В 1979 г. покойный китайский лидер Дэн Сяопин произвел немалое впечатление на американцев: присутствуя на родео в Техасе, он неожиданно нахлобучил на голову стетсоновскую шляпу. Этот импровизированный жест был воспринят как знак того, что Китай, наконец, отказывается от маоизма и ярого антиамериканизма - даже от призрения к 'буржуазному' головному убору. Тогда, в годы Холодной войны, Америка стала новым другом КНР. На следующей неделе, в ходе своего первого визита в Вашингтон в качестве главы компартии, председатель Ху Цзиньтао постарается убедить американцев, что Китай остается их другом, и рост его экономической и военной мощи - не повод для беспокойства. Однако сделать это ему будет очень непросто.
Отчасти трудности г-на Ху обусловлены его личными качествами. Внешняя политика до сих пор в чем-то остается для него загадкой: до прихода к власти у него было очень мало опыта в этой сфере. Не получается у него и наладить контакт с президентом Джорджем Бушем, хотя они уже не раз встречались. Председатель КНР по-прежнему остается для всех загадочной фигурой; он лишен дэновского умения понравиться толпе. По словам дипломатов, Ху - не сторонник импровизаций; он предпочитает твердо придерживаться заранее подготовленной программы.
Кстати говоря, отношения между двумя странами сегодня настолько осложнились, что они не могут договориться даже о том, как называть предстоящий визит. Предложению г-на Буша провести переговоры в неофициальной обстановке на его техасском ранчо г-н Ху предпочел официальный прием в Белом доме, очевидно надеясь, что это укрепит его репутацию государственного деятеля внутри страны. Однако американцы отказались присвоить поездке престижный статус 'государственного визита', как ее называют китайские официальные лица. Г-на Ху встретит салют из 21 орудия, однако официальный банкет в его честь устраивать не будут. Все эти нюансы могут показаться мелочью, однако они недвусмысленно свидетельствуют о том, что дела в двусторонних отношениях обстоят неважно.
Причины этого очевидны. В последние месяцы антикитайские настроения проявляются по всему спектру американского политического истэблишмента. На левом фланге профсоюзы считают, что дешевизна рабочей силы в Китае представляет собой форму нечестной конкуренции, отнимающей у американцев рабочие места. В правых кругах 'ястребы' из оборонных структур рассматривают рост военной мощи Китая, не говоря уже о поставках Пекином оружия государствам-'париям', как угрозу для США. Конгресс недавно счел, что участие китайцев в тендере по приобретению не самой крупной американской нефтяной компании знаменует собой стремление 'скупить Америку' и подрывает ее безопасность. Сторонники г-на Буша из числа ревностных христиан с подозрением относятся к атеистическому диктаторскому режиму, преследующему их единоверцев. Наконец, пожалуй, у любого американца вызовет отвращение существующая в Китае практика наказания людей, нарушивших 'квоту рождаемости'.
По мнению китайской стороны, нынешняя 'синофобия' в Америке уже сравнима по интенсивности с озабоченностью Вашингтона проблемой терроризма. 'Ястребы' из администрации Буша, прикусившие было язык в отношении Китая - из этой группы Пекин больше всего волнует позиция министра обороны Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld) - вновь размахивают дубинкой. Сегодня Китай озабочен тем, что провозглашаемой им готовности оказывать помощь в борьбе против мирового терроризма окажется недостаточно, чтобы удовлетворить Вашингтон. Проблему только усугубляет большой дефицит США в торговле с Китаем (за последние 4 года он почти удвоился).
В Пекине опасаются, что напряженность в отношениях с США будет только нарастать, в результате чего он может лишиться доступа к крупнейшему зарубежному рынку сбыта, а экономическое соперничество перерастет в военное противостояние. В общем, неудивительно, что Белый дом не желает потчевать г-на Ху консоме в фарфоровой тарелке.
Великая битва за свободу торговли
На торговом 'фронте' интересы двух стран в основном совпадают. Им обеим выгодна свободная торговля. Однако объем китайского экспорта в США в шесть раз превышает импорт из этой страны. После долгого периода, когда американцы постоянно требовали расширить им доступ на китайский рынок, сегодня 'эстафетную палочку' свободной торговли перехватил Пекин.
