию ближе к Западу - примечательное достижение всего за один год.
В этот раз, как и в Словении, г-н Буш-младший объявил о перемене в политике, которая удивила пессимистов. Объявив, что слухи о смерти трансатлантического партнерства значительно преувеличены, г-н Буш-младший сказал, что хочет, чтобы НАТО играла центральную роль в войне против терроризма. Скептицизм по поводу России в прошлом году оказался преувеличенным. Может ли такое быть сегодня со скептицизмом по поводу Европы?
Главным основанием для оптимизма является то, что администрация США, как кажется, наконец-то, разрешила важные противоречия, касающиеся НАТО. В своей речи, имевшей целью почтить память потерь Америки в день начала высадки десанта на побережье Нормандии, г-н Буш-младший подтвердил, что "наша безопасность все так же зиждется на трансатлантическом альянсе, где солдаты в разном обмундировании защищают мир от террористов". Это было его самое недвусмысленное на сегодня заявление, которое увязывает вместе американскую безопасность, войну с террором и Европу.
В своей речи в Берлине, обращенной к канцлеру Германии Герхарду Шредеру (Gerhard Schroeder) и к членам рейхстага, президент США обрушился на тех, в том числе и на некоторых собственных чиновников, кто заявляет, что нападения 11 сентября сделали НАТО неуместной. "Определяющая цель существования НАТО, наша коллективная оборона, - сказал он, - остается все такой же необходимой, как и раньше". И он снова призвал к изменениям в военных ресурсах альянса в соответствии с его новой ролью. "НАТО нужны новая стратегия и новые возможности", - сказал он. Банальности в отношении НАТО - это одно; но неоднократные требования потратить реальные деньги на новую технику и вооружение заставляют предположить, что Америка, возможно, стремится к этой "новой стратегии".
Европейские правительства, кажется, тоже этого хотят, по крайней мере, если судить по встрече министров иностранных дел стран НАТО в Рейкьявике двумя неделями ранее. Удивительно прямым языком министры сказали, что "НАТО должна быть способна выставить войска, которые могут быть быстро переброшены в любой регион, где они нужны. Для этого потребуются новые возможности внутри альянса, включая стратегические переброски и современные возможности по нанесению ударов, чтобы НАТО могла коллективно реагировать на любую угрозу агрессии.
Это заявление заслуживает того, чтобы его проанализировать. Давайте начнем со слова "коллективно". Как известно, 11 сентября НАТО ввела в действие статью о взаимной обороне (где сказано, что нападение на одного члена считается нападением на всех). Пусть так, но никто точно не знает, как альянс фактически мог бы участвовать в борьбе с терроризмом. Немногие натовские солдаты принимали участие в первой фазе сражения в Афганистане. Даже сегодня, когда с десяток стран НАТО послали туда свои войска, сам альянс - то есть его командная структура и организация - в этом не участвует. А потому призыв к "коллективному" участию подразумевает изменение в способах использования альянса, нечто, что г-н Буш-младший изо всех сил старался поддержать.
Рассмотрим теперь фразу "где они (войска) нужны". В последние несколько месяцев политики по обе стороны Атлантики спорят, где должны служить натовские солдаты. После 11 сентября некоторые представители военного командования альянса говорили о том, что НАТО "должна стать глобальной". Они хотели более широкого определения роли НАТО, которая своим участием в войне в Косово так или иначе уже начала выходить за пределы своей старой зоны ответственности.
Однако некоторые традиционалисты в Европе неохотно соглашались на введение в действие статьи о коллективной обороне в Афганистане, расположенном так далеко от границ НАТО. Они считают, что войскам НАТО следует оставаться там, где они всегда были - в Европе. Любая другая миссия стала бы отвлечением от самой важной работы - обороны континента. В Америке многие консерваторы пришли к такому же заключению иным путем. Они считают, что НАТО в любом случае является бесполезной тратой времени, но не имеют ничего против альянса, пока он занимается своим последним остающимся делом в Европе и не мешает самой важной их работе - войне с террором.
