В поиске намеков на характер второго срока Путина
14 марта, когда рухнула охваченная огнем крыша выставочного зала 'Манеж', толпа зевак разразилась аплодисментами. Русские любят трагедии не меньше, чем заговоры, а пожар в старом комплексе для верховой езды у стен Кремля, возникший, как только закончилось голосование на президентских выборах в России, сочетал в себе и то, и другое. Переизбрание же Владимира Путина, получившего 71% голосов, напротив, отличалось унылой предсказуемостью.
И все же выборы принесли один сюрприз. Николай Харитонов, баллотировавшийся от коммунистической партии вместо ее лидера Геннадия Зюганова, получил почти 14% голосов. Это примерно столько же, сколько набрала партия на парламентских выборах в декабре прошлого года, но в три раза превышает прогнозы социологических опросов. Твердые сторонники коммунистов, в основном пожилые люди или провинциалы, чья жизнь почти не улучшилась за четыре года правления г-на Путина, судя по всему, сохраняют верность партии.
Похоже, г-н Путин сделал из этого выводы: голоса, поданные за его оппонентов, отметил он - 'это важнейшая информация для нынешних властей, в том числе и для меня, позволяющая учитывать мнения и взгляды этих политиков'. Он долго говорил о необходимости демократии, сильного гражданского общества и свободы печати, но все это выглядело как 'кость', брошенная тем, кто критиковал необъективность СМИ и другие трюки, применявшихся в ходе его кампании. Демократические инстинкты г-на Путина не назовешь ярко выраженными: он, единственный из всех кандидатов, отказался принять участие в теледебатах, заявив: 'Я знаю каждое слово моих оппонентов вплоть до последних деталей'.
Возможно, за следующие несколько месяцев мы получим более четкое представление о том, что действительно хочет - и может - сделать загадочный г-н Путин. Теоретически, сегодня он обладает большей властью, чем когда-либо, полностью контролируя парламент и новое правительство. Последнее, кстати, было сформировано накануне выборов, благодаря чему были устранены все влиятельные союзники могущественных 'олигархов'. Теоретически, он может полным ходом осуществлять реформы, направленные на улучшение делового климата, обуздание коррупции, сокращение бюрократического аппарата и увеличение инвестиций в социальную инфраструктуру. Гибель пятидесяти с лишним человек в результате ужасного взрыва газа в Архангельске на этой неделе лишь подтвердило истину, что из-за недофинансирования россиян гибнет больше, чем от рук террористов.
И все же специалисты по кремлевской политике по-прежнему спорят, так ли силен г-н Путин, как кажется, или же он является заложником групповых интересов, например государственных энергетических компаний. На первый взгляд, новое правительство прошло основательную 'перетряску' - в нем осталось 17 министерств вместо 30 - однако большинство министров сохранили свои посты или переместились на другие министерские должности; при новой структуре создается больше новых агентств, чем ликвидируется старых. Остается только посмотреть, насколько энергично и насколько быстро это правительство будет осуществлять реформы.
Пока все указывает на то, что президент намерен действовать осторожно. На этой неделе г-н Путин нарушил молчание, высказавшись о реструктуризации государственного газового монополиста, 'Газпрома': он пообещал сломать 'частокол' (запрет на приобретение иностранцами акций, реализуемых на внутреннем рынке), создать внутренний рынок в газовой отрасли и предоставить другим российским производителям доступ к трубопроводной системе 'Газпрома'. Но он не упомянул о более радикальных мерах, например, о разделе компании на отдельные производственные и распределительные звенья, или отмене 'ножниц' между внутренними и экспортными ценами на газ, что является главным условием Евросоюза для вступления России во Всемирную торговую организацию.
Одним словом, пока г-н Путин продолжает делать то, что у него получается лучше всего: балансировать между крайностями. Однако, если в следующие четыре года он хочет получить реальный шанс преобразовать экономику, да и страну в целом, одной умеренности может оказаться недостаточно.