Состоявшиеся на этой неделе в Пекине американо-китайские переговоры по вопросу резкого увеличения экспорта текстильных изделий из Китая в США не дали результата. 1 сентября Америка решила ввести ограничения на импорт бюстгальтеров и некоторых синтетических тканей китайского производства. За шесть месяцев, что прошли после отмены ранее существовавших квот в январе этого года, экспорт китайских текстильных изделий в США увеличился на 97%. В передовой статье, появившейся на этой неделе в официальном органе 'China Daily' указывалось, что представителям американской текстильной промышленности следует не лоббировать введение протекционистских мер, а провести 'реструктуризацию' - читай, и далее переводить производство в развивающиеся страны, например тот же Китай.
Многие американцы считают, что китайцы ведут нечестную игру. На деле же китайская экономика, по меркам развивающихся стран, носит сравнительно открытый характер.
Курс юаня долгое время оставался заниженным; американские чиновники расценивали это как сознательную попытку Китая усилить конкурентоспособность своих экспортных товаров. В ответ на многочисленные жалобы Америки и Европы Пекин в июле скорректировал валютную политику, повысив курс юаня на 2%. Однако эта корректировка слишком незначительна, чтобы повлиять на американский торговый дефицит, и Вашингтон требует большего. Мынсын Пей (Minxin Pei), сотрудник аналитического центра Фонд Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), предсказывает 'большие неприятности в будущем году'. Г-н Ху обязательно попросит г-на Буша присвоить Китаю статус 'страны с рыночной экономикой', что затруднило бы применение антидемпинговых мер против китайских товаров, но его просьба вряд ли будет удовлетворена.
Впрочем, не все выглядит так мрачно. В Сиэттле, где г-н Ху должен встретиться с американскими бизнес-лидерами, тот факт, что в августе Китай подтвердил размещение заказа на 42 'Боинга-787' (его общая сумма составляет 5 миллиардов долларов), явно вызовет позитивную реакцию. Эта сделка весьма укрепит рыночные позиции нового самолета, который выпускается в Сиэттле, и, по мнению 'Boeing', должен послужить основой для будущего развития концерна.
Однако 'фирменная' тактика Пекина по завоеванию друзей за рубежом за счет крупных заказов на авиатехнику вряд ли смягчит сердца недовольных американских рабочих, по крайней мере тех, кто живет за пределами северо-западного побережья США.
Еще одна экономическая проблема, вызывающая острые разногласия, связана с безудержным спросом на энергоносители в Китае - в этом состоит одна из причин нынешних высоких цен на нефть (другая причина - громадный спрос в самих США). Поскольку бензин в США облагается небольшим налогом, американские автомобилисты страдают от повышения цен на нефть больше, чем жители других стран. Им хочется найти виновного, а тут отовсюду звучат утверждения, что Китай ищет по всему миру нефтяные запасы, чтобы 'застолбить' их ради собственной 'энергетической безопасности'.
В июне китайская государственная компания CNOOC попыталась приобрести 'Unocal' - американскую нефтяную фирму среднего пошиба. 'Ястребы', озабоченные национальной безопасностью, пришли в ужас от того, что подобный стратегический актив попадет в руки 'потенциального противника'. Такова же, по данным одного социологического опроса, была и реакция 73% американцев, а палата представителей Конгресса 398 голосами против 15 проголосовала за резолюцию, призывающую президента 'проверить' эту историю. CNOOC поняла намек и отказалась от участия в тендере.
Адепты свободной торговли пришли в ярость. Джеймс Дорн (James Dorn) из Института Катона (Cato Institute) - аналитического центра, выступающего за принципы свободного рынка - высмеял саму мысль о том, что приобретение 'Unocal', контролирующей всего 1% нефтяных месторождений страны, способно повлиять на национальную безопасность. Другие наблюдатели отмечали, что из этого эпизода Китай может сделать вполне резонный вывод о том, что для обеспечения поставок энергоносителей он не может полагаться на общепринятые правила международной торговли, и вместо этого Пекин начнет прибегать к меркантилистским [государственной поддержке отечественных компаний - прим. перев.] или даже военным мерам для их обеспечения. Г-н Буш попытается убедить г-на Ху в обратном, но Конгресс сильно осложнил ему задачу.
