Заместитель госсекретаря США Джон Болтон, завершивший сегодня двухдневные консультации в российской столице, заявил на итоговой пресс-конференции, что США не видят смысла в переговорах с Северной Кореей, пока Пхеньян не примет меры по прекращению ядерной программы. В ходе встреч с высокопоставленными представителями России Болтон приложил немало усилий, для того чтобы убедить российскую сторону согласия в правильности оценок американской стороной северокорейских усилий в области ядерных и ракетных разработок. Некоторые западные СМИ поспешили объявить, что американскому дипломату в этом смысле удалось кое-что сделать. Так, агентство Рейтер сообщило, что после встречи с руководителем российского Совбеза Владимиром Рушайло Джон Болтон якобы сказал журналистам: "Было бы верно утверждать, что Россия разделяет озабоченность Джорджа Буша в связи с вызовом Северной Кореи, разрабатывающей программу обогащения урана, что является грубым нарушением договора о нераспространении ядерного оружия".
В этой связи стоило бы заметить, что и министр иностранных дел России Игорь Иванов на пресс-конференции в Интерфаксе, и заместитель главы российского МИД Георгий Мамедов после встречи с Болтонам по-другому трактовали российскую позицию. Действительно, Россия выступает за неукоснительное соблюдение всеми странами, в том числе и странами Корейского полуострова, Договора о нераспространении ядерного оружия. И вся текущая внешняя политика России, вроде бы, не позволяет здравомыслящим политикам сомневаться в том, что и впредь Москва будет добиваться своей цели. Такой курс соответствует прежде всего интересам самой Российской Федерации. Москву ни в меньшей степени, чем далекий от Кореи и Ирака Вашингтон волнует, с какими текущими и потенциальными угрозами она может встретиться на своих восточных и южных рубежах. Но для того, чтобы принять к сведению и учесть озабоченности Вашингтона в отношении северокорейских ядерных и ракетных программ, российской стороне нужны весомые доказательства того, что беспокойство американских партнеров реально обосновано. Георгий Мамедов сообщил журналистам, что Джон Болтон "подробно" поделился с российскими представителями "конфиденциальной информацией", но она требует проверки и глубокого анализа, на основе которых и можно будет делать какие-то выводы.
Настоятельные усилия Соединенных Штатов, направленные на то, чтобы убедить весь мир, и, прежде всего Россию, в том, что КНДР, руководство страны и проводимая им политика представляют реальную угрозу для региональной и мировой стабильности и безопасности, явно диссонируют с той реальной картиной, которая складывается в современной Северной Корее и вокруг нее. Во-первых, Северна Корея, пусть и осторожно, но все же выходит из состояния самоизоляции и встает на общепризнанные пути эффективного экономического развития. Во-вторых, она явно стремится нормализовать отношения со своими соседями, в том числе и с бывшими реальными и потенциальными противниками, включая Японию и США. В третьих, многие страны Европы, Азии и Америки уже поняли это и стремятся к тому, чтобы не только не помешать новому северокорейскому руководителю Ким Чен Иру в его новых делах, но и помочь ему в этом.
А что на фоне этих совместных усилий делают Штаты? Они по-прежнему упрямо твердят: КНДР - это одна из важных составляющих так называемой "мировой оси зла". Американский посол в Сеуле Томас Хоббард, хотя и заявил во вторник, что Вашингтон стремится найти мирное решение проблем американо-северокорейских отношений, одновременно утверждал, что Северная Корея подорвала доверие к себе, нарушив соглашения, касающиеся ядерных программ. Так о каком подрыве доверия все же идет речь? Даже если принять за достоверную американскую формулировку, касающуюся так называемого "чистосердечного признания" северокорейской стороной в проведении ядерных разработок, разве трудно догадаться, что это "признание" как раз и является свидетельством готовности Пхеньяна к спокойном диалогу по данной проблеме? В этой связи все же не стоило бы забывать и о том, что КНДР с некоторых пор не является участником Договора о нераспространении ядерного оружия и что одновременно с этой страной ядерные разработки вели такие партнеры США, как Израиль и Пакистан, которые, кстати, добились своей цели. И даже, несмотря на то, что некоторые из этих партнеров порой пытаются пребегнуть к ядерному шантажу в отношение своих соседей, они не испытывают на себе последствия той деструктивной политики, которую практикует Вашингтон в отношение КНДР.
