Дискуссия, развернувшаяся по вопросу о приеме Турции в Европейский союз (ЕС) показывает: никто сегодня не знает, что такое, собственно, Европа, где ее границы, и какие вопросы требуют общеевропейской координации. Одновременно ЕС вынужден брать на себя в начавшемся 21-м столетии ответственность за положение дел во всем мире, не имея для этого необходимых средств институционального, финансового и военного порядка. Но, прежде всего, ЕС обязан оставаться дееспособным с точки зрения экономики и технологий, чтобы вообще иметь возможность быть на равных с другими действующими лицами на международной арене (США, Китай).
Разрешает эту проблему концепция, исходящая из нового определения внешней и оборонной политики и связывающая воедино эффективность, транспарентность и демократические структуры, базирующуюся на науке и технологиях европейскую экономику и европейские каноны ценностей, включающие в качестве элемента мир и многополярность. Иными словами, для ЕС пришло время подумать о европейской геостратегии - стратегии для всей Европы.
Говорить о европейской геостратегии, значит, встать на неизведанный путь. Открытым остается вопрос, а удастся ли ЕС сформулировать естественные европейские интересы. Этому мешают два обстоятельства. С одной стороны, ЕС обязан преодолеть мнимые 'национальные' интересы и определить их с точки зрения всей Европы. С другой стороны, ЕС должен быть готов мыслить с точки зрения политических интересов и добиваться реализации единых внешнеполитических интересов. Таким образом, ЕС должен окончательно превратиться в зрелое с политической точки зрения действующее лицо, несущее международную ответственность.
В 21-м веке содержание и цели геополитики изменились, но она не утратила своей значимости для политической деятельности на международной арене. Дискуссию внутри ЕС определяет вопрос об отношении к будущим соседям расширившегося Союза, и, разумеется, также вопрос - кто должен быть членом ЕС (Турция?), и кто, возможно, - нет (Украина?). А также вопрос о том, какие формы соглашения возможны, каким образом ЕС мог бы оказывать стабилизирующее влияние на регионы восточнее и южнее своих границ. Если ответа на эти вопросы не последует, то ЕС грозит опасность не справиться с задачами в политическом и в экономическом плане. Этим он лишит себя шанса стать к 2010 или 2015 годам убедительным действующим лицом на международной арене.
В более широком контексте необходимо решить, какую ответственность ЕС берет на себя в международных конфликтах, как он должен действовать в кризисных регионах, таких, как Средний Восток. То, что ответственность ЕС за ситуацию в мире признается по обе стороны Атлантики, показывают результаты опросов общественного мнения. По результатам опроса, проведенного Фондом 'German Marshall Funds' в 2003 году, 80 процентов опрошенных американцев признали большое значение руководящей роли Европейского союза. 71 процент европейцев высказались о ЕС как о сверхдержаве.
Геополитические представления базируются, разумеется, на собственных интересах и целях. Поэтому необходима разработка современной европейской геостратегии в плане реакции на военные конфликты. Европейские ценности требуют решения вопросов, связанных с международными угрозами, такими, как бедность, организованная преступность или загрязнение окружающей среды. Геополитика означает также и то, чтобы не отдавать право ставить правильные вопросы США, прежде всего тогда, когда нет уверенности в том, что они будут давать на них всегда правильные ответы.
С тем, чтобы добиться реализации сохраняющих свою силу европейских идеалов, таких, как мир и многополярность, включая обязательные для всех правила, Европа обязана иметь для себя четко выверенное геостратегическое направление движения. Это является предпосылкой реального партнерства в рамках стратегического альянса с США.