'Бомба' генерала Чжу
Американские военные стратеги тоже с опасением поглядывают на усиливающийся Китай. Они видят жестокий авторитарный режим, осуществляющий ускоренную модернизацию вооруженных сил в масштабах, явно превышающих оборонные потребности страны. Чем богаче становится Китай, тем более совершенное оружие (и в больших количествах) он может закупать, причем часть самых грозных вооружений (например, 700 с лишним баллистических ракет малой дальности) размещается вблизи Тайваньского пролива. В аналитическом докладе, подготовленном недавно Пентагоном, отмечается, что 'сегодня Китай не сталкивается с непосредственной угрозой со стороны какого-либо государства. Тем не менее, он продолжает вкладывать значительные средства в развитие вооруженных сил, особенно в программы, связанные с совершенствованием их способности вести боевые действия за пределами страны'. Далее в докладе делается вывод, что при нынешних темпах модернизации китайская армия 'сможет составить серьезную угрозу даже для оснащенных современным вооружением воинских контингентов, действующих в регионе'. Например, американских.
В США выходит множество книг и журнальных статей под характерными названиями, вроде 'Китай: надвигающаяся угроза' или 'Как мы будем воевать с Китаем'. Несколько недель назад китайский генерал Чжу Чэнху (Zhu Chenghu) пригрозил: если дело дойдет до вооруженного столкновения из-за Тайваня, КНР обрушит ядерное оружие на 'сотни' американских городов. Китайские генералы часто выступают с подобными 'поджигательскими' заявлениями, и крайне редко несут за это наказание.
На самом деле война между Китаем и Америкой маловероятно не только в ближайшее время, но и в принципе. 'Ядерный взрыв' генерала Чжу не отражает государственной политики, как подчеркнуло министерство иностранных дел КНР вскоре после того, как прозвучало это заявление. После парламентских выборов на Тайване в декабре прошлого года напряженность вокруг острова снизилась, и г-н Буш, несомненно, заверит г-на Ху, что Америка по-прежнему придерживается политики 'одного Китая'. Впрочем, у США есть и обязательства по оказанию помощи Тайваню, если он подвергнется нападению со стороны КНР, а не далее как 1 сентября Пекин предостерег 'соответствующие государства' от замыслов прикрыть остров 'зонтиком' противоракетной обороны. По мнению г-на Ху и других китайских лидеров, если вооруженные силы КНР обретут способность в случае необходимости осуществлять наступательные операции против американских войск, это удержит Тайвань от официального провозглашения независимости.
Обе стороны, опасаясь друг друга, пытаются укрепить альянсы со странами региона: Америка - 'обхаживая' Индию и убеждая Японию занять более решительную позицию, Китай - сближаясь с Россией и центральноазиатскими государствами.
В августе Китай и Россия провели первые в истории совместные учения. Обе стороны усиленно отрицали, что эта акция направлена против каких-либо третьих стран, и тактично назвали маневры на восточном побережье Китая с участием 10000 военнослужащих отработкой антитеррористических операций. Впрочем, трудно поверить, что во всем этом отсутствовал завуалированный 'намек' в адрес США. Обе страны являются членами Шанхайской организации сотрудничества - группировки центральноазиатских государств, которую Россия и Китай (без особого успеха) пытаются превратить в противовес американскому влиянию в регионе.
Впрочем, вряд ли у американцев это вызывает сильную тревогу. Они понимают, что саму Россию беспокоит растущая мощь Китая, и что в Москве и Пекине контактам с США придают большее значение, чем российско-китайским отношениям. Американцев волнуют скорее попытки России заработать на потребностях Пекина в современных вооружениях. Россия - крупнейший поставщик оружия Китаю. В ходе недавних учений российская сторона продемонстрировала в действии стратегические бомбардировщики, которые, по словам военных экспертов, Китай хотел бы закупить в рамках подготовки к возможному конфликту с США из-за Тайваня.
