Удастся ли мне обойти больше половины этого зала, где продают мясо, я не знаю. Тепло, не покидает витающий приторный запах. Если я останавливаюсь, чтобы разглядеть что-то поближе, сразу же начинают добиваться моего внимания. «Женщина, возьми, хорошее, очень хорошее, пожалуйста!» В голосе чувствуется мольба. Цены низкие и, несмотря на это, мясо для многих калининградцев не по карману. Покупатели бродят без дела по узким проходам, а продавцы, которых здесь в избытке, стоят в белых куртках и колпаках за необычно длинными прилавками и пытаются как-то покрасивее разложить свой товар. Кровь стекает на пол, ее тут же тщательно убирают. Одна очень старая, согбенная женщина покупает после долгого изучения кусок сала. Я не могу иначе и должна думать о стандартах ЕС. При выходе кто-то нежно проводит чем-то по моим волосам - это красно-коричневые говяжьи языки полуметровой длины, свисающие с потолка.
Западные эксперты рекомендуют России, особенно Калининградской области, быстрее перейти на стандарты ЕС. Но перенесут ли эти торговцы грубую селекцию? Большинство, - видимо, нет. Некоторые из них, может, откроют свои собственные магазины и, наверное, будут продавать импортное мясо, соответствующее нормам ЕС. Правда, из Германии, Польши и Литвы, - не местное.
Когда в 2004 году Калининградская область попадет в окружение стран Европейского союза, под угрозой, считают здесь, окажутся связи с родственниками, проживающими в других регионах России. У пожилых людей с рынка, видимо, уже и сейчас нет никого, кто бы им мог помочь. Они уже не надеются на государство или на кого-то еще, надеются только на немногих, в ком еще сохранилось сочувствие.
Я приехала в Калининград, чтобы познакомиться с положением крестьян-частников (фермеров). В регионе, который год от года выглядит все беднее, и который прячет свое благосостояние за высокими заборами, появляются маленькие оазисы благосостояния. «Раньше мой муж Леонид работал трактористом и механиком за почет, сегодня мы зарабатываем деньги!» Матрешка энергичными движениями рук накрывает стол к обеду. Как по волшебству в горшках и на сковородках появляются готовые блюда или полуфабрикаты, которые надо лишь чуть-чуть разогреть или добавить в них немного специй. Матрешка круглолица, у нее лучистые глаза. «Мой муж получил орден и как Герой труда мог красиво попутешествовать, я оставалась с детьми дома. У нас была только одна комната». Леонид работал в совхозе, Матрешка - на почте. Теперь она собирается на пенсию, ей будет нехватать коллег.
В то время как кругом распадались хозяйства и промышленные предприятия, семейная чета связала свое будущее с тем, что въехала в отремонтированный крестьянский дом, необходимые наличные деньги нашлись благодаря трем гектарам картофеля. Клубни растут на своей собственной земле и это все равно, что охранная грамота. Типичное побочное производство, что не случайно, так как быть фермером - значит помнить о недостатках этого статуса. «Мы должны были все показывать открыто, платить большие налоги! Так и лучше. А кредитов нам не нужно». Мое предложение найти таким образом инвестиции, вызывает у Матрешки возмущение. «Никогда!» И ее хозяйство является подтверждением этого. Оно с каждым годом расширяется. В этом году у них впервые появилось построенное самими хранилище для картофеля. Это позволит предлагать свою продукцию в начале следующего года, когда цены будут высокими.
Обратно в Германию хочу ехать поездом через Польшу. На вокзале сначала невозможно попасть в вестибюль. Высокопоставленных гостей из Москвы встречают с милицией и с оркестром. Гостям в спешном порядке показывают новые детали станции. Загородки из колючей проволоки, ружья, пистолеты - куда я, собственно, попала? Вокзал действительно стал светлым и красивым. Как калининградцам удалось его построить?
Когда я покупала продукты в долгую дорогу, ко мне подошел какой-то паренек. Он предлагал купить почтовые открытки. «Очень красивые, великолепные, очень интересные», - нахваливает он свой товар. Я рассказываю ему о своих представлениях о хорошей почтовой открытке и приглашаю его выпить Колы. Олегу двенадцать лет, времени ходить в школу у него нет. Он держит свою усеянную бородавками руку под столом и болтает со мной, считает, что у него большой опыт работы с туристами. Я прощаюсь, так как надо на поезд. «Подожди, я сейчас вернусь!» Олег мчится и что-то покупает. Почтовая открытка, которую он мне дарит, выглядит именно так, как я хотела: песок, вода, дуб, много неба.
В поезде царит нервная обстановка, скрываемая за показной веселостью. Пары или путешествующие в одиночку - все с небольшими сумками или пластиковыми пакетами. Свой тяжелый багаж устраивают на багажных полках только иностранцы. Жизнь в купе закипает сразу после отправления. Стройная, спортивно одетая женщина превращается с помощью подруги в светскую, полного телосложения даму в белой мини-юбке. Прикрываясь пальто, она начинает обвязывать вокруг живота, туловища и рук пачки с сигаретами. Потом все закрепляется скотчем. Другие пассажиры тоже начинают ходить туда-сюда, шептать и незаметно, что однако бросается в глаза, исчезать в туалете.
Позднее, при приближении к границе, не заметить нервного состояния плотно сбитой дамы уже больше нельзя. Поезд будто крадется по ничейной земле между Калининградской областью и Республикой Польша. Солдаты висят снаружи поезда на дверях и на подножках, вглядываются в кусты вдоль железнодорожного полотна. Заборы из колючей проволоки, винтовки, пистолеты - куда я, собственно, попала? В Польше все пассажиры проходят через таможенный контроль на вокзале. Мы вынуждены дожидаться между облицованными зеркалами стенами. Люди начинают раздавать бутылки с водкой и сигареты тем, кого можно не опасаться. Таможенники знают, где искать. Пассажиры вынуждены на глазах всех снова стаскивать с тела свои сокровища. Когда подходит моя очередь, пограничникам достаточно было увидеть цвет моего паспорта, чтобы разрешить мне пройти. Дама в белой юбке сидит очень прямо и с красным лицом перед письменным столом, на котором навалены пачки сигарет. Резкий звук отдираемого скотча сопровождает меня, когда я направляюсь к платформе.