Единая внешняя политика и политика в области безопасности (GASP), европейская военная политика (ESVP)
Это самые ценные и одновременно самые сложные элементы европейской геостратегии. Внешняя и оборонная политика - это политическая область, где друг другу противопоставлены традиции национального государства и европейской общности. GASP существует со времени подписания договора в Маастрихте. ESVP получила заметную динамику с конца девяностых годов. Она обрела, кроме того, военно-политическое измерение, что позволяет укреплять промышленную и военно-технологическую базу Союза, например, в форме крупных совместных проектов, таких, как строительства аэробуса - большого транспортного самолета А400М. Все это в связи со сложностью материи можно рассматривать в качестве большого успеха, достигнутого всего за несколько лет. Это привело к тому, что весной 2003 года ЕС смог направить свои первые миротворческие войска в Македонию. Но для большого рывка этого недостаточно. В этой области необходимо продолжать совершенствовать институты, наращивать военные возможности. В организационном плане это означает создание европейского внешнеполитического ведомства. ЕС располагает целым набором внешнеполитических инструментов, но они до сих пор использовались во внешнеполитических целях лишь спорадически или не использовались вовсе. Бюджет ЕС на цели проведения внешней политики составляет в настоящее время десять миллиардов евро. Из этих средств покрывается 55 процентов всей помощи, оказываемой по международным каналам, более 50 процентов помощи Палестине, более 60 процентов всего объема финансовой помощи России и свыше 85 процентов финансовой помощи ЕС Балканам. Управление этими средствами и инструменты - оказание помощи и политическая дипломатия - позволят придать европейской внешней политике геостратегическую направленность.
Другая проблема геостратегической ориентации GASP/ESVP заключается в отсутствии у ЕС военных возможностей. Если ЕС хочет быть в этой сфере убедительным, он должен иметь необходимые средства. Важным шагом в этом направлении стало последнее решение о разработке европейской спутниковой системы совместимой с американской системой. Правда, существует опасность разрыва отношений между Европой и США в военной области. К тому же европейская геостратегия должна реагировать на угрозы внутри- и внешнеполитического характера, ставшие очевидными после террористических актов, совершенных в Нью-Йорке.
ЕС намерен поставить проблемы глобального характера (терроризм, миграция, и бедность) в контекст политики безопасности. Европейская стратегия безопасности является основой европейской геостратегии, в которой воедино сводятся военные, экономические и институциональные возможности с тем, чтобы ЕС как действующее лицо мог обрести на арене политики безопасности свое собственное лицо.
Будущая конституция ЕС
Для геостратегического размаха необходимо международное влияние. Если ЕС будет представлять свое мнение в международных организациях и сплоченно выступать там, он приобретет больший вес. Получение для ЕС места в Совете безопасности ООН можно рассматривать как утопию и, наверняка, сразу реализовать это невозможно. Однако применительно к всеобъемлющему реформированию ООН это имело бы смысл и придало бы большую легитимность этой организации. То же самое относится к позиции ЕС в Международном валютном фонде, в котором в настоящее время доминируют политические цели США, использующие организацию в качестве геостратегического инструмента.
Внешняя политика и геостратегия содержат не только институциональные, но и экономические компоненты. Только тогда, когда ЕС утвердится в мире как экономический центр власти, он сможет выступать на равных с такими государствами, как США и Китай. Вывод можно сделать такой: ЕС поступил бы правильно, если бы последовательно вкладывал средства в сферу исследований с тем, чтобы не упустить будущие рынки.
Как велика Европа?
ЕС должен очень оперативно решить, кто в будущем будет относиться к Европе. Членство в ЕС должно быть связано с двумя условиями. Во-первых, страны-кандидаты на вступление обязаны признавать будущую конституцию, и, во-вторых, они должны получить одобрение всех других членов Союза. Что касается последнего, то справедливым является вопрос, а в какой мере прием новых членов полезен или вреден для Союза в целом. Именно по той причине, что ЕС должен выступать в роли стабилизирующего фактора на востоке и на юге Европы, он имеет не только право, но и обязанность подумать о своем собственном выживании. Поэтому вопрос расширения не может определяться исключительно ожиданиями извне.
В марте 2003 года Еврокомиссия в своем первом геостратегическом документе сделала набросок желаемых отношений с будущими соседями ЕС. Это - попытка предложить конкретные формы сотрудничества, такие, как создание зон свободной торговли, без того, чтобы поднимать вопрос о вступлении в ЕС.
