- Г-н Коннет, на недавней встрече министров обороны стран-участниц НАТО в Брюсселе было принято решение реформировать НАТО. Как будет проходить эта трансформация?
- Новая переориентация НАТО осуществляется по инициативе США. Она предполагает дальнейшее развитие военного потенциала государств Восточной Европы, и в частности, расширение сети баз на территории стран-участниц альянса. Было также много разговоров об усовершенствовании военного потенциала в рамках НАТО в целом, в том числе и о расширении территории действия альянса. Впрочем, здесь есть и свои ограничения. В основном, они носят финансовый характер. В первую очередь Германия и Франция, а также ряд других стран, не склонны сейчас вкладывать средства в модернизацию своих вооруженных сил. В результате мы можем оказаться свидетелями процесса отделения военного потенциала и политики США от военного потенциала и политики других ведущих стран-участниц НАТО. Хотя, в общем-то, все это - дело будущего.
- Возможно ли, что Россия когда-нибудь вступит в НАТО?
- По-моему, да. И сегодня такая возможность больше, чем вчера. При этом я не имею в виду встречу в Брюсселе, которая только что прошла. Я говорю о ситуации пятилетней давности. Тогда было много вопросов о том, будет ли России позволено когда-либо вступить в НАТО. Я считаю, что с тех пор возможность вступления России в НАТО увеличилась. Вместе с тем, мы видим, что значение и вес НАТО уменьшаются. И вовсе не из-за возможного участия России, а из-за всех этих новых стран, которые уже вступили или вступают в организацию. По состоянию на сегодняшний день, в НАТО больше фундаментальных разногласий, чем когда-либо ранее.
На практике это означает, что Соединенные Штаты будут все в меньшей степени опираться на НАТО в качестве ключевого инструмента их политики. И чем менее важна НАТО для США, тем в большей степени Вашингтон будет согласен на вступление в альянс других крупных держав, которые могут служить противовесом американским инициативам. Мне кажется, что Франция и Германия могут воспрнимать вступление в НАТО России как положительный шаг. Ведь многие бывшие страны-члены Варшавского Договора - рьяные союзники США. Поэтому Франция и Германия могут активно стремиться к тому, чтобы в организации был достигнут баланс сил между США и Россией. Так что вполне возможно, что дверь НАТО откроется для России. Кстати, по-моему, это в большой степени поможет устранить страхи России в связи с продвижением НАТО на Восток.
Не так давно было дано много гарантий тому, что продвижения американских сил на Восток не будет. Конечно, это не было прописано кровью, но общее понимание было. Лично мне кажется, что военной угрозы в данном случае нет, но Россия может быть в какой-то степени встревожена. Встревожена, скажем, тем, что нынешнее развитие событий вдохновит регионы, которые хотели бы противопоставить себя российскому влиянию. Этот фактор озабоченности может быть снят, если Россия будет официально принята в члены организации.
- Что Вы думаете о нынешней программе Россия-НАТО?
- Я считаю, что это существенный шаг вперед по сравнению с тем, что имело место 5-6 лет назад. Такое взаимодействие важно для борьбы с терроризмом и для поддержания безопасности в мире. Но оно не заменяет вступления России в НАТО в качестве полноправного члена. Это возможный следующий крупный шаг. Будем надеяться, что так оно и случится.
- Недавно ряд постсоветских государств, включая Россию, Беларусь, Казахстан и некоторые другие, подписали Договор о коллективной безопасности (ДКБ). Расцениваете ли Вы учреждение этой структуры, а также оформление Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) как контрмеры, направленные на нейтрализацию расширения и увеличения НАТО?
- Понятно, что в ответ на продвижение США к границам России в различных районах, на занятие ими позиций в бывших республиках СССР, на начало размещения американских частей в Средней Азии Россия может захотеть принять контрмеры. В то же время я считаю, что это в основном политическая борьба, а не новое вооруженное противостояние. Будущее покажет, так ли это. И все же это сигнал США, который заключается в том, что Россия не сидит сложа руки. Кроме того, всегда есть возможность поляризации региона по каким-то новым направлениям. А это уже должно беспокоить как американцев, так и россиян.
- Грузия хотела бы вступить в НАТО. После того, как Турция отказалась предоставить США свою территорию для размещения вооруженных сил США во время войны в Ираке, Грузия, со своей стороны, заявила, что была бы готова взять на себя роль Турции как члена НАТО в регионе. Реалистично ли это? Как Вы относитесь к идее Белого Дома о том, что такие страны, как Польша и Чехия, больше поддерживают США, чем его старые союзники - Франция и Германия?
- Я с самого начала рассматривал расширение НАТО как создание противовеса могуществу Германии в Центральной Европе, а в долгосрочной перспективе и России, если, конечно, российско-американские отношения будут ухудшаться. Но, повторяю, главная задача была в том, чтобы организовать противовес влиянию Германии в Центральной и Восточной Европе. Поэтому меня совсем не удивляет, что бывшие страны Варшавского Договора объединились с США, чтобы создать противовес России, а также их другому влиятельному соседу - Германии.
Соединенные Штаты конкурируют с Евросоюзом за право блокироваться с Востоком. Мы пытаемся привлечь на свою сторону главным образом военные элиты этих стран, а Евросоюз - экономические элиты. Это также конкуренция за обладание наибольшим влиянием на той территории, которая примыкает к России. Подобная конкуренция - вовсе не редкость во взаимоотношениях между различными государствами. И все же жаль, что мы не смогли достичь большего уровня сотрудничества. Хотя положительным фактором является уже то, что такая конкуренция сегодня более не угрожает безопасности тех или иных стран.
- Считаете ли Вы, что сегодня НАТО - это анахронизм? Не кажется ли Вам, что со временем НАТО прекратит играть военную роль в связи с изменениями в мире, или вообще перестанет существовать?
- Мне кажется, что у НАТО есть существенный политический вес и достоинства как у структуры. И я не думаю, что страны и их народы легко от нее откажутся. Вместе с тем, ее значение может уменьшиться по мере того, как возрастает напряженность внутри организации по вопросу о том, какую же все-таки роль она должна играть.
