От села Ведено, примостившегося у подножья заснеженных гор на юге Чечни, по живописным зеленым ущельям вьется дорога на столицу республики Грозный.
Но встречаешь на ней только военный транспорт - БТРы с российскими спецназовцами в масках на броне, джипы с командирами расположенных поблизости частей, грузовики с призывниками.
В полях справа и слева от дороги, где должны были бы заниматься севом крестьяне, разместились военные лагеря, окруженные огневыми точками, обложенными мешками с песком, колючей проволокой и бронемашинами с крупнокалиберными пулеметами.
По утверждениям Кремля, в Чечне давно наступил мир, сепаратисты практически уничтожены и республика переживает период послевоенного восстановления.
Представители Москвы стараются убедить всех, что жизнь чеченцев с каждым днем улучшается, а сопротивление исходит только от небольшой банды террористов, связанных с 'всемирным джихадом'.
Либеральные западные комментаторы, наоборот, всячески превозносят чеченских 'борцов за свободу' и изображают этот конфликт как национально-освободительную борьбу против жестокой колониальной державы.
Но после десятилетней бойни положение в Чечне не поддается упрощенному анализу. В ходе наступления на республику в 1999 г., когда российские войска только на Грозный обрушивали несколько тысяч снарядов в час, чеченцы утратили последние остатки иллюзий.
Сегодня здесь мало кого можно назвать героями: как русских, утверждающих, что борются с терроризмом, так и среди мятежников, убивающих ни в чем не повинных мирных жителей во имя национального освобождения. Одно остается неизменным: страдания мирного населения --женщин и детей, которых изгоняют из собственных домов, их родственников-мужчин, которых терроризируют или убивают люди в масках ради информации, мести или просто ценностей.
Этническое противостояние, некогда разделявшее русских и чеченцев, давно ушло в прошлое. Сегодня многие рядовые и даже офицеры российских сил безопасности - чеченцы. В соответствии со стратегией президента Путина, направленной на локализацию конфликта и сокращение 'чувствительных' с политической точки зрения потерь среди русских, они теперь сражаются и на той, и на другой стороне.
В Ведено, родном селе радикального чеченского полевого командира Шамиля Басаева, практически все солдаты российских частей - чеченцы, соблазненные обещаниями регулярной зарплаты или завербованные насильно. Главный военный командир - тоже чеченец, бывший мятежник.
Сегодня осиное гнездо, в которое превратилась современная Чечня, можно уподобить скопищу мафиозных банд, враждующих между собой за власть и наживу.
Наибольшим могуществом среди враждующих группировок обладают российская армия и ФСБ - служба безопасности. Коррумпированные офицеры за счет мошеннических трюков, несуществующих восстановительных работ и неприкрытого воровства выкачивают из федерального бюджета миллионы фунтов.
На втором месте с небольшим отставанием идут 'кадыровцы', последователи сторонника Москвы, президента Ахмада Кадырова, погибшего в мае от бомбы, заложенной террористами. Сегодня они поклялись в верности его сыну-бандиту, Рамзану.
Большинство мятежников - как умеренных, группирующихся вокруг бывшего президента Аслана Масхадова, так и непримиримых последователей Басаева - в основном покинули укрытия в подвалах и лесные лагеря. Они закопали свои мундиры и растворились среди населения.
По некоторым данным, даже у президента Путина лопается терпение из-за некомпетентных действий и коррупции военных и спецслужб. В этом году он дал предварительное согласие на предоставление кадыровскому режиму значительной автономии в экономической сфере.
Будь Кадыров жив, он тем самым получил бы куда больший кусок экономического пирога и радикально ослабил влияние армии и ФСБ. Его убийство выбило у г-на Путина почву из-под ног в политике по Чечне.
В отсутствие очевидного альтернативного кандидата Кремль сделал ставку на малоизвестного полицейского Алу Алханова в качестве преемника Кадырова - он и должен победить на выборах в воскресенье. Уже поползли слухи о распрях между г-ном Алхановым и Рамзаном Кадыровым.
Один офицер ФСБ, работающий в Чечне, сказал мне: 'Тучи сгущаются. Конца этой войне не видно'.
