Шереметьево-2, что Голгофа

Когда я лечу назад в Москву, то сажусь, если это возможно, в самом носу самолета. После приземления я пихаюсь, толкаюсь и спешу, пока не оказываюсь у места паспортного контроля. Дело в том, что репутацией обращаться с прибывающими в империю Кремля, прежде всего, как с врагами, в большей мере, чем пограничники в Шереметьево-2 - крупнейшем аэропорту России, не пользуется никто. Поэтому я мчусь, как только открывается дверь самолета. Несмотря на это я часто оказываюсь перед стойкой паспортного контроля в конце очереди. В лучшем случае она растягивается всего на 10 метров, в худшем - на 30. Или на 50. Когда прибывает сразу несколько самолетов, очередь растягивается до следующего этажа. Чтобы дойти до окошечка можно прождать добрый час, а то и дольше. Затем проходит маленькая вечность, пока чиновница проверяет паспорт и визу, сравнивает фотографию с чертами лицами, после чего задается вопрос о цели въезда - и, наконец, в паспорте появляется печать. Еще недавно оптимисты надеялись, что работу российских пограничников ускорит современная техника со сканерами и компьютерами. Сегодня эти компьютеры в наличии имеются, во всяком случае, в Шереметьево. Но это имело фатальные последствия: масса новых данных - «Что, он в этом году уже три раза был в Париже?» - это дает чиновницам еще больше оснований для недоверия. Русским не намного легче. В частности, есть стойки для «российских граждан». Разумеется, только для тех, кто «постоянно проживает на территории Российской Федерации». Тех, например, кто живет в Лондоне, подвергают штрафу за их благополучную жизнь за рубежом: они должны вставать в очередь для иностранцев. А к ним до сих пор относится легендарное высказывание писателя-путешественника Астольфа де Кюстина (Astolphe de Custine), согласно которому, «с любым чужеземцем по прибытии на российскую границу обращаются как с виноватым человеком». Когда я возвращался в последний раз, меня тоже, будто, поджаривали под сначала жестким, а потом недоверчивым взглядом пограничной чиновницы. На этот раз, к сожалению, справедливо. В Амстердаме у меня украли паспорт, немецкое генеральное консульство выписало в спешке паспорт на замену. Российская виза у меня еще была: она выдается живущим в стране иностранцам в виде книжицы. Разумеется, номер паспорта, указанный в визе, не соответствовал номеру нового паспорта. «У Вас большая проблема», - сказала служащая. Офицер, которого она подозвала, сказал коротко и лаконично: «Вы отправитесь сейчас назад!» А именно, в Амстердам. К счастью, в России подобные слова зачастую являются щелочкой для начала переговоров. В комнате для допросов я рассовал по карманам рубашки и брюк двадцати, пятидесяти и стодолларовые купюры. «Можно решить проблему по-человечески?» - спросил я прибывшего офицера - белокурого исполина с руками борца. После нескончаемых переговоров мы это смогли, даже почти официально. За 150 долларов я получил новую визу. Когда я снова протиснулся к стойке, мне, разумеется, снова не разрешили въезд в страну. Офицер забыл стереть в компьютере информацию о том, что въезд мне запрещен. Документы одного моего коллеги, когда тот встал в очередь, были, напротив, без сучка и задоринки. Перед ним стояла группа измученных пенсионеров. «Пропустите, по крайней мере, пожилых людей», - потребовал он от одного пограничника. Тот лишь покачал головой. В России есть лишь одна возможность не стоять в очереди. Если ты с маленьким ребенком. И если готов к насилию. Начинаешь истязать свое потомство, пока оно не начинает орать, идешь мимо очереди и предъявляешь плачущее дите. Тебя без задержек проводят к следующему окну. Такое поведение следует неписаному правилу, что российское государство может проявлять снисходительность по отношению к детям, поскольку им до времени пыток, которым подвергаются взрослые, остается еще пара десятков лет. Пенсионеров продолжают держать. «Это хуже, чем в Нигерии!» - ругался мой коллега после того, как пограничник отказался пропустить пожилых людей. За этим последовала конфискация паспорта и препровождение в комнату для допросов. Там появился белокурый гигант с руками, что прессы. «Я делаю Вам предложение, - сказал гигант. - Вы извиняетесь за то, что оскорбили мое отечество. После этого я извинюсь за то, что российское государство так долго заставляет ждать своих гостей и граждан». Мой коллега извинился. «Прекрасно», - сказал гигант и тоже извинился. Затем он пропустил измученных пенсионеров без очереди к следующему окошку. Чудеса происходят иногда и в России. Только никогда не знаешь, когда.