Тех, кто в Германии не придет голосовать, будет много, потому что вся предвыборная кампания шла под негласным лозунгом "абсолютного равенства двух претендентов" на пост федерального канцлера, а это утомляет и плодит безразличных.
Об этом равенстве говорили не только социологические опросы, которые приблизительно давали и тому, и другому по 47% голосов, но и схожесть программ по усилению эффективности германской экономики, которые как у левых, так и у правых в принципе предлагали давить на одни и те же педали. Но, по сути, сегодня равны лишь обе коалиции - ныне правящая и та, что сейчас находится в оппозиции. И это равенство приходится подсчитывать чисто арифметически.
Во-первых, не совсем равны две самые большие партии двух спорящих коалиций - СДПГ и ХДС/ХСС, которым социологи обещают с учетом того, что левые вышли на финише чуть-чуть вперед, соответственно 40% и 37% голосов. Их предполагаемые компаньоны на следующий легислатурный период - "зеленые" и "свободные демократы" тоже не совсем равны, потому что им социологи дают, соответственно, около 7% и около 10% голосов. В сумме коалиции получаются равными - каждая тянет на 47%.
Партию демократического социализма (ПДС) большинство наблюдателей в расчет не берет, так как считают, что она не преодолеет пятипроцентный барьер. Но даже если "восточная" ПДС и пройдет в бундестаг, то она не будет обладать там никаким влиянием, и с ней не станут блокироваться левые с "запада".
Однако несправедливо говорить об "абсолютном равенстве" в этом соревновании, потому что в ходе выборов в бундестаг параллельно идут два соревнования: борются не только партии, но и лидеры коалиций - претенденты на канцлерское кресло, коими являются Герхард Шредер и Эдмунд Штойбер. И в данном случае приходящие к урнам избиратели оценивают их не только как политиков, но и как личности: сравнивают их фигуры и лица, умение говорить и держать себя перед аудиторией, оценивают их черты характера и способность мыслить и принимать решения в сложных для страны ситуациях. Именно поэтому сегодня не вызывает никаких сомнений, что данные выборы превратились уже не в соревнование партий и экономических команд претендентов, а в гонку двух конкретных людей, которые ныне напрягли до крайности свою нервную систему с тем, чтобы выдержать этот марафон.
Нервы обоих кандидатов напряжены до предела, и каждому из них очень важно не сорваться на финише, ибо такой срыв может быть губительным и привести к проигрышу. Считается, что Герхард Шредер за последние недели и даже дни вышел вперед за счет спекуляции на иракской теме, бросив США фактический вызов в их стремлении наказать Саддама Хусейна, а заодно и невинных мирных жителей Ирака. Немцы более левых восточных земель, которые ближе к левому Шредеру, чем к правому Штойберу, и до сих пор помнят не только о мерзостях, но и о благах ушедшего социализма, аплодировали Шредеру за то, что он показал кукиш Вашингтону в иракской истории. Однако риск, на который пошел в данном случае Шредер, велик, потому что от него может отвернуться часть "западных" немцев. Практика показывает, что в ходе всех прошедших после объединения Германии выборов победа доставалась тому, кто более умело привлекал на свою сторону именно "восточных" немцев. Это действительно так. Но "восточные" немцы ныне, как говорят, и менее активны, чем "западные", в плане явки на выборы, и эта пассивность может повредить Шредеру.
Иракскую историю осложнил и еще один предвыборный скандал, когда министр юстиции Германии Херта Дойблер-Гмелин, как бы вторя Шредеру, сравнила тактику Буша в Ираке с тактикой Гитлера, что до крайности возмутило официальный Вашингтон. Все негодование из-за океана, разумеется, сразу обрушилось на нынешнего канцлера и вряд ли положительно повлияло на приток голосов. Вот это и называется - "не выдержали нервы", это и называется "переборщить". Но говорить, что Шредер с этим скандалом окончательно сорвался на финише, скорее всего, преждевременно.
Но, с другой стороны, и Эдмунд Штойбер не такой уж апологет американской акции в Ираке. Он тоже фактически против нее, но не кричит об этом, не рискует. Плюс это или минус данного кандидата, решат избиратели в воскресенье.
Создается впечатление, что Штойбер все же как личность отстает от своего соперника. Ему и лет больше, он более мрачен и консервативен, не столь импозантен. Но он, правда, ревностный семьянин, и традиционному немецкому штампу "кирхе, киндер, кюхе" (церковь, дети, кухня) отвечает полностью. Да и в Баварии у него лучше, чем в других землях ФРГ, и безработица меньше. А Шредер, обещавший снизить безработицу в стране, этого не сделал, хотя виноваты в этом больше не внутригерманские причины - не Шредер и его команда, а внешнее окружение. Прогрессивные немцы это понимают, консервативные - не очень.
Штойбер медлителен и основателен, а Шредер решителен и прекрасно зарекомендовал себя в борьбе со стихией во время недавнего наводнения и с локализацией последствий ущерба. Все это плюсы нынешнему канцлеру и минусы претенденту, которому, находясь в оппозиции, в выборную кампанию для реальной победы надо бы действовать активнее, а не "бить по хвостам". То, что претендент обращает внимание на любой промах Шредера, выходит со своими вариантами лишь после инициатив нынешнего канцлера, не опережая его, говорит о том, что он в этой борьбе все же стоит на втором месте.
Если это поймут сомневающиеся до последнего избиратели, то они могут вести себя двояко: одни примкнут, чтобы помочь, другие уйдут к Шредеру, не желая голосовать за явно проигрывающего баварца. Весь вопрос в том, насколько людям Шредера удастся убедить сомневающихся в том, что Штойбер действительно второй. Если это поймут безразличные, и это их подвигнет изменить свое решение и все же принять участие в выборах, то таковых будет больше в "восточных" землях, которые поддержат Шредера.
Возможностей у Шредера как у канцлера подать себя было больше, чем у оппозиционера, и если учесть все перечисленное, то шанс у нынешнего канцлера сохранить свой пост есть. Если это случится, то его команда за время до следующих выборов будет обязана круто реформировать экономику с тем, чтобы оправдать доверие избирателей. Если Шредер этого не сделает, то смена власти в ФРГ неминуема.