Так или иначе, но ни одна из этих групп не желает, чтобы НАТО проводила операции "вне зоны ответственности". Но именно этого сегодня хочет от НАТО американская администрация. Необходимость этого доказывают также и в Европе, в том числе немецкие и английские официальные лица. НАТО в настоящее время имеет полномочия действовать в любом месте, где возникает угроза любому из ее членов. Единственный вопрос, как она будет действовать, с каким оружием и с какой командной структурой. Разумеется, вопросы такого рода едва ли являются тривиальными. Но, принимая во внимание, сколько трансокеанских дуэлей происходит в последнее время, то, что решено, следует рассматривать как серьезную попытку администрации Буша-младшего найти новую основу для трансатлантического согласия по вопросам безопасности. Вопрос в том, что за этим последует.
Чтобы представить себе, что можно сделать для улучшения связей, если страны искренне вознамерятся этого достичь, давайте рассмотрим Америку и Россию. Договор о сокращении в предстоящие 10 лет на две трети ядерных арсеналов, до 1700-2200 ядерных боезарядов на стратегических носителях у каждой из сторон, сам по себе значит меньше, чем в плане более широкого ощущения прогресса. У обеих сторон были основания в любом случае сокращать свои арсеналы. Действительная важность этого договора в том, что он с собой принес - новый Совет НАТО-Россия - и к чему он может привести.
Как часть договоренности с НАТО, Россия и Америка будут сотрудничать в американских планах строительства системы противоракетной обороны, когда в июне прекратит существование Договор по ПРО. Россия, возможно, примет участие в контртеррористических операциях НАТО - нечто, что могло бы придать более существенное значение будущей роли альянса в его войне с терроризмом, принимая во внимание важность российской разведывательной информации для этой операции. А Совет Россия-НАТО мог бы заняться помощью России в реструктуризации ее вооруженных сил путем организации совместного центра боевой подготовки - поразительный пример готовности России сотрудничать с НАТО даже в чувствительных областях. Отношения улучшились до такой степени, что пережили продолжающиеся разногласия по вопросу передачи Ирану российских ядерных технологий. Они прошли проверку продолжающимся отказом России согласиться на расширение НАТО, которое должно произойти позднее в этом году.
Однако не следует придавать чрезмерное значение шоу Джорджа и Владимира. Собственная оценка г-ном Путиным саммита в Москве была более осторожной, чем захватывающий дыхание американский отчет о "прорыве по части доверия" между двумя странами. Юрий Балуевский, главный российский переговорщик на переговорах о сокращении стратегических вооружений, заметил, что "возможно, все эти слова о дружбе и даже в перспективе о союзе проистекают из эмоций. Время покажет".
С российской стороны, более хорошие отношения с Америкой обусловлены отчасти расчетами г-на Путина, что ему необходим период стабильности во внешней политике, пока он стремится укрепить российскую экономику, и отчасти его умением получить взаимную уступку за то, что он и без того намеревался уступить. Поскольку Россия имеет значение для Америки в силу своего ядерного оружия, своих связей со странами "оси зла" и своих крупных резервов энергоносителей, Америка готова платить определенную цену за молчаливое согласие г-на Путина на отказ от Договора по ПРО. Иными словами, улучшенные отношения основываются на взаимной выгоде. При этом они также пока еще не наполнены значительным содержанием. России предстоит сделать многое как в экономическом, так и в политическом отношениях, прежде чем новое сближение с Америкой можно будет назвать успехом. Однако с ее стороны наличествует воля к тому, чтобы воспользоваться открывающейся возможностью.
