По мере того, как российские компании пытаются расшириться в бывшие коммунистические страны, на них начинают взирать с растущим подозрением.
Заявления о том, что заинтересованные лица из России предлагали взятку польскому министру в неудачной попытке приобрести нефтеперерабатывающий завод в Гданьске, сначала появились в польских газетах, а теперь расследуются парламентской комиссией в Варшаве и будоражат деловой и политический мир страны. Полученные комиссией документы также указывают на то, что крупнейший частный инвестор страны, Ян Кульчик (Jan Kulczyk), предложил использовать свое влияние на президента Польши для помощи россиянам. Сам Кульчик назвал эту идею 'смехотворной'.
Президент Александр Квасьневский (Aleksander Kwasniewski) был разгневан подозрениями в том, что он помогал продвижению деловых интересов Кульчика, что оба отрицают. Это дело не только демонстрирует лихорадочное состояние польского бизнеса и политики, но и предлагает редкий взгляд на то, как некоторые российские компании приходят в Центральную Европу, на страх и недоверие, с которыми они сталкиваются, и на причины, по которым такая реакция зачастую оправдана.
На первый взгляд, основные экономические условия должны быть чрезвычайно благоприятны для российских инвестиций в страны Центральной Европы, восемь из которых в этом году вступили в Евросоюз. Россия - большая страна со значительным активным сальдо торгового баланса и компаниями, жаждущими диверсифицировать деятельность за границей. Расположенная по соседству Центральная Европа - это в основном небольшие государства с огромным торговым дефицитом и быстро растущими экономиками, соперничающими в привлечении капитала. Но тут вмешиваются проблемы истории и геополитики. Трое из новых членов ЕС - Эстония, Латвия и Литва - до 1991 года были оккупированы Советским Союзом. Еще четверо - Чехия, Венгрия, Польша и Словакия - управлялись коммунистическими партиями, подконтрольными Москве. Бывшие подчиненные и спутники обижаются из-за прошлого притеснения и боятся, что Россия хочет восстановить часть былой мощи и влияния в регионе. Несмотря на прогнозы, что центральноевропейские страны станут лучше ладить с Россией после вступления в ЕС, этого не произошло даже до недавнего политического кризиса на Украине, который еще больше осложнил отношения. Сергей Ястржембский, специальный представитель президента Владимира Путина в ЕС, недавно пожаловался, что новые члены организации принесли с собой 'дух конфронтации и нетерпимости'. 'Такой атмосферы не было до прихода людей с их историческими обидами, комплексами и атавистическими представлениями о России', - сказал он.
Давние члены ЕС, например, Франция и Германия, считают Россию долгосрочным союзником, у которого сейчас трудный период и которому нужно помочь. Британия оказалась участником как крупнейшего проекта иностранных инвестиций в Россию (два года назад ВР приобрела 50% российской нефтяной компании), так и самых нашумевших инвестиций России за рубежом (приобретение футбольного клуба 'Челси' (Chelsea) нефтяным магнатом Романом Абрамовичем). Но Центральная Европа считает себя более уязвимой, а так же более опытной в отношениях с Россией.
Виктор Орбан, лидер правой венгерской партии 'Fidesz' во время пребывания на посту премьер-министра два года назад заявил, что он с трудом может понять, чьим интересам служат российские инвестиции - внешней торговли или внешней политики. Это заявление он сделал после того, как российский газовый монополист 'Газпром' вместе с другими дружественными инвесторами попытался получить контроль над крупной химической компанией Венгрии, BorsodChem, вызвав яростные защитные меры со стороны других венгерских фирм. Теперь у 'Газпрома' появились новые планы расширения в Венгрию - путем приобретения газопроводных активов совместно с немецкой E.ON.
На заданный Орбаном вопрос было сложно ответить тогда, не стало это легче и сейчас. Некоторые иностранные сделки российских компаний, например, прошлогоднее приобретение 'Северсталью', вторым по величине производителем стали в России, обанкротившейся американской сталелитейной компании Rouge Industries, являются чисто коммерческими. Покупка Rouge Industries ни в коем случае не окажет какого-либо серьезного влияния на политические отношения между Россией и США. Но в Центральной Европе известные приобретения российских компаний сосредоточены практически полностью в энергетическом секторе, где им принадлежат активы, жизненно важные для функционирования экономик этих стран. Теперь они создают подобные холдинги в Юго-восточной Европе и на Балканах.
Этой стратегии можно найти рациональное коммерческое объяснение. Крупнейшие, самые прибыльные и наиболее международные компании России - это компании нефтегазового сектора, для которых приобретения в Центральной Европе предлагают возможности постепенного роста. Новые члены ЕС импортируют из России 80% потребляемой ими нефти и 75% газа, по сравнению с 15% и 20% соответственно в 15 государствах 'старого' ЕС. Это означает, что российские компании коммерчески весьма заинтересованы в контроле над их национальными распределительными системами.
