Республика Мари-Эл, Россия, 20 декабря 2005 года. Если вы хотите смутить финна и взбесить россиянина, поднимите стакан водки за "Suuri Suomi-Uraliin asti!" (Большую Суоми - до Урала и дальше). Это звучит невообразимо, даже чванливо. Но раньше это было реальной геополитикой. В предсмертные дни царской империи эта часть России, населенная нерусскими меньшинствами, многие из которых имеют этнические связи с Финляндией, бурлила националистическими страстями.
Сами финны навсегда ушли из России. Но их этническая родня - коми, мари, удмурты и им подобные - наслаждалась независимостью очень короткое время. В 1917-1918 гг. в центре России существовала большая республика, называвшаяся Идел-Урал (буквально Волга-Урал), в которой объединились проживавшие на этой территории финно-угорские ("угорские" - напоминание об отдаленном родстве с венграми) и тюркские народы. Когда в конце 1918 года большевики раздавили эту республику, ее эмигрировавший министр иностранных дел Садри Максуди Арсал (Sadri Maqsudi Arsal) нашел теплый прием сначала в Финляндии, а после в Эстонии.
В российских кошмарах, по крайней мере, эта перспектива возникает вновь. По свидетельству Владислава Суркова, советника Владимира Путина, существует "предумышленная система операций" Финляндии, Эстонии и Европейского Союза (ЕС) с целью разжигания недовольства. Более националистические газеты публикуют страстные истории о том, что представители Запада замышляют разрушить Россию. После того, как г-н Путин недавно заявил, что российским спецслужбам следует вплотную заняться финансируемыми из-за рубежа неправительственными организациями (НПО), на веб-сайте news12.ru, имеющем тесные связи с чиновничеством, появилось сообщение о том, что теперь будет продолжено расследование деятельности групп давления, выступающих за права народа мари (этот же веб-сайт обвинил "эстонских националистов" в разжигании беспорядков в Париже).
Однако финно-угорская ось в мировой политике кажется скорее диковиной, чем заговором. Хотя финны и эстонцы близки (их языки имеют такое же сходство, как итальянский и испанский), связи с Венгрией основаны главным образом на чувствах. Общие лингвистические корни являются исключительно далекими. В одной финно-угорской шутке рассказывается о том, как их кочующие первобытные предки нашли в степи указатель, где было написано "К цивилизации". Те, кто не смог прочитать этого, отправились на север и стали финнами. А те, кто сумел прочитать, отправились в Центральную Европу и стали венграми. (Финны рассказывают эту историю наоборот.)
Сегодня эта связь кажется очень тонкой. Благодаря трудам филологов удалось найти около 200 слов с общими корнями во всех трех основных финно-угорских языках. При этом целых 55 из них имеют отношение к рыбной ловле, а еще 15 - к северным оленям; всего три слова относятся к торговле. Эстонский филолог Малл Хеллам (Mall Hellam) нашел всего одно всем понятное предложение: "Живая рыба плавает в воде".
Участие Венгрии в финно-угорском движении является очень сдержанным. Левоцентристское правительство этой страны поддерживает хорошие отношения с Россией и не имеет никакого желания участвовать в том, что ему представляется ссорами своих руссофобных северных дальних родственников. Однако испытывающие сильный прессинг финно-угорские меньшинства в Центральной России, такие, как Республика Мари-Эл, Республика Коми и Республика Удмуртия, проявляют большую озабоченность. Для них Эстония с ее возродившейся государственностью является чудом, а Финляндия - сверхдержавой, которой они завидуют. Ибо финно-угорские языки в России умирают, так как на них разговаривают преимущественно пожилые люди, проживающие в сельской местности, а также дюжина интеллектуалов. Очень мало книг, газет радио- или телепрограмм и почти нет обучения на родных языках. Русский язык является символом культуры и цивилизации, а местный малопонятный жаргон, в глазах многих, является бесполезным набором слов, которым пользуется деревенщина.
Такой стала бы и судьба Эстонии, если бы Советский Союз не разрушился в 1991 году. Эстонцы вскоре должны были стать меньшинством в собственной стране вследствие миграции русскоговорящих людей из других уголков империи; использование русского языка в системе образования очень быстро росло.
Для активных участников финно-угорского движения русский лингвистический шовинизм является частью чего-то еще более плохого. В документе Фонда спасения языка эрзя положение говорящих на нем людей, которые преимущественно проживают в расположенной в Центральной России Республике Мордовия, названо "критическим и даже безнадежным", поскольку в системе образования и общественного вещания во главу угла поставлен принцип руссоцентризма. "Имперская агрессия" привела к резкому сокращению численности этнических меньшинств, сказано в этом документе, который обвиняет местные и федеральные власти в "геноциде".
Сильно сказано - но это правда, что многие из примерно 100 языков российских меньшинств умирают. Например, на шорском языке с тюркскими и финскими корнями говорят всего около 10 тысяч людей, главным образом пожилых, в Южной России. Книга стихов Геннадия Косточакова, одного из дюжины ученых, являющихся специалистами по шорскому языку, озаглавлена "Я последний шорский поэт". Но даже это вызывает у некоторых зависть. На вотянском языке, который является близким родственником эстонского языка, говорят всего два десятка людей в нескольких деревнях на северо-западе России.
