Случайному наблюдателю год назад могло показаться, что нападения 11 сентября заставили президента России Владимира Путина принять решение присоединиться к Западу. Сегодня случайному наблюдателю может казаться, что он изменил свое решение. Решительно поддержав поначалу войну Америки с террором, Россия, похоже, в последнее время переменилась: она прохладно относится к вторжению в Ирак, стала тревожно теплой в отношениях со странами, которые Америка называет "осью зла", и все более агрессивной к Грузии, где укрываются чеченские повстанцы. На прошлой неделе г-н Путин даже угрожал бомбить Панкисское ущелье - то есть сделать то, что, как утверждают грузины, Россия тайно делает уже давно - потому что там укрываются чеченцы. Некоторые кремлинологи считают, что под давлением московских консерваторов, требующих, чтобы г-н Путин постоял за российские интересы, г-н Путин сегодня требует у изготовившегося к войне президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush) уступку: мы позволим тебе бомбить твоего врага, если ты позволишь нам бомбить нашего.
В действительности, однако, критики г-на Путина как дома, так и заграницей чрезмерно все упрощают. Ни его первоначальная позиция, ни позиция нынешняя не являются спонтанными реакциями по типу коленного рефлекса. Прагматик во внешней политике, как и во всем остальном, он начал поиски более тесных отношений с Америкой и с Европой, а также и более значительной роли для России в международных институтах задолго до событий 11 сентября прошлого года. И его поддержка после нападения (на Америку) в самом деле дала ему определенные выгоды. И Соединенные Штаты, и Европейский Союз предложили России статус "страны с рыночной экономикой", а создание в мае Совета Россия-НАТО (Организация Североатлантического договора - прим. пер.) ознаменовало поворот России от прежней враждебности к сотрудничеству с западным альянсом.
Россияне - сторонники жесткого курса все еще жалуются, что г-н Путин позволил их стране утратить свои позиции на мировой арене - к примеру, разрешив американским войскам разместиться в бывшей советской Средней Азии и не особенно возражая против вступления в НАТО трех бывших прибалтийских советских республик. И действительно, в последние недели г-н Путин, кажется, в самом деле задирает нос перед американцами. Он встречался с северокорейским диктатором Ким Чен Иром (Kim Jong Il); велись разговоры о торговой сделке с Ираком стоимостью 40 млрд. долл. США и о строительстве еще пяти атомных реакторов в Иране.
Но российский президент и г-н Ким встречались и раньше (как бы там ни было, г-н Ким встречается ныне с гораздо большим числом людей, чем в прошлом). А вопрос о сделке подняли иракцы - и, возможно, преувеличили ее масштабы. В любом случае поддерживать дружественные отношения с такими традиционными союзниками - прагматично и разумно, не столько ради инвестиций, которые будут незначительными, но потому, что Россия однажды сможет выступить в качестве посредника, который поможет даже таким ренегатам, как Северная Корея, открыться для остального мира.
А тем временем, настойчивое стремление России решать конфликт с Ираком через Организацию Объединенных Наций (ООН), а не путем возглавляемого Америкой вторжения также имеет прагматичные корни. Постоянное членство в Совете Безопасности (СБ) ООН дает обедневшей России один из немногих рычагов влияния на мировые дела, поэтому ей не хотелось бы, чтобы СБ игнорировали.
Когда нужно, прагматизм работает и в другом направлении. На протяжении многих лет президент Белоруссии Александр Лукашенко выманивал у России помощь и уступки, параллельно требуя создания союза двух стран, который должен был стать воплощением его слабо завуалированного желания стать президентом обоих государств. Но становящийся все более диктаторским г-н Лукашенко не имеет друзей на Западе. Даже его собственные чиновники им недовольны, говорят иностранные дипломаты в Минске. И недавно г-н Путин тоже явно устал от него.
В прошлом месяце он ответил на предложения г-на Лукашенко относительно объединения собственным предложением: фактически, пусть Российская Федерация поглотит семь районов Белоруссии, в результате чего должность президента Белоруссии станет ненужной. Ранее в этом месяце российская и белорусская пресса опубликовала запись телефонного разговора, в котором российский парламентарий Борис Немцов заявил лидеру белорусской оппозиции Анатолию Лябедзке, что Кремль с симпатией относится к шагам по подрыву позиций г-на Лукашенко. Очевидно, г-н Путин не держится за традиционных союзников только ради того, что они - союзники.
Ситуация в Грузии более тревожащая. Г-н Путин приурочил свою угрозу воздушных бомбардировок к годовщине террористических нападений на Америку и к речи президента Буша-младшего в ООН. Россия часто поднимает тему своей военной кампании в Чечне во время обсуждений в ООН по Ираку. Она безусловно хотела бы, чтобы мир увидел параллели. И американские официальные лица согласны с тем, что опыт борьбы с терроризмом их страны безусловно сделал их более симпатизирующими борьбе России.
Однако это не обязательно означает, что Россия хочет сделки: свободы рук в Грузии в обмен на предоставление Америке свободы рук в Ираке. Г-н Буш-младший, вероятно, хотел бы напасть на Ирак, но совсем не факт, что г-н Путин действительно хочет осуществить крупномасштабную операцию вторжения в северные районы Грузии. С одной стороны, такую операцию будет нелегко провести. "Я не думаю, что российские военные способны наносить хирургические удары в Панкиси", - говорит Дмитрий Тренин, специалист по оборонным проблемам в московском отделении Фонда Карнеги за международный мир. Такая позиция, вполне возможно, стала уступкой г-на Путина российским "ястребам", которые считают, что ему следует быть жестким как с Грузией - президент которой, Эдуард Шеварднадзе, имеет в Москве много врагов - так и с Америкой.
Возможно, здесь нашла отражение крайне непростая ситуация в которой оказался г-н Путин. Его жесткость в отношении чеченцев позволила ему стать популярным у избирателей. Но его неспособность прекратить эту войну может стать одной из его серьезных слабостей на следующих президентских выборах 2004 года. Если разбираться по большому счету, вполне может быть, что никто не подталкивает г-на Путина к экстремальным мерам, хотя его последние шаги напоминают тактику головореза. Но вместо того, чтобы просто ее осуждать, американцам, возможно, удастся помочь и России, и Грузии вместе найти решение проблемы.