Медвежьи объятия
Но Центральная Европа боится особых отношений, выходящих далеко за рамки коммерческих соображений, которые связывают нефтегазовые компании России с их правительствами. На эти компании приходится настолько большая доля российской экономики, торговли и влияния за рубежом, что они не могут не функционировать как инструменты - а иногда и игроки - ее внешней политики.
'Газпром' контролирует 25% разведанных запасов газа в мире и удовлетворяет почти весь спрос на газ в Центральной Европе и на постсоветском пространстве. Во многих отношениях он стал самым полезным инструментом России, наряду с армией, для распространения влияния. На протяжении большей части 1990х, и время от времени позже, разногласия между 'Газпромом' и правительством какой-нибудь соседней страны по поводу цен на газ или распределения топлива, часто приводившее к временному прекращению поставок, были самым верным признаком того, что между той страной и Россией существуют политические разногласия. Правительство напрямую владеет 38% 'Газпрома', и планирует довести свою долю более, чем до 50%, организовав слияние газового гиганта с государственной нефтяной компанией 'Роснефть'.
Большая часть нефтяной отрасли России была приватизирована в середине 1990х, но после прихода к власти г-на Путина четыре года назад оказалась под гораздо более жестким политическим контролем. Словно для того, чтобы укрепить растущее отождествление российской нефтяной отрасли с российским государством, ветераны КГБ и других силовых структур все чаще стали появляться на вообще-то гражданских должностях, занимая высокие посты в российском крупном бизнесе и дипломатии.
Самая независимая из частных нефтяных компаний, 'Юкос', создавалась по модели западных конкурентов и иногда открыто противоречила Кремлю. В результате налоговые власти и прокуратура практически довели ее до банкротства. Вскоре ее основной актив будет продан с аукционом, потенциальным участником которого является 'Газпром'. После падения 'Юкоса' 'Лукойл', проявляющий гораздо больше уважения к Кремлю, станет бесспорным лидером отрасли.
Раздел 'Юкоса' оказал сокрушительный эффект на имидж России в Центральной Европе и более удаленных регионах. Благодаря 'западному' стилю 'Юкоса', он был единственной российской нефтяной компанией, чьи прямые инвестиции Центральная Европа искренне приветствовала, и совсем недавно. Оптимисты аплодировали ее растущим прибылям и рыночной капитализации, считая это доказательством того, что российский бизнес действительно 'нормализуется', становится таким, как во всем капиталистическом мире. Теперь, когда 'Юкос' вот-вот будет поделен на части, а его активы перераспределены под надзором Кремля, оптимисты кажутся дураками, а правительства, в чьих странах работает компания, клокочут. Словацкое правительство хочет выкупить обратно 49% акций национального оператора трубопроводов Transpetrol, проданных 'Юкосу' два года назад. Если бы у литовских властей было больше денег, они, вероятно, попытались бы вернуть Mazeikiu Nafta, крупный НПЗ, приобретенный 'Юкосом' в 2002 г.
Все скандальные аспекты, обычно, даже если и ошибочно, ассоциирующиеся с российской столицей - шпионы, взятки и политические интриги, - объединились для достижения яркого эффекта в Польше, где самый, пожалуй, крупный за десятилетие скандал был вызван парламентским расследованием дел крупнейшей национальной нефтяной компании, PKN Orlen, 28% в которой принадлежит государству. Изначальной целью расследования было решить, легально ли действовало социалистической правительство Польши, отправив в отставку бывшего главу компании в 2002. Однако этот вопрос затмил гораздо более колоритный спор вокруг отмены приватизации крупного НПЗ в Гданьске в том же году.
По материалам польской разведки, переданным следствию и вызвавшим серьезные разногласия, заинтересованные лица из России заплатили или пообещали 'комиссию' в размере 5 млн. долларов одному польскому министру и ведущему бизнесмену нефтяной отрасли (не Кульчику) за обеспечение победы на аукционе российской компании. Но польское правительство отменило аукцион, сильно огорчив россиян, о чем они несколько месяцев дали понять методом, достойным Джона ле Карре (John le Carre).
