В «грязных прелестях» Тату сыграла такую же чудаковатую, но гораздо более практичную, чем Амели, турчанку Шинай - нелегальную эмигрантку, не захотевшую жить как ее мать. Черный омут глаз Одри заставляет поверить, что сердце у ее героини очень доброе и непорочное, как и ее тело. Об этом она заботится со всей щепетильностью, свойственной истинной мусульманке. От Амели у Шинай и трогательная детская мечта: поехать в Нью-Йорк, где на деревьях разноцветные лампочки, а полицейские на белых лошадях.
Еще из титров понимаешь, что политкорректный подбор актеров по принципу: белый, негр, китаец, свойственный Голливуду, в этой картине имеет какой-то особый смысл. Среди героев фильма про лондонское дно нет ни одной английской фамилии. Социальную мелодраматичность картины с первых кадров задает главный герой бедолага нигериец Окви, которого трогательно сыграл Чиветел Эджиофор. Под гнетом тотальной неустроенности Окви днем вкалывает таксистом, а по ночам работает в отеле ночным портье. Здесь-то сюжет и приобретает детективный уклон. Интрига появляется в тот момент, когда Окви извлекает из засоренного унитаза в одном из номеров человеческое сердце. Вот вам и грязная прелесть номер один, если верить странной иронии авторов картины.
В поисках ответа на вопрос, откуда в унитазе мог взяться человеческий орган, Окви отправляется к своему другу китайцу Гои (Бенедикт Вонг). И вовсе не потому, что тот работает в морге. За партиями в шахматы в этом заведении Окви, сам дипломированный врач, познал иррационализм ума Гои. Эмигранты из стран третьего мира не так просты, говорит нам режиссер. Они запросто орудуют философскими понятиями, придумывают гениальные шахматные ходы и читают умные книжки. А на дне они потому, что честные и порядочные. Социальный пафос, впрочем, скорее общечеловеческого свойства: хорошим парням всегда хуже живется, чем плохим. Зато хороших парней много. Среди хороших и черная проститутка Джульета (Софи Оконедо), бесшабашная, но отзывчивая, русский швейцар («В Лондоне сегодня холоднее, чем в Москве»), всегда готовый прийти на выручку своему нигерийскому другу, хозяин турецкой лавочки, таксисты. В общем, "дружбы народов надежный оплот". Но чтобы прелесть человеческих взаимоотношений не казалась чрезмерной, режиссер сдабривает свой фильм доброй порцией крови, человеческих останков, венерических заболеваний, которые как фон присутствуют на лондонском дне.
Плохие - это управляющий отелем мексиканец Хуан (Сержи Лопес), занимающийся кустарными операциями по изъятию почек у остро нуждающихся беженцев: взамен органа, который он продает по 10 тысяч долларов, нелегалы получают вожделенные английские паспорта. Хозяин швейной мастерской южных кровей, престарелый обрюзгший сластолюбец. Эмиграционные полицейские - не иначе, тоже турки, появляющиеся в кадре под тревожную музыку.
Окви совсем некогда спать: надо копить деньги, чтобы вернуться к своей 7-летней дочке в Нигерию. Он жует бессонную траву и в общем у него есть шанс выкарабкаться. Однако подводит Окви героиня Одри Тату. Окви снимает у добропорядочной девушки по имени Шинай диванчик, на котором он, видимо, отдыхал до того момента своей жизни, с которого начал повествование режиссер. Будучи нелегальной эмигранткой, Шинай лишена права работать, однако служит горничной в том же отеле, что и Окви. Пытаясь спастись от эмиграционной полиции и свести концы с концами, герои оказываются в тупике: бежать некуда, есть только один выход - продать свою почку циничному Хуану. Жертв подпольных хирургов почти с документальной достоверностью олицетворяют нищие сомалийцы. Колоритные типажи ветхого старца, его страдающего от боли прооперированного сына и девочки - единственной, кто говорит в этой семье по-английски (далеко пойдет?).
Когда сюжет, казалось бы заходит в тупик, и ничто не предвещает хоть сколько-нибудь обнадеживающего конца (Шинай решается на операцию и заодно лишается девственности под напором жестокого Хуана, Окви, чистая душа, бежит из страшного отеля) режиссера спасает старая добрая ирония. Плачущая девушка быстро забывает об утраченной невинности (никому не нужная жертва?) и курит травку с проституткой Джульетой: «Я была девственницей», «Иисусе!», «Мохаммад!», - находят общий язык экс-девственница и проститутка.
В итоге жанр фильма приобретает черты черной комедии. Ловко обманув чванливого, но, как оказалось, простодушного, Хуана, шайка-лейка оперирует управляющего и продает его почку его же поставщикам за положенные 10 тысяч баксов. Немного обличительного пафоса: мы те, кого вы не замечаете, кто моет ваши полы и сосет ваши члены, - услышал приехавший за почкой блондин в светло-сером костюме.
В общем, все вроде отлично. Всем спасибо, все свободны. Однако мечты вроде как уже не мечты. Лампочки в Нью-Йорке будут не те. Впрочем, в Лагос с возлюбленным Шинай не поехала. Ну да ничего, он возьмет дочку и приедет в Нью-Йорк. В общем, помогайте беженцам, граждане.