Поговорим о языках
Сидя однажды в венгерском ресторане в шумном Таллинне, главный эстонский специалист финно-угорских языков Андрес Хейнапуу (Andres Heinapuu) - который выучил вотянский язык за 5 дней - дал тягостное описание апатичного, враждебного или несведущего чиновничества в российских провинциях. Только в Республике Мари-Эл в первые постсоветские годы власти предприняли попытку создать двуязычие, а сейчас даже эта тенденция сменилась на обратную. Правители этой республики провели чистку чиновников из числа этнических мари и резко сократили средства массовой информации, а также обучение на мари. Активистов, защищающих права мари, избивали, а один из них умер при загадочных обстоятельствах.
Что еще хуже, финно-угорские меньшинства по характеру не настолько стойки, как их тюркские двойники, говорит г-н Хейнапуу. "Финно-угорский характер иной - мы привыкли убегать". В то время как идентичность тюркских меньшинств в таких местах, как Татарстан, укрепляется благодаря исламу, финно-угорские традиции - а иногда и нынешняя практика - являются языческими. Мари-Эл и Удмуртия, вероятно, являются единственными в Европе местами, где шаманство (поклонение природе) все еще остается подлинной, организованной религией, а свадьбы празднуются в священных рощах.
Так что же делать? Исключая распад Российской Федерации, любая идея независимости в эстонском стиле представляется безнадежной: в любом из финно-угорских уголков России большинство составляют индо-европейцы. В Мордовии, к примеру, эрзя и их этнические родственники мокша вместе составляют менее трети населения.
"Suur kala" - крупная рыба в любом языке
Итак, главное - выживание. Г-н Хейнапуу и его коллеги пытаются возродить язык и культуру своих родичей и привлечь внимание к российскому шовинизму. Первое очень трудно. В размещающейся в двух комнатах штаб-квартире финно-угорского движения в Таллинне г-н Хейнапуу гордо демонстрирует полку с недавно изданными книгами стихов на мари и других языках. Это капля в море. "Что в действительности нам нужно, так это 'Код Да Винчи' на удмуртском языке", - печально жалуется его коллега.
Более многообещающей идеей является приглашение студентов из финно-угорских уголков России на учебу в Эстонию. Эта инициатива, именуемая "Программой для родственных народов", начала осуществляться в 1999 году. Имелось в виду с помощью этой программы передать опыт, познакомить студентов с западным обществом и поднять их моральный дух.
Программа, однако, не достигла поставленных целей. Половина из примерно сотни студентов решила остаться в Эстонии. "Это были первые в их жизни города, где им пришлось проживать. Они слишком хорошо адаптировались, а те из них, кто вернулся на родину, имел проблемы с российской жизнью", - говорит г-н Хейнапуу. Сегодня фокус внимания переместился на обучение аспирантов. А выделяемые на программу обучения деньги очень малы: всего 3 млн. эстонских крон (примерно 230 тыс. долл. США). Богатая Финляндия дает чуточку больше, а Венгрия - практически ничего.
Таким образом, остается всего одна область, где финно-угорское движение может заявлять о своих успехах: пропагандистские инициативы политиков и активистов. В мае этого года Европейский Парламент проголосовал за резолюцию, осуждающую власти Республики Мари-Эл.
Это вывело из себя российские власти. Такую же реакцию вызвала и проведенная в августе в столице Мари-Эл, городе Йошкар-Ола, научная конференция. Президент Республики Мари-Эл Леонид Маркелов, помпезный верноподданный Кремля, столкнулся, очевидно, впервые, с тем фактом, что какие-то чужаки - включая послов и политиков из финно-угорских стран плюс группу ученых - нашли довольно интересными эксцентричные обычаи и странную речь его сельских подданных.
Эта конференция также привлекла внимание общественности к открытию новой вещающей на языке мари радиостанции, которая - что очень важно - будет включать в свои программы не только народную музыку и поэзию, которую обожают хранители культурных традиций, но также современные идиомы, такие, как рэп-музыка, на мари.
Еще можно спасти языки от вымирания. Норвегия, например, вложила большие деньги в поддержку культуры и языка своих проживающих на севере страны саамов (или лопарей). Ничего подобного нет в России, где власти с пренебрежением и подозрительностью относятся в языкам национальных меньшинств. Когда Татарстан, сердцевина былой Республики Идел-Урал, попытался снова ввести у себя латинский алфавит, на котором наиболее логично пишется местный тюркский язык, эта инициатива была запрещена Кремлем.
Трудно сопоставить скромные протесты слабо организованного движения, включающего главным образом заинтересованных филологов и этнографов, с аллергической реакций, которую они вызывают. Целью финно-угорского движения является прекращение процесса вымирания своих родичей, а не раскол России. Однако враждебная реакция на них, если рассматривать ее через призму нелегкого отношения России к своей имперской истории, представляется логичной. Распад Советского Союза - названный г-ном Путиным "катастрофой" - все еще отдается эхом сегодня. На большей части бывшей империи русский язык и культура явно отступают. На Кавказе Азербайджан преуспел там, где это не удалось Татарстану, отказавшись от кириллицы. В Грузии английский язык обгоняет русский язык в качестве второго языка элиты.
Участие Эстонии усугубляет ситуацию. Эстонию сильно не любят русские за ее экономические успехи и сильные антисоветские позиции во взглядах на историю, а также за то, что она призывает местных русских учить эстонский язык и получать эстонское гражданство. Для г-на Хейнапуу и его приятелей гнев, который они вызывают у русских, является своеобразным комплиментом. Но это еще одна плохая новость для людей, которым они пытаются помочь.
