При звуках гранатометного обстрела защитники села, оказавшиеся на грузинской стороне разворачивающегося конфликта, сохраняли решимость, но не рвались в бой. 'Стрелять друг в друга в XXI веке - безумие', произнес Гурам Вахтангашвили, местный политик. В отличие от других горячих точек, у противоборствующих сторон в этой странной маленькой войне нет желания воевать - в частности, потому, что они хорошо друг друга знают.
Соглашение о прекращении огня и выводе незаконно находящихся здесь войск, подписанное 17 августа, в Эредви никому не внушило оптимизма. Это уже четвертое перемирие за двое суток. Как раз в тот день в отколовшейся провинции, над которой Тбилиси хочет восстановить контроль, были убиты трое грузинских военнослужащих.
В другое время жителям Эредви, села в предгорьях Кавказа, окруженного садами, кукурузными полями и виноградниками, можно было бы позавидовать. Но над местностью господствует высокий покрытый лесами холм, откуда осетинские силы стреляют из минометов, время от времени попадая и по селу. По обеим сторонам этой братоубийственной войны, крестьяне, учителя и милиционеры надели камуфляж, чтобы поддержать регулярные войска. И, как только в прошлые выходные была эвакуирована тысяча грузинских детей, большинство матерей вернулись, чтобы помочь мужьям.
Немногие в Эредви обвиняют простых осетин. Ненависть изливается на осетинского лидера Эдуарда Кокойты и на Россию, которую Грузия обвиняет в вооружении и обучении осетинских партизан.
В свою очередь, осетины с омерзением говорят о грузинском государстве. Они не забыли о войне 1991-92 гг., в которой грузины вели себя недостойно. За оградой церкви в Цхинвали, столице региона, женщины готовят жирный плов для своих мужей на передовой и ругают их врагов. 'Грузинские власти нас провоцируют - они хотят эту землю, но она никогда не была и не будет грузинской', заявляет одна из них.
В действительности, границы национальных общин размыты, и здесь много смешанных семей. 'Это проблема', говорит Илья, местный полицейский, указывая на осетинский КПП в 200 метрах от его поста. 'Я знаю здешнюю милицию. Я никогда не буду в них стрелять, потому что они друзья, и они тоже не будут стрелять'.
Поскольку в Эредви нет электричества, все осеняет звездный свет. Но для местного мужчины, который живет здесь в доме с балконом, покрытом плющом, вместе с матерью, ночь - это опасность и дежурство. Он злится - на русских, на осетинских лидеров, даже на Михаила Саакашвили: 'темпераментный президент'. Но, тихо добавляет он, 'об отступлении не может быть и речи. Мы с матерью останемся здесь - здесь мы и умрем'.