В одном вопросе у Америки и Китая нет разногласий: обе страны рассматривают Северную Корею как угрозу. Вашингтон и Пекин объединили усилия, пытаясь убедить северокорейского деспота Ким Чен Ира отказаться от ядерного оружия, которое, по его собственным словам и по мнению большинства наблюдателей, у Пхеньяна уже имеется. Один американский чиновник, хорошо осведомленный об идущих 'ни шатко, ни валко' шестисторонних переговорах по этому вопросу (в них участвуют США, Китай, Северная и Южная Корея, Россия и Япония), утверждает, что Китай оказывает другим участникам 'большую помощь'.
Однако приоритеты у Китая и Америки разные. Для США главная цель - разоружение Северной Кореи. Для Пекина же самое важное - не допустить полного краха этого государства, в результате чего в Китай может хлынуть еще более мощный, чем сегодня, поток корейских беженцев. Пожалуй, именно по этой причине китайское правительство пока не использует все имеющиеся у него рычаги давления. К примеру, Пекин может полностью прервать снабжение Северной Кореи нефтью, но сделал он это только один раз, в 2003 г. - и всего на три дня.
Чуть ли не все аспекты китайско-американских отношений осложняются из-за того, что только одна из двух держав является демократической страной. Вот один небольшой пример: Америка удерживает несколько уйгуров, захваченных в Афганистане. Вашингтон хочет их освободить, но не может депортировать в Китай. Уйгуры - мусульмане-сепаратисты из провинции Синьцзян на западе КНР, ведут борьбу против китайских властей, зачастую с применением насилия. Пекин уже разгневан тем, что в прошлом году в США было создано уйгурское правительство в изгнании. По этим причинам, а также из-за отсутствия в Китае независимой судебной системы, шансы на то, что судебное разбирательство в отношении заключенных-уйгуров в этой стране будет справедливым, равны нулю.
В вопросах прав человек г-н Ху не пойдет ни на какие уступки. В условиях растущего социального брожения в стране, вызванного стремительными экономическими переменами, он не проявляет желания осуществлять политические реформы. Китайские официальные лица обвиняют США в подстрекательстве к революциям, которые за последние два года произошли в Грузии, на Украине, и, что вызывает в Пекине особую тревогу - в соседнем Кыргызстане. Китайский гость сходу отвергнет любые намеки Вашингтона о необходимости демократизации в самой КНР.
С прошлого года Китай отказывается вести с США любые переговоры по правам человека в знак протеста против того, что Вашингтон инициировал неудачную попытку добиться осуждения Пекина Комиссией ООН по правам человека. В декабре глава китайской полиции Чжоу Юнкан (Zhou Yongkang) предупредил о росте социального брожения в стране и призвал сотрудников правоохранительных органов пресекать любые организованные акции инакомыслящих. Он обвинил иностранные религиозные группы, в том числе американские христианские организации, в усилении активности в Китае, отметив в том числе 'новую тенденцию' в их деятельности - попытки 'внедрения' в университеты и госучреждения.
Несомненно, Пекин твердо убежден, что администрация Буша, как и ее предшественницы, не превратит вопрос о правах человека в определяющий фактор двусторонних отношений. Чтобы разрядить напряженность по этому и множеству других спорных вопросов, г-н Ху в своих публичных выступлениях - в том числе в Йейльском университете, 'альма-матер' президента Буша - попытается придать двусторонним отношениям позитивный импульс. По словам одного китайского дипломата, он намерен дать понять, что 'Китай - миролюбивое государство, и его развитие носит мирный характер'. Впрочем, подобные заявления скорее всего вызовут скептическую реакцию.
Надежды на лучшее
Главная опасность для американо-китайских отношений состоит не в отсутствии теплой дружбы между г-ном Ху и г-ном Бушем. Вашингтон и Пекин, при всех взаимных претензиях, судя по всему, осознают, что каждая из двух стран них заинтересована в процветании другой. Китай никогда не заявит об этом публично, но сохранение Pax Americana, особенно в Северо-Восточной Азии, ему даже выгодно: ведь его беспокоит перспектива возрождения военного могущества Японии в случае ухода американцев.
