Всем известно, что на сегодняшний день самую острую зубную боль в мировом сообществе вызывает амбициозная позиция США, считающих себя эталоном демократии во всем остальном мире.
На практике получается то, чего политтехнологи из Вашингтона и опасались. Мировое сообщество задается вопросами, многие из которых нетрудно спрогнозировать. Зачем нужно оккупировать Афганистан и Ирак, если опасность оттуда неадекватна затраченным усилиям?
Почему мировое сообщество должно доверять стране, решающей свои энергетические и стратегические задачи посредством вовлечения других стран во всевозможные региональные конфликты?
Эти же вопросы, вероятно, задал и Ташкент, прежде чем выступить с очередной инициативой по энергетическому клубу. Страны-члены Шанхайской Организации Сотрудничества, по мнению Узбекистана, должны сами позаботиться о своей безопасности. В первую очередь, в энергетической сфере. Ибо отсюда и все остальное: политическая стабильность, темпы экономического роста, возможность привлечь иностранных инвесторов.
Кто будет держать под контролем нефть и газ, тот и станет хозяином мира. Громко сказано. Быть может. Но по большому счету верно.
В докладе директора ЦПИ говорится о том, что "в Центральной Азии, на Каспии и Кавказе политическая борьба за экономические дивиденды идет по целому ряду направлений - это и транзитные маршруты, и борьба за контроль над стратегической территорией и за влияние в государствах, обладающих богатейшими природными ресурсами. Внимание к этому суперрегиону проявляют США, Россия, Китай, Индия, Турция и государства ЕС. Они сложно взаимодействуют в большой политической "игре" как в отношении углеводородного сырья, так и в отношении трансконтинентальных транспортных коридоров". Узбекистан, судя по выступлениям на энергетической конференции, ничего не имеет против интереса к Центральной Азии со стороны России, Китая, Турции (может и союзником стать). Другое дело, США и ЕС. Их в Ташкенте воспринимают своеобразно. Мол, любят американцы и европейцы о правах человека поговорить, критиковать всех и вся, и всячески выпячивать свои стандарты демократии. Страны СНГ и Китай имеют свое видение того, что подразумевается под этим понятием.
В Ташкенте, Пекине, Москве, Астане демократия не будет такой же, как в США и европейских странах. Это, по мнению ЦПИ, касается основной энергетической составляющей.
Реальным вариантом энергетической политики является сбалансированность интересов на основе создания единого энергетического пространства. Центр политических исследований считает, что подобный интегрированный рынок можно создать уже в ближайшее время, исходя из достаточно высокого уровня экономического развития и роста совокупного валового внутреннего продукта.
Схема производители-потребители в одной упряжке выглядит заманчиво. Производители - Россия, Казахстан, Узбекистан, Иран, впоследствии, возможно, Туркменистан и Азербайджан, - будут сидеть за одним столом с такими потребителями, как Китай, Индия, Пакистан, Таджикистан и Кыргызстан.
И не просто сидеть, а вырабатывать общие подходы, принципы энергетической политики, тарифы, протекционистские меры и лоббирование интересов. Однако Иран из этой стройной когорты претендентов на региональное энергетическое господство как-то выбивается. Первые антисионистские заявления президента Ирана были восприняты мировым сообществом как неудачная шутка, но прозвучавшие совсем недавно высказывания иранского лидера больше, чем просто лозунги. Выстроится ли без Ирана шахматная композиция, будет ли она эффективной, покажет время. Одно известно точно: и Китай, и Южная Корея, и Индия не собираются снижать уровень потребления энергоресурсов.
В докладе ЦПИ по этому поводу говорится следующее: "Китаю необходимо сейчас и в перспективе в 2005 г. - 76,4 млрд. куб.м.; в 2010 г. - 110; в 2015 г. - 198,1; в 2020 г. - 250, а если к этому приплюсовать и Южную Корею, то это в 2005 г. - 28,3; в 2010 г. - 39,6; в 2015 г. - 50,9; в 2020 г. - 84,9.
Индия на сегодняшний день уже шестой по значимости потребитель энергии в мире, в которой ожидается увеличение потребления нефти со 130 млн. тонн в год до 160 млн. тонн к 2010 году. Сегодня Индия импортирует почти 50 млн. тонн в год и этот показатель, скорее всего, будет увеличиваться. Аналогичная ситуация обстоит и с природным газом. Если в 2002 году потребности индийского рынка составили всего 30 млрд. кубометров, то к 2010 году они предположительно составят 40 млрд., а к 2015 году - 55 млрд. кубометров".
Так что потенциал для роста, заметьте, значительный. При благоприятном стечении обстоятельств и появлении на мировом рынке нового игрока в лице энергетического альянса стран-членов ШОС, быть может, возникнут условия для более эффективного экономического развития региона от Северного Ледовитого до Индийского океана. Остальным придется сотрудничать с энергетическим клубом, пытаться влиять на систему ценообразования, тарифную составляющую.
Конечно, расстояние от реальных прожектов до реальных проектов довольно ощутимое. Россияне любят повторять, что "Москва не сразу строилась". Хотя нельзя не заметить одну характерную деталь во всей этой истории с энергетическим клубом ШОС. Тактические цели государств, приглашенных к общему столу, сегодня различны. Но далеко не факт, что стратегические цели тех же государств находятся в разных плоскостях. . .