В противоположность этому, отношения Америки с Европой - которые находят выражение не только в НАТО, но и в торговле, инвестициях и разведке, а также в общих ценностях - несомненно, наполнены конкретным содержанием. Однако же сохраняется взаимная подозрительность, и нынешний визит г-на Буша-младшего не сумел до конца ее развеять. В Риме государственный секретарь США Колин Пауэлл (Colin Powell), подводя итоги завершающегося визита, следующим образом охарактеризовал подход администрации США к Европе. Президент Буш-младший, сказал он, "говорит ясно, прямо и хочет добиться, чтобы люди знали, во что он верит. И он пытается убедить других, что его позиция правильная. Когда это не получается, тогда мы действуем так, как сами полагаем правильным, и я надеюсь, что после его нынешнего визита у европейцев осталось лучшее понимание того, как мы хотим вести дела". Вот так-то.
Даже когда дело касается предполагаемой новой роли НАТО, остаются сомнения. Разногласия по вопросу операций "вне зоны ответственности" могут быть урегулированы. Но внутри администрации США продолжаются дебаты по вопросу, что конкретно это означает. Министр обороны США Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld), выражая мнение многих в Пентагоне (министерство обороны США - прим. пер.), говорит, что не позволит участию НАТО выродиться в "войну под руководством комитета". Пентагон все еще негодует из-за Косово, где цели для ударов выбирались в соответствии с самой низкой общей оценкой, поскольку другие страны НАТО не всегда могли договориться между собой.
Американские официальные лица в частном порядке дают понять, что, какова бы ни была будущая роль НАТО, она не будет включать Ирак. В настоящее время Америка пытается решать этот вопрос дипломатическими средствами. Если это не удастся, она вполне может перейти к односторонней военной акции. Г-н Буш-младший подчеркивал - и очень убедительно сделал это снова в своей речи в рейхстаге - что Америка использует все имеющиеся в ее распоряжении средства для того, чтобы прекратить дальнейшее распространение оружия в мире и вести свою войну с террором. Она будет, сказал он, консультироваться со своими союзниками и друзьями. Но, даже если администрация и желает укрепить НАТО, это не обязательно подразумевает поворот в сторону малтилатерализма (политика многосторонних действий - прим. пер.). В более общем плане, Америка будет делать, все, что ей нужно, и использовать все, что должна.
С европейской стороны, значительная часть нежелания упирается в деньги. Давно уже очевидно, что, если НАТО хочет играть реальную роль в войне с терроризмом, европейцам нужно расходовать гораздо больше денег. Им нужно иметь больше военно-транспортных самолетов для переброски солдат на большие расстояния за пределы Европы; больше и более лучшие высокоточные управляемые ракеты; лучшие средства связи; лучшие системы дозаправки самолетов топливом в воздухе; вообще все лучшее. Отсюда требование г-на Буша-младшего в Берлине, чтобы НАТО модернизировалась.
Беда в том, что одновременно министр иностранных дел Германии Йошка Фишер (Joschka Fischer) четко заявил, что, к примеру, страна с крупнейшей в Европе экономикой не собирается тратить деньги на оборону. Г-н Фишер доказывал, что Германия уже расходует огромные средства на безопасность в более широком смысле этого слова - не посредством военных расходов, где она далеко отстает от Америки (как и всякая другая западная страна), но посредством экономической реконструкции в Восточной Европе. Так называемый "разрыв возможностей" остается таким же зияющим, как и прежде, и, если только он не сократится, новая стратегия г-на Буша-младшего для НАТО свалится прямо в него.
На повестке дня г-на Буша-младшего в конце его второго европейского турне следует быть скептицизму. Справедливо заявлять, что администрация США создала возможность для лучших трансатлантических связей и дала шанс избавить НАТО от сомнений, которые ее окружают с конца "холодной войны". За это президент заслуживает определенной похвалы. Но столь же справедливо говорить, что обе стороны проявляют некоторую неоднозначность в отношении более тесных связей в войне против террора. Это не означает, что в трансатлантических отношениях не может быть улучшения. Но они, скорее всего, станут более запутанными, менее драматичными и более зависимыми от внешних событий (вроде еще одного террористического нападения), чем в идеале хотела бы каждая сторона.