Однако экономический подъем в Китае сопровождается усилением все более громогласного, а порой и злобного, национализма. Г-н Ху время от времени считает необходимым идти на уступки подобным настроениям: так, в этом году власти какое-то время терпимо относились к волне антияпонских акций протеста, прокатившейся по стране. Тот факт, что власть в Китае принадлежит авторитарной и помешанной на секретности коммунистической партии (причем обеим этим четам г-н Ху опрометчиво потворствует) способствует как усилению ксенофобии в обществе, так и подозрительности американцев.
Китайские официальные лица, недоумевающие, куда исчезла прежняя доброжелательность Америки времен Дэна и 'стетсона', считают, что вся проблема в том, как преподносится имидж Пекина. В ходе визита в США в 2003 г. премьер-министр КНР Вэн Цзябао (Wen Jiabao) охарактеризовал рост китайского могущества как 'мирный взлет'. Однако позднее китайское руководство отказалось от этой формулировки. Консерваторы решили, что она связывает Китаю руки в решении тайваньского вопроса, а либералы сочли само слово 'взлет' чересчур провокационным. Профессор Пекинского университета Цзя Цзинго (Jia Qingguo) считает, что обоим правительствам следует формировать в своих странах позитивное отношение друг к другу. Однако он предупреждает: 'Китай может сделать лишь то, что в его силах. Американцам необходимо успокоиться самостоятельно'.
Что же позволит им 'успокоиться'? Если говорить о долгосрочной перспективе, то 'китайская угроза' представляется преувеличенной по трем причинам. Одна из них заключается в том, что, в отличие от американской администрации, Усамы бен Ладена или бывшего СССР, китайская правящая партия не стремится распространять свою идеологию по всему миру. Ей просто нечего распространять.
В конкретном плане Китай, конечно, представляет собой альтернативу поддерживаемой американцами либерально-демократической модели: он продемонстрировал, что страна может добиться процветания, хотя бы в краткосрочной перспективе, даже если экономическая свобода не сопровождается установлением политической демократии. Кроме того, потребность Китая в энергоносителях и сырье может побудить его, по образцу бывшего СССР, поддерживать государства-изгои, например Иран или Судан. Но, при всех разговорах о революционной солидарности, китайское руководство недавно решило не предоставлять займ для спасения режима зимбабвийского тирана Роберта Мугабе по той простой причине, что у него отвратительная 'кредитная история'.
Вторая причина, по которой американцам не стоит нервничать, состоит, как указывает Адам Сигал (Adam Segal) из Совета по международным отношениям, в том, что экономические реформы в Китае могут стать катализатором реформ демократических. Внутри страны существует сильная жажда перемен, хотя и проявляется она только в 'низах': по официальной статистике, за прошлый год в Китае состоялось 74000 акций протеста, в основном против злоупотреблений местных властей. Это не означает, что более демократичный Китай будет выглядеть привлекательнее: не исключено, что его охватит национализм не самого лучшего толка. 'В конечном итоге Китай найдет собственный политический путь, - утверждает один высокопоставленный американский чиновник. - Вопрос, каким образом это произойдет, отчасти зависит от того, как мы будем направлять этот процесс. Никто не возражает против того, что нам следует продолжать контакты с Китаем. Мы хотим, чтобы их рост проходил с соблюдением 'правил игры''.
Наконец, существует еще одна причина, чтобы не впадать в панику: взрывной экономический рост в Китае не будет продолжаться вечно, отчасти потому, что из-за политики 'один ребенок в семье' страна, похоже, 'состарится' раньше, чем разбогатеет. Резкий спад в Китае чреват рядом негативных последствий для мировой экономики, однако он развеет опасения, что статус новой сверхдержавы достанется государству с диктаторским режимом.
Америка и раньше тревожилась о том, что в Азии у нее появился конкурент, не соблюдающий правил игры в торговле, алчно поглощающий сырье и охваченный беспощадным националистом, из-за чего его столкновение с США представлялось неизбежным. Именно такие аргументы приводились в опубликованной в 1991 г. книге 'Грядущая война с Японией' ('The Coming War With Japan'), которая в то время была воспринята вполне серьезно. Если помните, неудержимый натиск японского левиафана застопорился как раз в то время, когда вышла 'Грядущая война'. Может быть, через десять-двадцать лет сегодняшний страх перед Китаем будет вызывать такую же улыбку, как 'японофобия' начала 1990-х?
