Назначение на дипломатический пост в Ташкент всегда считалось практически гарантией спокойной жизни. Ну кто, спрашивается, может заинтересоваться Узбекистаном? Да, во время 'Большой игры' в 19-м веке эта страна была чрезвычайно важна, и во многих городах Великого шелкового пути шла постоянная борьба между русскими и британскими агентами. Но теперь его стратегическая ценность упала во много раз.
На этом фоне особенно тревожно выглядит отзыв нашего посла в Ташкенте Крейга Мюррея (Craig Murray), и тому есть две причины. Во-первых, проясняются некоторые неприятные подробности того, как работает наше Министерство иностранных дел; во-вторых, возникают вопросы относительно методов, которые мы используем в борьбе с исламским терроризмом.
Никто не отрицает, что власть в Узбекистане не выдерживает никакой критики. Со времени, прошедшего после распада Советского Союза, правящий режим страны умудрился сделать узбеков еще более бедными и еще менее свободными. Оппозиционные партии запрещены, журналистам заткнули рот, и тюрьму брошено до семи тысяч инакомыслящих. Также нетронутыми остаются и многие экономические ограничения, оставшиеся с советских времен, благодаря которым ближайшее окружение президента усиленно обогащается за счет государственных монополий. А запрет на выезд из страны не дает узбекам набраться 'неправильных' чужих мыслей.
Ситуация еще более ухудшилась после терактов 11 сентября. Президент Узбекистана Ислам Каримов не замедлил поддержать войну в Афганистане и даже сдал Америке в аренду военную базу. Взамен ему предоставили еще больше свободы в отношениях со своими оппонентами. Любой, кто его критикует, тут же получает ярлык исламиста, чтобы общественное мнение не очень возмущалось, если с ним что-нибудь случится.
Когда Мюррей заступил на свой пост, происходящее ему сразу не понравилось. Конечно, посол иностранного государства далеко не всесилен, но он делал все, что допускают рамки дипломатического протокола, чтобы продвигать либерализацию вперед. Правозащитные организации были в восторге: им казалось, что поддержка посольства одной из ведущих стран Запада обеспечит им некоторую степень защищенности. Но на 'аппарат' его назначение подействовало совсем с другой стороны, и они потребовали отзыва Мюррея.
Больше всего вопросов вызывает то, что произошло после этого требования. Министр иностранных дел, понятно, не хотел, чтобы подумали, что он поддался давлению со стороны диктаторского режима, но он предъявил Мюррею сведения о нехороших слухах, которые якобы ходят о его личной жизни, и предложил тому тихо уйти в отставку. Мюррей немедленно заявил, что любые измышления - это ложь, и вскоре, кстати, они были действительно опровергнуты. Он все-таки был официально смещен со своего поста, но только через год подковерной борьбы, которая выставила в неприглядном свете власти Великобритании в глазах как правительства, так и оппозиционных сил Узбекистана.
Конечно, на войне нельзя не идти на некоторые компромиссы. Да, перед лицом советской угрозы мы поддерживали несколько тиранических режимов, говоря себе: 'Да, это сукин сын, но это наш сукин сын'. Однако в этом случае далеко не очевидно, что такое наше поведение отвечает интересам Запада. Дело в том, что в Узбекистане исламского фундаментализма практически нет. Спирт здесь пили даже до прихода русских, а молились вообще от случая к случаю.
Да и сегодня, если проехаться по Средней Азии, редко увидишь мужчину, чье лицо скрыто бородой, или женщину, чья голова закутана в платок. Повсеместных призывов к молитве тоже не слышно. Но президент Каримов не устает повторять, что он со всех сторон окружен фанатиками-исламистами, и в конце концов своими криками он может напороться на то, против чего так усиленно борется. Жители Узбекистана действительно могут повернуться лицом к фундаменталистам, если им не дадут иного способа спустить пар ненависти к режиму.
Мы ведь уде совершили ту же ошибку в Иране, когда поддержали шаха, и сейчас повторяем ее в Саудовской Аравии. Самый быстрый способ покончить с экстремистами в Центральной Азии - способствовать распространению частной собственности и политического плюрализма. Жаль, что те из нас, кто открыто это высказывает, рискуют потерять работу.
