Склонность Пхеньяна к ведению своих международных дел весьма жесткими методами, порой на грани серьезного конфликта с другими странами, хорошо известна миру. Такую политику Пхеньян практиковал как в отношении своих ближайших соседей - Южной Кореи, Японии и даже России и Китая - так и далеких от корейских границ стран, например, США. В российско-северокорейских связях наиболее отчетливо это проявилось в конце 80-х - начале 90-х годов, когда КНДР сторона едва ли ни требовала от Советского Союза, а затем и от России, продолжить оказание ей безвозмездной помощи, в том числе и военной. На том основании того, что КНДР, дескать, защищала на передовом дальневосточном рубеже интересы всего соцлагеря, а впоследствии независимой России.
С Китаем, «старшим братом», как эту страну раньше называли в Северной Корее, у Пхеньяна тоже не всегда ладно было, и особенно, когда к руководству в Северной Корее пришел Ким Чен Ир. С ним продолжать серьезные связи Пекин почему-то и до сих пор не очень стремится. Наверное, потому, что нынешний корейский руководитель не хочет расставаться с так полюбившейся ему ролью главного из последних коммунистических лидеров на земле, до конца своих дней приверженного коммунистической идее. Кроме того, китайцев, видимо, немало удивляет и то, что Ким не стремится осознать до конца истинные причины экономического краха в стране. Да и принципы новой, рыночной экономики не позволяют китайцам быть бездумно расточительными. А на широкую политическую поддержку и объемную безвозмездную помощь от КНР в Пхеньяне, безусловно, рассчитывали.
Мало того, Китай вместе с Россией, Японией, Южной Кореей и даже с США, требуют от КНДР отказаться от дальнейших разработок программы создания ядерного и другого оружия массового уничтожения. А иметь его в арсенале своих вооружений Пхеньяну хочется безмерно. И чтобы оправдать и отстоять свое право на обладание оружием массового уничтожения у Пхеньяна уже готов целый набор веских, на взгляд северокорейцев, оснований. Это и дислокация американских войск в Южной Корее под флагом ООН, и наличие на американских военных складах на южнокорейской территории ядерных зарядов, и постановка ядерного оружия на вооружение армий Пакистана, Индии и Израиля.
Но о главном своем аргументе северокорейцы во весь голос не трубят. Дипломаты и политики из Пхеньяна немного лицемерят, когда в официальных и «дружеских» беседах пытаются убедить своих коллег и журналистов в том, что расконсервация АЭС в Енбене вызвана исключительно невыполнением США своих обязательств по строительству в КНДР ядерного реактора на легкой воде и поставкам в Северную Корею мазута. А вот в кулуарах можно иногда, если повезет, услышать и правду. «Почему вы, наши «большие соседи» Китай и Россия, почему США могут иметь ядерное оружие, а мы нет?», вопрошают северокорейские собеседники. Думается, что правильный ответ и на ядерную загадку, и на ядерную проблему КНДР в целом, кроется именно в этих словах. Психология «нескольких обид» «маленькой, но гордой страны» на «большие страны», которые веками угнетали Корею, и, в конце концов, разделили ее на части, и которые до сих не хотят признать ее важную роль в современном мире, подогревает ядерные страсти Пхеньяна. Ведь страна уже подошла к обладанию мощным инструментом внешней политики, которым владеют «большие страны», и теперь отказаться от него?
Эта беда северян, «психология обиженных», еще более усугубляется психологией «одинокого волка», не боящегося стать изгоем во имя подлинной необузданной никем и ничем свободы - пусть и не во всей Корее, а хотя бы на ограниченном пространстве гор Пэкту. О глубоком вхождении абсолютного большинства северокорейцев в этот образ «Страна. Ru» уже писала. Чтобы понять этот психологический изгиб, достаточно вспомнить о недавней угрозе, прозвучавшей со страниц одной из северокорейских газет: дескать, не поймете нас - погибнете вместе с нами.
Войти в этот образ северокорейцам на этот раз помогли Соединенные Штаты. Они действительно не выполнили своих обязательств по ранее достигнутым договоренностям в энергетической сфере, в то время как стране катастрофически не хватает электроэнергии. Тот, кто не бывал в северокорейской столице со времен успешного советско-корейского сотрудничества, не узнает Пхеньян сейчас. Вечером город погружен во мрак, а стройные кореянки, некогда любившие пощеголять самолично сшитыми, довольно элегантными одеждами, теперь не расстаются с ватниками и плотными серыми платками ни на улице, ни дома.
Нельзя не отметить и того, что американская внешняя политика на ее северокорейском направлении в последнее время характеризовалась крайней непоследовательностью, а порой и неприкрытой враждебностью к КНДР. И понятно, что Пхеньяну трудно поверить сейчас обещаниям Вашингтона пойти на встречу КНДР - вплоть до обещаний гарантировать безопасность КНДР и заключить с республикой пакт о ненападении.
Но одновременно ясно и то, что Пхеньяну трудно расставаться с вожделенной мечтой об обладании ядерной бомбой. А заявление о выходе из договора по нераспространению ядерного оружия - это еще одна, может быть последняя попытка отстоять свое право на обладание оружием массового уничтожения и приучить мир к мысли о том, что претензии КНДР на это вполне обоснованы. В Пхеньяне, конечно, понимают, что северокорейской плетью, российско-китайского-американо-японского обуха не перешибешь - слишком крепка на этот раз солидарность Москвы, Пекина, Вашингтона и Токио. Но заставить «большие державы» еще раз задуматься о равных правах малых народов и государств, да при этом еще и выторговать для себя «льготы» на помощь и безпроблемное вхождение в мировое сообщество Пхеньян не преминет.
Не учесть упомянутых особенностей нынешней северокорейской психологии было бы по меньшей мере, неразумно, а по большей - безнравственно. И не потому, что кто-то в этом мире может испугаться угроз, прозвучавших из Пхеньяна. Просто речь ведь, в конце концов, идет не только о политике нынешнего северокорейского руководства, но и о судьбе более двадцати миллионов человек - народа Северной Кореи. Единственно правильным выходом из сложившейся ситуации, как представляется, может быть активизация диалога с Пхеньяном, проявление терпения и доброжелательности, но в тоже время - и твердости по вопросу о нераспространению оружия массового уничтожения, которая тоже будет помогать Пхеньяну в избавлении от психологии обиженного, затравленного и обозленного волка.
