Нина Хрущева преподает международные отношения в Университете новой школы и в Колумбийском университете
Пожалуй, для того чтобы кремлевский правитель умело играл в покер, нужно, чтобы он в прошлом был шпионом КГБ. В самом деле, президент Владимир Путин показывает не меньшее мастерство в международной дипломатии, чем в том, как он решает внутренние дела России.
Никто из мировых лидеров со времен министра иностранных дел веймарской Германии Густава Штреземана (Gustav Stresemann), сталкивавшего лбами Советский Союз и Запад, так эффективно еще не разыгрывал свою слабую карту, как президент России Владимир Путин. Его последние действия в Северной Корее и его осторожная чечетка вокруг Ирака являются всего лишь самыми свежими примерами этого.
Дипломатия в ее традиционной форме никогда не была сильной мастью России. При царях Россия зачастую находилась в изоляции. Даже когда она входила в союзы - Тройственный союз с Германией Бисмарка и с империей Габсбургов или Антанта с Францией перед первой мировой войной - Россию всегда держали на дистанции. Российские руководители в типовом случае справлялись со своим страхом изоляции и окружения, делая все возможное для того, чтобы казаться угрожающими.
В советскую эпоху расстояния между Россией и ее соседями стали непреодолимыми пропастями, ибо СССР находился в окружении либо враждебных ему государств, либо слабых стран, которые перед ним раболепствовали. Сталин очень быстро вызвал антагонизм коммунистического Китая после маоистской революции 1949 года.
Только при Борисе Ельцине Россия сделала первые шаги к преодолению существующих разногласий. Но Ельцину так и не удалось примириться с утратой Россией статуса сверхдержавы; его периодические рычания с целью утверждения уязвленной гордости России в конечном итоге заставили его казаться ненадежным. Правда, его демократической России была дарована определенная роль в глобальной дипломатии. В Югославии бывший премьер-министр Виктор Черномырдин вместе с финским президентом Матти Ахтисаари (Matti Ahtissari) участвовал в разрешении кризиса в Косово 1999 года.
Реалист до мозга костей, г-н Путин признает изменившийся статус России. Но это признание не является признанием слабости; вместо этого оно отражает его проницательный анализ нынешних трудностей России и необходимости для страны создавать, воссоздавать и поддерживать дружественные отношения со всеми соседями, если он хочет добиться восстановления ее влияния в мире.
С того момента, как г-н Путин пришел к власти в 2000 году, он стал лучшим другом всех и каждого. Даже лидер Северной Кореи Ким Чен Ир (Kim Jong Il), никогда не выезжающий заграницу, дважды навещал г-на Путина в России за последние годы. Фактически, пример Северной Кореи является учебником дипломатических методов г-на Путина. Он выстраивал дружбу с г-ном Кимом тогда, когда другие мировые лидеры его игнорировали. И г-н Путин стал одним из немногих людей, к которым г-н Ким сегодня прислушивается.
Америка очень скоро оценила полезность России для своих отношений с Северной Кореей. Г-н Путин способен обеспечить дипломатическое прикрытие политике президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush), который не желает вести прямые переговоры с северокорейцами.
Но суть стратегии г-на Путина заключается в том, что он хочет дружить со всеми и с каждым. Как практик дипломатии г-н Путин усвоил уроки истории и полон решимости не допустить, чтобы его страна снова оказалась в окружении врагов. Он видит Россию в роли связующего звена между Востоком и Западом, а также в роли локомотива развития для стран, которым нужна продукция тяжелого машиностроения из России.
Так, железнодорожная магистраль между Южной Кореей и Сибирью для доставки на Запад корейских и японских товаров и экспорта на восток российских природных богатств, возможно, станет одним из многих позитивных результатов любой успешной сделки, которая может быть заключена на Корейском п-ове.
Разумеется, на Западе еще остается некоторая подозрительность в отношении российских мотивов (в частности, в дебатах по Ираку, где у России имеются солидные деловые интересы). Но вмешательство г-на Путина в процедуры Совета Безопасности (СБ) Организации Объединенных Наций (ООН) было куда менее активным, чем, скажем, Франции и Германии, двух исторических союзников Америки.
Слишком долго Россия практиковала либо гангстерскую дипломатию, либо византийскую дипломатию. Первая заставляла потенциальных партнеров в страхе отшатываться, тогда как вторая принуждала их уклоняться в замешательстве. Но для шпиона обычным приемом является вербовка и обучение коллаборационистов. Это умение сегодня и демонстрирует российский президент-обершпион. Никто не жалуется.