Кульчик, польский магнат, владеющий, кроме прочего, 5% акций PKN Orlen, в июле прошлого года получил приглашение на встречу в Вене от российской энергетической монополии РАО ЕЭС. Российскую сторону на встрече представлял российский шпион Владимир Алганов, служивший офицером КГБ в Варшаве в 1980х, а позже помогавший организовать шпионский скандал, вызвавший отставку премьер-министра Польши Йозефа Олексы (Jozef Oleksy) в 1996. Алганов представился менеджером РАО ЕЭС по атомным электростанциям. В ходе разговора о передаче электроэнергии - ЕЭС хотела транспортировать ее из в Калининграда в Германию через Польшу - он якобы упомянул Гданьск и пятимиллионную взятку. Кульчик в ответ якобы предложил использовать свое влияние на 'номер один', т.е. президента Польши Квасьневского, для возобновления приватизации. Кульчик отрицает подобное изложение разговора, косвенно полученное польской разведкой от Алганова.
Изменение климата
Весь этот скандал или его часть еще может оказаться провокацией со стороны России. Но даже если и так, он уже привел к негативным последствиям, изобразив российский бизнес в таком неприглядном свете, что это может сказаться на российско-польских отношениях в целом. Квасьневский недавно заявил, что в частных беседах Путин не раз затрагивал вопрос о 'плохом климате для российских инвестиций в Польшу'. После гданьского скандала, указал польский президент, 'климат станет еще хуже'. 'Мы утверждаем, что российские инвестиции заведомо плохи, вредны сами по себе, будучи инвестициями КГБ. Мы загнали себя в ловушку'.
Но если рефлективная боязнь России стала одним типом ловушки для Центральной Европы, вторым является энергетическая зависимость. На прошлой неделе Международное энергетическое агентство выразило обеспокоенность тем, что ЕС в целом становится слишком зависим от 'Газпрома', который может использовать свое положение монопольного поставщика для увеличения цен на газ. Что касается нефти, от надежд, что другие производители каспийского региона вскоре смогут соперничать с Россией в Европе, пока приходится отказаться. В этом году под влиянием России Украина изменила маршрут нового трубопровода, который должен был поставлять каспийскую нефть через Одессу в Польшу. Вместо этого по нему теперь будут транспортировать российскую нефть через Одессу в Западную Европу.
В прошлом Россия не раз демонстрировала готовность приостановить поставки нефти и газа для запугивания Прибалтики, а также бывших советских республик, по-прежнему тесно с ней связанных, например, Грузии и Белоруссии. Подобное поведение дало большинству центральноевропейских стран, даже тем, кто наблюдали за ним с расстояния, серьезные доводы для предпочтения западных инвесторов при приватизации нефтеперерабатывающих заводов, распределителей топлива и газовых компаний пять-десять лет назад.
Чехия, чьи отношения с Россией вообще-то считаются неплохими, не допустила российских инвесторов к приватизации национальной нефтеперерабатывающей и распределительной компании Unipetrol в 2001 году. (Из-за неудачной первой попытки приватизация завершилась лишь в этом году продажей польской PKN Orlen.) В Польше и Венгрии желание организовать круговую оборону против России стало причиной для периодических переговоров о слиянии двух ведущих национальных нефтяных компаний, венгерской MOL и польской PKN Orlen. Теперь Польша, похоже, опасается, что это лишь приведет к созданию компании, еще более привлекательной для российского покупателя, а потому окончательным ответом может стать трехстороннее слияние MOL, PKN Orlen и австрийской OMV, которая владеет 9,1% MOL. Отдаленная перспектива слияния дает всем трем компаниям серьезный стимул наращивать активы, чтобы максимально увеличить свое влияние в новом образовании. В нынешней форме главенствующую роль заняла бы OMV, особенно если она сможет успешно переварить свое последнее амбициозное приобретение, контрольный пакет акций в румынской национальной нефтяной компании Petrom.
Уклончивые и коррумпированные
Самые экстремальные - и наименее успешные - защитные меры против России были, вероятно, предприняты Литвой во время приватизации НПЗ Mazeikiu Nafta пять лет назад. Тогдашний министр экономики радостно описал свою политику как задачу 'не допустить Ивана к трубе'. Но Иван уже был там, ведь Mazeikiu полностью зависела от российской нефти, в основном поставляемой 'Лукойлом', который хотел приобрести НПЗ. Когда Литва дешево продала Mazeikiu американской газовой компании, россияне обнаружили массу технических причин для прекращения поставок. Американцы оперативно продали НПЗ 'Юкосу'. Разногласия по этим сделкам привели к отставке двух литовских правительств. И похоже, что с распадом 'Юкоса' политическая борьба за Mazeikiu продолжится.
Отдельные свидетельства наводят на мысль, что российские компании еще больше осложнили и без того тяжелую ситуацию, принеся на иностранные рынки уклончивые и зачастую коррумпированные методы, повсеместно использовавшиеся в России в 1990х годах и остающиеся обычной практикой по сей день. Организация 'Transparency International' в этом году поставила Россию на 90е место из 146 стран по уровню коррупции внутри страны. А изучив в 2002 склонность компаний в развивающемся мире к даче взяток, она поставила российские фирмы на первое место, даже выше китайских, отметив, что обе страны используют взятки 'в исключительных и недопустимых масштабах'.