Вряд ли могут быть сомнения в том, что в политике Соединенных Штатов по Северной Корее явно прослеживается иракский стандарт. На деле это - очередной двойной стандарт с позиции силы, который стал неизменным атрибутом американского внешнеполитического курса в целом. Между тем российские дипломаты предостерегают Вашингтон от дальнейшей приверженности такой политике. По словам Георгия Мамедова, он напомнил Болтону о том, что идет очередной пересмотр Договора о нераспространении, поэтому "любые проблемы подобного рода могут привести к подрыву самого договора". При этом российский дипломат отметил также, что обстановка в мире довольно напряженная. Он прямо сказал своему собеседнику, что ни в последнюю очередь это связано и с региональной напряженностью, к примеру, в районе Персидского залива, и с некоторыми заявлениями по поводу "оси зла", а также опубликованными новыми военными доктринами: такими, как доктрина превентивных ударов и т.д. "Мы считаем, что такие заявления могут обострить обстановку. Они не способствуют решению вопросов нераспространения", подчеркнул Георгий Мамедов в беседе с Болтоном.
В связи с диалогом, который ведут сегодня на северокорейскую тему Россия и США, американскую сторону вряд ли стоило бы подозревать в заблуждении, неосведомленности или неумении вести дела с таким трудным восточным партнером, как КНДР. В американской позиции по данной проблеме явно сквозит лицемерие, направленное на то, чтобы прикрыть свои истинные стратегические цели. Во первых, в Вашингтоне прекрасно осознают, что именно долгосрочная враждебная политика США в отношении КНДР во многом способствовала разработке и реализации ядерных и ракетных планов в Северной Корее. Кроме того, американская разведка наверняка осведомлена о том, что северокорейских ядерщиков до последнего времени в качестве базового расщепляющего вещества интересовал плутоний, и не уран. Знают в ЦРУ и то, что для работ с ураном, для его обогащения, Корее потребуются весьма развитая инфраструктура и весьма значительные капиталовложения, которых у них нет. Так что если даже Пхеньян и задумал было поработать с ураном, то ему это было бы не под силу. А если и под силу, то не надолго. Да и контролируются такие работы внешними разведками гораздо проще, чем работы с плутонием. В этой связи опасения, высказываемые американской стороной по поводу работ с обогащенным ураном в Северной Корее, представляются если не полностью безосновательными, то по крайней мере преждевременными.
Для чего же нужен американцам весь этот ажиотаж вокруг ядерных и ракетных программ КНДР. Очевидно, что поддержание состояния постоянной напряженности на Корейском полуострове, а также в отношениях Пхеньяна с его дальневосточными соседями оправдывает присутствие значительных контингентов американских войск не только в Южной Корее, но и в Японии, на Гуаме и в Тихоокеанском регионе в целом. Стратегическим целям США, видимо, серьезно, противоречит политика сближения между Севером и Югом Кореи и в конечно итоге перспектива объединения двух стран.
В этой же связи, увы, нельзя исключать и стремления США удержать под своим контролем развитие ситуации в Тихоокеанском регионе в выгодном для США русле, препятствовать росту там российского влияния и активному продвижению в регион российских экономических интересов. Аналогичной политике придерживался Вашингтон и в ситуации, связанной с косовскими и в целом с югославскими событиями, и явно придерживается сейчас в связи инспирированной им самим напряженностью вокруг Ирака. При этом нельзя не отметить и стремительное внедрение США в Среднюю Азию. В свете такой американской политики Россия в перспективе может оказаться в весьма невыгодном для нее политическом и экономическом положении.
