- В воскресенье в Душанбе пройдет заседание Совета министров иностранных дел и Совета министров обороны государств-участников Договора о коллективной безопасности (ДКБ). Считается, что в ходе этой встречи будет создан базис этой военно-политической организации. Это что, очень серьезная и важная встреча? Можно ли говорить, что ДКБ преобразуется и повышает свой статус?
- Безусловно, что на созыв этого саммита, характер и содержание его работы существенное влияние оказали события в Ираке. Видимо, у государств-членов Договора о коллективной безопасности появилось ощущение неполной безопасности или, иначе сказать, ощущение отсутствия безопасности на фоне развивающейся военно-политической ситуацией в мире.
- Вы считаете, что это совещание созвано специально в этой острой ситуации послевоенного Ирака?
- Возможно, оно и ранее было запланировано, но, безусловно, война в Ираке подтолкнула к тому, о чем на нем говорить.
- Повлияла на формирование повестки дня?
- Да. Сформировала повестку дня и содержание разговора. Потому что, наверно, каждая из стран-участников ДКБ, включая Россию, вольно или невольно, проецировала военную агрессию против Ирака на себя и сделала вывод, что без коллективных усилий, без объединения потенциалов военной безопасности говорить о какой-то защищенности, о суверенитете не приходится. Интересно, что именно завершение военной части операции в Ираке совпало с завершением корпорацией «РЭНТкорпорейшн» - мозговым трестом США - исследования по заказу объединенного комитета начальников штабов. Это исследование о перспективах развития в Центральной Азии и в Закавказье, где дается прогноз, что в ближайшие годы эти регионы будут дестабилизированы и вступят в полосу конфликтов. Нам дают понять, что американским вооруженным силам придется принять участие в урегулировании ситуации и в этом регионе. Ну, а каким образом они это сделают, мы уже можем себе представить по аналогии с Ираком. Поэтому сейчас для государств-участников Договора о коллективной безопасности важно, во-первых, сделать объективный анализ того, как США осуществляли подготовку к операции и как вели боевые действия против Ирака.
- Это должны сделать, разумеется, военные специалисты?
-Да, но этот анализ должен быть объективным, потому что на его основе им предстоит сделать объективные выводы о современных системах вооружения, их развитии и методах ведения войны. Кроме того, им предстоит объединить потенциалы безопасности своих государств в единую систему, безусловно, на основе российских вооруженных сил, а также согласовать программу совместных действий в военно-технической, военной и военно-политической сферах. А далее приступить немедленно к реализации всего этого.
В ходе этого анализа результаты, достигнутые американо-британской коалицией в иракской кампании, не должны приниматься на веру. Потому что Ирак, которого США выбрала в качестве «спаринг-партнера», в качестве противника не является подходящим.
- Почему же?
- Ну, во-первых, потому что Ирак практически не имел военно-морских и военно-воздушных сил. Средства противовоздушной обороны у Багдада были устаревшие и не отвечали требованиям сегодняшнего дня. И самое главное, что Ирак не владел средствами радиоэлектронного противодействия. Ведь тактика, которую проводила антииракская коалиция, основывалась на электронном видении поля боя, и именно на основе компьютерных технологий осуществлялось распределение и применение средств поражения по объектам противника. И поскольку американцы навязывают вот такую электронную войну, значит, основным средством противодействия этой электронной войны должны стать именно средства радиоэлектронного противодействия - РЭП.
Именно на этом нужно будущим объектам нападения США сосредотачивать свое внимание. Конечно, должно быть и современное ПВО, способное противостоять современной американской авиации, должны быть и сухопутные войска. Но если будет нанесен по нападающим именно электронный удар, удар по компьютерной системе ведения боевых действий, то вся их тактика развалиться немедленно.
- Не говорит ли это о том, что в данном случае реформа Вооруженных Сил Российской Федерации одновременно будет как-то оказывать влияние на реформу вооруженных сил других пяти стран, которые входят в ДКБ? И еще: недавно министр обороны РФ Сергей Иванов сказал, что нам нужно принципиально новое оружие. То есть речь идет не только о том, чтобы договориться сейчас всем вместе политически и в военном отношении, но, видимо, нужно договариваться и о вложении средств, чтобы кардинально изменить вооружение армии, иметь возможность противодействовать, как вы говорите, электронным способом? Так или нет?
-Видимо так.
- А хватит ли денег у нас и у них?
