Будучи редактором я очень серьезно отношусь к тому, чтобы в наших публикациях излагались точные факты и аргументированный анализ. Я полагаю, что особенно важно дать реалистическую оценку реальным возможностям США в мире. Однако мы, представители экспертного сообщества, не можем гарантировать, что предлагаемые нами меры будут реализованы или должным образом профинансированы.
Меня беспокоит разрыв между риторикой и реальными действиями США, который особенно очевиден при анализе ситуации в бассейне Черного моря. В этой связи позвольте мне привести два примера.
Первый пример связан с проблемой вступления Турции в Евросоюз. Многие в сообществе «мозговых центров» в Вашингтоне полагают, что Турция должна войти в Евросоюз как можно скорее, и предпочтительно к 2007 году. После вступления Турции в ЕС границы Европы могли бы достичь «Большого Ближнего Востока», то есть Евросоюз мог бы непосредственно граничить с Ираком, Ираном и Сирией. Американские обозреватели не устают говорить о выгодах, которые США получили бы в результате вступления Турции в ЕС и говорят о том, что США «сделают все необходимое» для вступления Анкары в Союз.
Однако есть одна маленькая проблема. У Вашингтона нет никаких возможностей выполнить свои обещания по поводу гарантий. Вашингтон не может повлиять на определенные Евросоюзом критерии, согласно которым могут начаться переговоры о вступлении Турции в эту организацию. Конечно, нерешенность проблемы Кипра остается главным препятствием для вступления Анкары в ЕС. Как отмечали Филип Гордон и Генри Гордон в своей статье, напечатанной в номере The National Interest за зиму 2001-02 гг., «перспектива вступления Турции в ЕС все еще кажется далекой прежде всего из-за ее внутренних проблем». По мнению авторов, «не решив этих проблем, Анкара не сможет добиться одобрения Брюсселя».
Членство Турции в ЕС зависит не от позиции Вашингтона, а от позиции Брюсселя. Влияние США на решение этого вопроса уменьшилось, потому что многие из рьяных сторонников вступления Турции в ЕС, находящиеся в Вашингтоне, откровенно высокомерно относятся к Евросоюзу и его членам - Франции и Германии. К тому же было бы абсурдным полагать, что ЕС примет в свои ряды Турцию только потому, что она находится в орбите стратегических интересов США и что ее вступление в организацию усилит американские позиции на Ближнем Востоке.
Збигнев Бжезинский отмечает в журнале The National Interest: «Уже очевидно, что Евросоюз, начинающий выработку своей собственной внешней политики, не будет оставаться в роли стороннего наблюдателя или послушного сторонника политики США на Ближнем Востоке». Иными словами, Европа примет Турцию в свои ряды только после того, как европейцы почувствуют, что это - в их экономических, политических и стратегических интересах.
Конечно, американские комментаторы могут использовать свои трансатлантические связи, чтобы пытаться убедить правительства европейских стран ускорить это решение. Но в то же время эти комментаторы должны сообщить нашему турецкому союзнику о реалистических пределах американского влияния. Я не думаю, что они это сделают. Может ли Вашингтон расширить блок НАФТА в восточном направлении, чтобы включить в его состав Турцию? (НАФТА - Североамериканское соглашение о свободной торговле - это организация, в которую входят США, Канада, Мексика и Чили. - прим. пер.).
Готовы ли американцы открыть свои границы, чтобы разрешить свободную миграцию жителей Турции в США? Иными словами, могут ли США попытаться обеспечить некоторые из экономических выгод, которые ожидаются от вступления Турции в ЕС? Вряд ли. И здесь есть недостаток ответственности. Аналитики могут предлагать широкий спектр мер для решения этой проблемы. Но рекомендации аналитиков редко выполняются, потому что мы, обитатели «мозговых центров», не являемся политическими деятелями и поэтому не можем объяснить местным избирателям, почему иностранная помощь имеет для них большее значение, чем строительство большего количества дорог и школ в местном масштабе.
Те же аргументы можно привести при анализе политики США в отношении Грузии. Некогда одна из самых развитых республик бывшего СССР, сегодня Грузия находится в глубоком кризисе. Американская стратегия заключалась в том, что США воодушевляли стремление бывших республик СССР к выходу из-под сферы влияния России. Однако реальность состоит в следующем. Хотя грузинская элита, ориентированная на Запад, стремится к расширению трансатлантических связей, тем не менее эта страна вынуждена нормализовать свои отношения с Москвой. Причина не только в том, что Грузия зависит от России в энергетическом плане. Проблема заключается также в том, что сотни тысяч грузин продолжают жить и работать в России.
США поощряют стремление Грузии к большей независимости от России. Однако заставляя Грузию выйти из-под экономической зависимости от России, США должны были бы предложить Тбилиси альтернативный источник поставок энергоресурсов. В противном случае эта страна столкнется с реальными проблемами. Американские компании, которые пытались вложить свои капиталы в Грузию, всегда испытывали трудности с получением прибыли.
И давайте внесем ясность. Американские частные инвестиции не являются чем-то вроде иностранной помощи. Американские компании вкладывают свои капиталы только там, где они получат выгоду и если это отвечает их экономическим потребностям. Подобно тому, как российские компании не вкладывают свои капиталы в Мексику, мы не удивляться тому, что они стремятся осуществить инвестиции в соседних с Россией странах, ибо это сулит им коммерческую выгоду.
И несмотря на большой объем помощи, которую США предоставили Грузии, маловероятно, чтобы США собирались обеспечить Грузию энергоресурсами или выдать грузинам сотни тысяч американских виз, чтобы те прибыли для учебы и проживания в США.
Итак, мы должны понять, что излишне оптимистические прогнозы по поводу вступления Турции в ЕС являются контрпродуктивными. Также контрпродуктивными являются иллюзорные надежды на то, что Грузия может урегулировать политический и экономический кризис в стране за счет помощи Запада. Было бы более полезным обещать то, что мы фактически можем осуществить.
* Николас Гвоздев - главный редактор журнала In the National Interest.
