Штурм дома члена Временного управляющего совета Ирака Ахмеда Чалаби и штаб-квартиры его партии Иракский национальный конгресс, произведенный иракской полицией и сотрудниками американских спецслужб, показал, что американская администрация завершила историю 'лучшего друга' США. Чалаби часто пользовался этим статусом в своих выступлениях, когда завязывал отношения внутри Ирака и за его пределами. Он использовал эту 'дружбу' как опору своей власти и как привилегию, отличавшую его от других членов Управляющего совета.
Если обмен 'заявлениями' и 'контрзаявлениями' между Чалаби и Администрацией США в течение нескольких последних недель не выходил за рамки 'словесной войны', то в последнее время она перешла в новую фазу, которую наблюдатели считают крайне опасной.
Операция штурма и то, как она была проведена, девальвировали все прошлые предсказания. Кто-то полагал, что сообщения о том, что Чалаби снабжал американцев до начала иракской войны ложными сведениями, имеют обратную сторону - 'создание образа героя'; другие считали, что Чалаби стал 'первой жертвой', принесенной американской администрацией из числа 'своей прошлой команды', которые дали неверное предсказания относительно развития событий в Ираке после его оккупации.
Внимательный наблюдатель за сообщениями и американскими заявлениями против Чалаби не может не заметить следующего:
рост напряженности в этих сообщениях, ужесточение их тона, объяснение допущенных ошибок ложной информацией, предоставленной Чалаби, в результате чего оккупационные силы оказались в сложной ситуации.
Прежде Чалаби обвиняли в том, что он подготовил план поджога правительственных учреждений, разграбления банков, роспуска иракской армии, полиции и сил безопасности с целью полного разрушения 'системы Саддама' и лишения его военных и гражданских учреждений возможности оказать какое-либо воздействие на оккупационные силы, что позволило бы им быстро установить контроль в стране и стабилизировать обстановку.
После того, как был свергнут режим и Чалаби стал членом Временного управляющего совета, он предложил Совету и оккупационным властям так называемый 'закон об искоренении баасистов' из всех государственных организаций и сам возглавил комитет по его реализации. Все члены партии Баас были изгнаны с постов, которые они занимали при прежнем режиме, невзирая на их квалификацию, опыт работы и потребность организаций в их услугах. Он также создал 'армию', состоявшую из безработных, вместо распущенной 'регулярной армии'. Государственные учреждения превратились в руины и горы обожженного мусора, когда пожары уничтожили то, что осталось после массового разграбления. В результате все государственные учреждения полностью встали, а их сотрудники превратились в 'условно работающих'.
Если некоторые организации пытались возобновить свою деятельность, особенно в сфере обслуживания (водоснабжение, электроснабжение, образование), то Закон об искоренении баасистов лишил их работы, новых же кадров должной квалификации и опыта не имелось. Таким образом, воплощение в жизнь этого закона создало оккупационной администрации дополнительные проблемы.
С другой стороны, Ахмед Чалаби стал 'козлом отпущения', на которого оккупационная администрация возложила ответственность за допущенные ошибки, поскольку они произошли постольку, поскольку 'лучший друг' представил неверные данные. Все это в итоге привело к штурму дома Чалаби и штаб-квартиры его партии.
Но даже если бы до этих событий Чалаби выступил с заявлениями, выражающими 'патриотическую позицию', с критикой действий оккупационной администрации, подрывающих национальные интересы и права иракского народа, то и в этом случае реакция не была бы в его пользу - подобные заявления не встретили бы отклика среди иракского народа. Точно так же, как штурм его дома и штаб-квартиры его партии не вызвал реакции иракской улицы. Остаются лишь предъявление 'обвинительных документов': оккупационные власти обвиняют его в кознях, поскольку он добивался осуществления прав для Ирака и иракцев, а министр внутренних дел Ирака Самир Ас-Самиди обвиняет его в том, что он строил козни против него. Министр объявил, что отношения, существовавшие между ним и американской администрацией, прекратились, как прекратилось и оказание материальной помощи в размере 240 тысяч долларов ежемесячно.
Если то, что случилось, стало 'началом развода' между Чалаби и американской администрацией, то Чалаби заплатит большую цену, став первой жертвой сделки с оккупантами.