- Да в этом все и дело. Поэтому, на мой взгляд, нужно немедленно прекращать реформы, которые проводятся уже второй десяток лет, но ведут только к ослаблению, к разрушению армии и в целом военного потенциала. Нужно просто остановить это разрушение и принять программу совершенствования вооруженных сил, в основу которой положить новую оборонительную систему вооружений. Мы, к сожалению, живем еще в системе вооружения периода Советского Союза, когда цели были более глобальными, действия имели решительно наступательный характер, и именно под это создавали систему вооружений. Она была ударного типа.
Сегодня перед Россией и ее союзниками по ДКБ таких целей нет, а стоит задача оборонительного характера и нанесения противнику неприемлемого ущерба в ходе обороны. Поэтому нужно срочно менять систему. Сегодня, если взять боевую авиацию, то нужен самолет стоимостью 10-15 млн долларов максимум. Но он должен быть способен противостоять ударной авиации США. Второе, нужно использовать свои научно-конструкторские заделы и разрабатывать новые системы вооружений на основе научных достижений. Такие возможности есть. И конечно нужно учиться воевать по-современному. Старый опыт нужен, его отбрасывать нельзя, но его нужно трансформировать к новым условиям и изыскивать новые методы ведения войны.
- Сейчас мы вновь реформируем ДКБ в надежде получить более серьезный результат. Скажите, а страны, которые с нами состоят в ДКБ, способны в принципе осуществить реальный и ощутимый вклад в общее дело? В каком проценте Россия будет доминировать среди всех?
- Вы знаете, я стал уже большим скептиком в отношении реформации структур. У нас, как только ничего не получается, мы начинаем реструктуризация, начинаем все ломать и делать заново. Материальной основы сегодня для серьезного увеличения военного потенциала практически нет. Нет, потому что все страны-участники ДКБ, включая Россию, исходят из нынешнего состояния экономики и наличия средств в бюджете. Любое государство мира подгоняет свою экономическую модель под вопросы безопасности. Это самый животрепещущий, самый главный вопрос в существовании любого государства - безопасность. И для обеспечения безопасности именно создаются соответствующие экономические условия. Мы же и наши союзники по ДКБ идем от противного - мы задаем какую-то модель развития и пляшем от нее. И дальше говорим, что денег на это нет. А это значит, что государство находится в состоянии постоянной угрозы своего существования. И поэтому надеяться, что Армения, Кыргызстан, Таджикистан, Белоруссия, Казахстан с учетом их социально-экономического состояния чем-то серьезно поддержат Россию, не приходится. Что-то, правда, может Казахстан, что-то может Беларусь, и с этими государствами, конечно, нужно более плотно работать с точки зрения ресурсов и оборонного потенциала.
- Ну, пока они нашли средства на то, чтобы финансировать новые органы ДКБ, которые будут созданы как раз в воскресенье и начнут функционировать. Будем надеяться, что на эти деньги они придумают какие-нибудь идеи и вместе с экономикой будут развивать все то, о чем мы говорили.
- С 1992 года по 1996 я являлся секретарем Совета министров обороны СНГ и был противником разделения СНГ и ДКБ. Я хотел, чтобы группа государств, исповедующая более тесные связи в оборонной сфере, существовала в рамках более широкой коалиции. Этого не получилось. Во-вторых, мы всегда уповаем на структуры. Но когда мы начинали в рамках СНГ объединять потенциалы безопасности, мы начинали с теории коллективной безопасности. Без теории, без конструирования теоретической модели безопасности на основе научных методов, научного прогнозирования приступать сразу к структурам - бессмысленно.
- А сейчас теория есть в принципе?
- В том то и проблема, что научной теории практически нет. И когда говорят о безопасности, нужно понимать, какие факторы для обеспечения этой безопасности являются важнейшими в данный момент. Это не только военный фактор. Это и совокупная устойчивость государств, совокупный потенциал государств, включая их устойчивость. Это и внешняя среда и многое другое.
- Иными словами, всем шести государствам ДКБ нужно определиться и создать такую теорию, которая позволила бы в условиях тяжелой экономической ситуации, в условиях создавшейся после Ирака геополитической ситуации создать такое противодействие, которое бы обеспечило максимум безопасности. Так?
- Конечно. Но все это нужно делать на научной основе. Я знаю, как решался вопрос о роспуске Штаба СНГ и формировании ДКБ. Там и личные мотивы присутствовали, и корпоративные мотивы. Но разрушение общей системы коллективной безопасности СНГ и сосредоточение усилий только в рамках шести государств нам много потенциала не добавит.