Часть проблемы состоит в том, что значительная доля российского капитала за рубежом экспортировалась нелегально. При Путине налоговые требования и валютный контроль были упрощены, но тем не менее остаются пугающими, а несколько лет назад с ними было практически невозможно разобраться честным путем. Результатом стал стремительный отток капитала из России на протяжении несколько лет, но официально зарегистрированные иностранные инвестиции составили лишь тонкий ручеек. Даже компании, имеющие разрешение на зарубежные инвестиции, направляли сделки через фиктивные фирмы и третьи страны для минимизации налогов и облегчения последующей продажи или сокрытия иностранных активов. Это дало им скрытые резервы наличности за рубежом, невидимые для аудиторов и кого бы то ни было, которыми можно распоряжаться по своему усмотрению.
Недавние попытки оценить незарегистрированные иностранные вложения России и иностранные активы, унаследованные российскими компаниями после распада Советского Союза, привели к серьезному повышению оценки прямых иностранных инвестиций (ПИИ) России. В прошлом году Конференция ООН по торговле и развитию оценила весь объем российских ПИИ в 2002 в 18 млрд. долларов. В этом году комиссия назвала более вероятную цифру, 52 млрд. долл. в 2003, что равно одной трети предполагаемого объема бегства капитала из России за прошлое десятилетие, и ставит ее как инвестора на один уровень с Бразилией и Австрией. Если в Центральную Европу пришла четвертая часть этих вложений - спорная, но не невозможная оценка, - то Россия является третьим по величине иностранным инвестором региона после Германии и Нидерландов, находясь приблизительно на одном уровне с Францией. Будет ли Центральная Европа когда-нибудь чувствовать себя непринужденно в отношении инвестиций своего влиятельного соседа? Прибалтика вполне может стать особым случаем. В прошлом Россия использовала энергетическую политику против этих стран и пытается повлиять на них сейчас, как через открытую пропаганду и дипломатию, так и скрытно, через шпионаж. Недоверие к России там достаточно сильно для того, чтобы стать дестабилизирующим фактором само по себе. У других центральноевропейским стран нет таких причин для опасений. Им нужно научиться работать с российскими компаниями, у которых другие правила ведения бизнеса (или меньше таких правил), но которые разрабатывают долгосрочные планы и скорректируют свое поведение, если этого потребует конъюнктура. Как сказал недавно один польский обозреватель, комментируя гданьский скандал, важна не 'национальность' капитала, а поведение его владельцев на конкретном рынке. И может ли страна, в которой этот капитал работает, обеспечить его должное поведение в рамках законов и общепринятых стандартов. С этой точки зрения проблема заключается в слабости польского государства, а не в том, что та или иная компания пришла из России. Почему 'Газпром' не создает проблем в Германии, но создает их в Польше? Потому что польское государство слабо. Эта слабость охватывает многие элементы, от судебной системы до политиков.
Именно здесь у новых членов ЕС есть возможность изменить ситуацию к лучшему. В краткосрочной перспективе вступление в Евросоюз может придать им храбрости, чтобы озвучить опасения относительно России, временно ухудшив отношения с ней. Но в долгосрочной перспективе при удачном стечении обстоятельств членство в ЕС настолько укрепит их внутренне, что подобные страхи станут над ними невластны.
Разбогатеть на воровстве
Некоторые нефтегазовые инвестиции России в Центральной Европе
'Газпром': 100% Topenergy (торговля газом и газотехника, Болгария), 50% Overgas (распределение газа, Болгария), 37% Eesti Gaas (распределение газа, Эстония), неизвестное количество акций в BorsodChem (химическое производство, Венгрия), 50% Panrusgas (импорт газа), 34% Latvijas Gaze (распределение газа, Латвия), 34% Lietuvos Dujos (распределение газа, Литва), 48% Europol Gaz (экспортный газопровод, Польша), 35% Gas Trading (импорт газа, Польша), 50% Slovrusgaz (торговля газом, Словакия), до 16,3% SPP (распределение газа, Словакия).
'Лукойл': 58% 'Лукойл-Нефтехим' (переработка нефти и нефтепродуктов, Болгария), 100% 'Лукойл-Балтия' (распределение топлива и заправочные станции, Литва), 93% Petrotel-LUKoil (переработка нефти, Румыния).
'Юкос': 54% Mazeikiu Nafta (переработка нефти и экспортный терминал, Литва), 49% Transpetrol (нефтепровод, Словакия).
'Транснефтепродукт': 34% LatRos Trans (экспортный трубопровод, Латвия)
Источник: Энергетическое агентство Австрии, сообщения компаний, 'Linklaters'
